Легенда о Белом Тигре (СИ) - Алферов Екатерина

— Обычное железо плавится при сильном жаре, — объяснял Ван, помешивая угли длинной кочергой. — Но звёздный металл требует особого подхода. В старых свитках говорится, что его нужно «уговорить», а не заставить плавиться.

Он достал из кармана кусочек руды и поместил его в небольшой глиняный тигель.

— Мы начнём с малого. Попробуем расплавить хотя бы крупицу.

Тигель отправился в самое сердце горна, и мы принялись нагнетать жар. Пот струился по моему лицу и спине, рубаха промокла насквозь, через какое-то время я её скинул совсем, и упорно продолжал работать мехами. Через час руки гудели от напряжения, но в металле не было никаких изменений. Он лежал в тигле, тёмный и неподвижный, невзирая на бушующее пламя вокруг.

— Проклятье, — пробормотал Ван, вытирая пот со лба. — Даже не покраснел.

К полудню мы испробовали разные подходы — добавляли особые масла в огонь, меняли положение тигля, даже читали заклинания из старых книг кузнеца. Ничего не помогало.

— Может, добавить к нему обычное железо? — предложил Сяо Хэ. — Реагентов? Создать сплав?

— Можно попробовать, — кивнул Ван, хотя в его голосе слышалось сомнение.

Он добавил в тигель несколько железных опилок, но они расплавились, не затронув звёздный металл.

К вечеру мы все были измотаны и разочарованы. Звёздный металл оставался таким же неприступным, как в начале дня.

— Хватит на сегодня, — наконец сказал Ван, вытаскивая тигель из горна. — Завтра попробуем снова, с новым подходом. Я почитаю записи, может быть, там найдётся что-нибудь.

Я смотрел на металл, лежащий в тигле, и чувствовал странное разочарование. Не только от неудачи, как будто я упустил что-то важное и очевидное.

— Можно мне взять небольшой кусочек? — спросил я, когда Ван собирался убрать тигель. — Для изучения.

Кузнец пожал плечами:

— Бери. Хотя вряд ли ты сможешь работать с металлом голыми руками, — он хмыкнул и похлопал меня по плечу.

Я выбрал крошечный осколок размером с ноготь большого пальца и спрятал его в маленький кожаный мешочек. Мне не терпелось вернуться домой и подробно изучить металл в одиночестве.

Я собрался было идти, когда Ван остановил меня жестом.

— Постой, Бай Ли, — сказал он, вытирая руки грязной тряпкой. — Не спеши домой. День выдался тяжёлый, а результат… — он вздохнул, глядя на остывающий горн. — В общем, не тот, на который рассчитывали.

Сяо Хэ кивнул, откладывая в сторону щипцы:

— Мастер прав. Мы так усердно работали, что даже не заметили, как стемнело. А ведь говорят — дело мастера боится, но без отдыха и мастер дело испортит.

Ван усмехнулся:

— Мудрые слова от молодого кузнеца. — Он посмотрел на меня внимательно. — Знаешь что, у меня дома есть фляга желудовой настойки — моя жена настаивает на травах из горного леса. Говорят, помогает от усталости и проясняет мысли. Не составишь нам компанию?

Я заколебался. В конце концов, кусочек металла в кармане никуда не денется, а вот возможность по-настоящему сблизиться с этими людьми выпадает не каждый день. И кузнец, и его помощник мне очень нравились своим трудолюбием и честностью.

— С удовольствием, — ответил я.

Мы направились к небольшому домику кузнеца за кузницей. Внутри было просто, но уютно — грубая деревянная мебель, очаг с тлеющими углями, полки с инструментами и кузнечными принадлежностями. Ван вынес стол во двор, а мы с Сяо Хэ — лавки. Жена Вана, круглолицая женщина средних лет, встретила нас приветливой улыбкой и быстро поставила на стол глиняную флягу и три чашки.

— Угощайтесь, — сказала она. — А я пойду к соседке, — Она покинула дом, оставив нас наедине.

Ван разлил янтарную жидкость по чашкам. Запах был резким, с нотками горных трав и чего-то ещё — дыма, земли, старой древесины.

— За неудачный день, — поднял чашку Ван, — Пусть на этом наши неудачи кончатся!

Мы выпили. Настойка обожгла горло, но затем разлилась приятным теплом по всему телу.

— Крепко, — выдохнул Сяо Хэ, поморщившись.

