Развод. Не прощу за "походную жену" (СИ) - Гераскина Екатерина

А еще в моем доме поселилась беспринципная, готовая на все тварь, приспешница императора.

Я снова посмотрела на мужа и на сына и глубоко вдохнула: мои мысли были по-настоящему опасными.

Это не просто подозрения — это рисунок махинаций, в который вовлечены император и его приспешники. И чем дальше я думала, тем яснее становилось: мы в центре страшной игры, где жизнь людей — лишь ресурс, а семья, честь и любовь — расходный материал в руках тех, кто у власти.

И сейчас мой муж собирается забрать отсюда людей, живых свидетелей преступления против нашего народа.

Глава 37

— Здесь никого нет, — испуганно, почти шёпотом, проговорила Лири.

Девушка метнулась в узкий скальный просвет, Этьен остался на стороже, Арагон с сыном прошли тоже туда. Я следом.

— Лири! — позвала я и поспешила за ней следом.

Пещера разветвлялась в стороны, уходя в глубину. Свет здесь исходил от тех же светящихся минералов — приглушённый, голубоватый. Было видно, что тут жили продолжительное время — посуда, кострища, остатки орудий, даже отполированные временем каменные плиты. Из большой каменной залы уходили несколько коридоров.

Но сейчас здесь никого не было. Пусто. Глухо. Только шаги Лири, раздававшиеся эхом, нарушали тишину. Она металась из комнаты в комнату, звала кого-то, потом, захлёбываясь, произнесла:

— Отец... его нет. Никого нет.

Алекс прислонил к стене костыль, перехватил Лири в одном из коридоров, прижал к себе. Она вцепилась в грудь руками и заплакала. Он положил подбородок между ее рожек и оставил поцелуй на макушке. У меня защемило сердце.

Я перевела взгляд на мужа, который вышел из коридора. Он закончил осмотр, нахмурился:

— Это ещё ни о чём не говорит. Возможно, они покинули убежище сами. Даже если не сами, есть большая вероятность, что многие могли остаться в живых. Трупов здесь нет, следов волочения тоже. Как и захоронений. Судя по рассказу, который я слышал, скорее всего, их могли пленить, — муж говорил спокойно, но голос стал жёстким. — Забрать на те самые шахты.

— Почему именно туда? — спросила я, чувствуя, как холод ползёт по спине.

— Потому что дефицит рабочей силы у них постоянный, — ответил муж, глядя на каменные своды. — Как бы они ни старались, не могут брать слишком много. Пропажу населения скрыть трудно, поэтому проще всего — сбрасывать сюда военных, или тех, у кого нет родни. Но искать каждого такого — долго и хлопотно, так что каждый живой раб у них на вес золота, — Арагон посмотрел на спину сына и обратился к Лири. — У тебя есть что-то похожее на карту? Или можешь рассказать, где находятся эти шахты? Где тот самый стационарный портал?

Девушка оторвалась от груди Алекса, всхлипнула, вытерла глаза, кивнула и быстро скользнула по тёмному коридору в сторону. Мы с мужем переглянулись. Через минуту она вернулась, держа в руках сложенную шкуру. Гибким движением прошла мимо нас в главную залу, прошептала:

— Мало света...

Диант развел небольшой костёр, подложил сухих веток, и в колеблющемся свете пламени стало видно: на шкуре была нанесена карта.

— Пещера... стационарный портал… — пробормотал Арагон, наклоняясь. — Километров двадцать, не меньше. Есть еще укрытия подобные этому? — уточнил он.

— Да, — кивнула Лири. — Мы не отмечали их на случай нападения. Вот здесь и вот здесь.

— Хорошо. Смотрим вещи. Что можно взять с собой — берём. На отдых и сборы полчаса, не больше. Потом идём к ближайшему убежищу. Если никого не находим — двигаемся дальше. Я уверен: их могли погнать на рудники.

Все засуетились. Забрали мешок с сушеным мясом, разделили запасы воды, взяли бинты, кое-какие орудия. Я перебирала вещи, пытаясь решить, что ещё может пригодиться. Много брать было нельзя — вес мешал бы двигаться быстро. Нашла старую сумку, вытряхнула из неё остатки хлама, сложила внутрь нож, котелок, пару пустых бутылей для зелий.