— Зато действенно, — засмеялся Ван. — Мой дед говорил: «Если после работы не болят руки — значит, работал недостаточно усердно. А если болят — выпей и завтра работай ещё усерднее».

Кузнецы засмеялись привычной шутке.

Мы расселись на скамьях вокруг стола. В свете масляной лампы лица кузнеца и его ученика казались мягче, добрее. Здесь, в этой простой обстановке, между нами не было той дистанции, которую я всегда чувствовал в деревне.

Мы выпили ещё по чашке, и разговор потёк легче. Ван рассказывал истории о своём деде-кузнеце, Сяо Хэ — о том, как впервые увидел кузницу и понял, что хочет работать с металлом. Я делился воспоминаниями о жизни у Лао Вэня, о том, как учился у него на травника.

— Хорошо, что ты простой и честный парень, — сказал Ван, когда флига заметно опустела. — С тобой легко работать вместе.

Я почувствовал необычное тепло — не от настойки, а от того, что эти люди видели меня настоящего и не отворачивались. Им было всё равно, что дикарь и пришлый, они меня судили по делам, а не по внешности.

— Завтра попробуем снова, — сказал Ван, поднимаясь. — А если нет — придумаем что-нибудь ещё.

Я только коротко кивнул.

Лао Вэнь уже спал, когда я вернулся. Сяо Юй оставила мне ужин, который я проглотил в одно мгновение. Я здорово устал и был грязный, поэтому сначала пошёл к колодцу и вылил на себя как минимум пять вёдер. Потом я прошел в сад, сел под старую грушу и достал свой осколок звёздного металла.

В лунном свете он казался почти живым — чёрный с красными прожилками, пульсирующими в такт моему сердцебиению. Я осторожно коснулся его пальцем, вспоминая видение в шахтах. Белый Тигр, сражающийся с ордами демонов…

Мне хотелось сделать что-то, но я сам не знал, что… Мой дух изнывал, требовал чего-то, поэтому я закрыл глаза и начал медитацию, направляя ци к пальцам, касающимся металла. Вместо того чтобы просто соприкасаться с ним, я позволил энергии проникнуть внутрь, исследуя его структуру, его суть.

Странное ощущение охватило меня — словно я сливался с металлом, а он — со мной. Красные прожилки в нём засветились ярче, пульсируя в такт с потоками моей ци. Я чувствовал, как металл… отзывается? Нет, скорее, резонирует с моей энергией.

Я усилил поток, позволяя ци свободно течь между мной и осколком. И тогда произошло нечто удивительное — металл начал плавиться, не от жара, а от взаимодействия с моей энергией. Он становился мягким, податливым, как глина в руках гончара.

Я нажал на него пальцами, и понял, что могу спокойно месить его как глину. Это было так странно, но в то же время и весело. Сначала я скатал шарик, потом расплющил его, потом сделал длинную лапшинку. Я забавлялся как ребёнок, пока не устал. Новый странный навык требовал у меня довольно много сил.

Я снова сел в медитацию, прикидывая, что можно ещё создать из новой игрушки. Вдох-выдох, вдох-выдох. Я собирал ци из воздуха и распределял её по телу, чувствуя, как проходит усталость. Когда я ощутимо освежился и почувствовал прилив сил, то снова взял металл в руки.

Повинуясь интуиции, я сосредоточился и мысленно придал ему сложную форму, и металл подчинился — превратился в крошечную фигурку тигра, не больше фаланги пальца, но невероятно детализированную. Я мог различить каждую полоску, каждый волосок в его шерсти, даже выражение морды — гордое и свирепое.

— Получилось! — ахнул я, разглядывая фигурку на ладони.

— Действительно получилось, — послышался голос Лао Вэня.

Я вздрогнул и обернулся. Старый лекарь стоял в нескольких шагах от меня, опираясь на свою палку. Его лицо было спокойным, но глаза блестели от любопытства.

— Как давно ты здесь? — спросил я.

— Довольно давно, чтобы увидеть, как ты меняешь металл одной лишь силой мысли, — ответил Лао Вэнь, подходя ближе. — Кузнец Ван целый день бился и пытался хоть как-то воздействовать на этот металл, а ты сделал из него… эту кроху.

Я разжал ладонь, показывая ему миниатюрного тигра.

— Я просто чувствовал, что нужно делать. Металл как будто… откликался на мою ци.