Когда вышла в коридор, мужчины уже допивали воду из бурдюков. Затем был короткий привал, перекус и снова в путь. Костёр потушили, угли присыпали.

Шкуру с картой свернули. В пещере Лири нашла новый костыль — прочнее, удобнее. Сын поменял свою палку на удобный костыль, и наше движение возобновилось.

За чтение карты отвечала Лири, а Диант шёл чуть впереди, держа руку на рукояти меча.

Спустя два часа я почувствовала странное напряжение — толчок изнутри, ощущение надвигающейся беды. Оглянулась. Никто ничего не почувствовал. Я наклонилась, чтобы снова срезать травы, но почувствовала еще один толчок. А ведь даже кошка не насторожилась.

Я спешно спрятала травы на ходу в сумку, забежала вперед, чтобы лучше видеть мужа и сына, произнесла:

— Арагон… нас нашли. Неживые идут по следу.

Мужчины замерли, прислушались. Лири втянула воздух, попробовала лентой языка. Покачала головой. Она еще ничего не слышала.

— Ничего не слышу, — пробормотала она. Но взгляд его метнулся к кошке. Та подняла хвост, шерсть встала дыбом. Но тоже покачала головой.

Но решение принимать Арагону.

— Приготовиться к бою. Ищем место! — коротко бросил он.

У мужа сомнений не было. Он кивнул мне. Он верил мне.

Мы действовали быстро, слаженно. Через двести метров нашли подходящее укрытие — нагромождение камней, образующее глубокий каменный мешок с естественным козырьком.

Мужчины встали впереди, образуя заслон.

Алекс тяжело опёрся на костыль, но глаза его вспыхнули упрямым огнём.

— Дайте мне меч, — прохрипел он.

— Ты еле стоишь, — рявкнул Арагон, но сын уже выпрямился, словно невидимая сила поставила его на ноги.

— Я буду стоять рядом с тобой.

Я видела, как руки моего сына дрожали, но вместе с этим, как крепко он сжал рукоять меча.

Муж поджал губы, но помог сыну занять оборону.

Из промежутка в каменной гряде выскочили неживые. Монстры, в которых невозможно было узнать человека. Искажённые под действием мутации, они были ужасны и угрожающи.

Их кожа местами облезла, свисала лоскутами, обнажая чёрную, словно обугленную плоть. Вместо глаз — мутные светящиеся провалы. Из спин и плеч проросли наросты, похожие на сросшиеся костяные крылья.

Они двигались рывками, словно кто-то дергал их за невидимые нити, а из ртов вырывалось сиплое шипение, перемежаемое с хрипом. От них тянуло гнилью.

На всех них была имперская форма — старая, порванная, местами в клочья, но знаки различались отчётливо. Я успела разглядеть гербы и шевроны. У каждого — своя часть армии, свой полк. Те самые люди, что когда-то служили под знаменем Империи.

Я представляла, с каким тяжёлым сердцем сейчас сражались мужчины. Ведь кто-то из этих монстров когда-то был их соратником, другом, сослуживцем… а может, даже братом или родственником.

В глазах Алекса читалась боль, когда он узнал на лохмотьях неживого знак своего полка.

Неживых было немного — всего трое. Но этого оказалось достаточно, чтобы сердце сжалось от ужасной правды. Когда последний пал, Арагон, весь в пыли и крови, тяжело выдохнул, медленно опустился на колено рядом с изуродованным телом.

Он прикрыл глаза павшему, провёл рукой по лбу бывшего воина и тихо произнёс слова, которых я не расслышала, но знала — это были слова чести.

Генерал Дрэдмор, даже здесь, отдавал почести бойцам имперской армии.

Мы аккуратно уложили тела в углубление между валунами. Сложили руки павших на груди.

Арагон вместе с мужчинами укрыли тела камнями. Отдали им последнюю воинскую честь, прижали кулаки к груди подняли и опустили клинки.

Никто не говорил. Мы просто стояли. Каждый думал о своём. Казалось, даже воздух сгустился от скорби.

Внутри меня была та же тяжесть, что в глазах моего мужа.

Мы хоронили своих. Даже если они уже были неживыми.

В полном молчании мы продолжили путь. А когда небо стало более фиолетовым, что означало вечер в этом мире, мы добрались до следующего укрытия. Оно оказалось пустым. Ни следов, ни признаков жизни.

Арагон осмотрел всё тщательно: вход, следы сапог, стены.