Я ничего не сказала, но он не нуждался в ответе.
— Вы тоже играете, Лина. Притворяетесь недотрогой. При этом смотрите прямо в глаза, постоянно провоцируете, заговариваете первой, касаетесь меня при любом удобном случае.
— Касаюсь вас?
Он скосил взгляд на мои руки, и я тотчас убрала их от его тела. Не самое умное действие, ведь он шагнул ближе. Я вжалась спиной в стену, больше мне некуда было сбегать.
— Всё это совершенно невинно, я никогда не пыталась привлечь вас. Как мужчина вы мне совершенно не интересны.
— Не стесняйтесь, говорите всё, что думаете, Лина. Провоцируйте меня доказать, каким интересным мужчиной я могу оказаться.
Он наклонился ко мне, облизнул губы, и я невольно уставилась на его рот.
— Отпустите меня.
— Вы ведь этого совершенно не хотите и всеми способами показываете, как сильно желаете быть соблазнённой.
Он ещё сильней приблизился, и мне пришлось отвернуть лицо.
— Знаете, что вы делаете, Лина? — произнёс он соблазнительно низким голосом. — Вы пытаетесь остановить заключение брака между мной и этой девчонкой, но не ради неё, а для себя. Вы отчаянно сражаетесь за возможность оказаться в отношениях со мной, но свободным, не связанным узами брака с молодой женой. Вы хотите оказаться на её месте и из себя выпрыгиваете ради этого.
Тут я не выдержала, повернулась к нему:
— Это просто смешно! — Толкнула его. — Отпустите меня немедленно-о-оу...
До Валентайна я вела чрезмерно скучную жизнь. Никогда меня не зажимали в углу, никогда так страстно не целовали, преодолевая сопротивление. Сначала я пыталась вырваться, отбиться, затем колени подкосились, и мне пришлось цепляться за его плечи, чтобы не упасть. Я закрыла глаза, мне едва удавалось дышать, а поцелуй из собственнического, покоряющего становился всё более нежным, соблазняющим и лишающим соображения.
Когда он остановился, я прижала ладонь ко рту и стояла так, пытаясь осознать ту жажду, которая мной недавно владела, ту страсть, которую ему удалось во мне разжечь. Не при помощи магии, нет. Чтобы свести женщину с ума, ему хватало и прочих достоинств. Я и прежде замечала, как он хорош, но не думала, что испытаю такую сильную тягу к нему. Не могла даже представить, что захочу повторения.
— Против вашего брака с Макарией я больше и полслова не скажу, — заявила я, не глядя на него.
— Вот и прекрасно. — Он с нежностью провёл ладонью по моему лицу. — Я рад, что мы поняли друг друга, моя дорогая.
Не знаю, что понял он, а я поняла, что не только Макарии, но и мне следует как можно скорей бежать от Чёрного герцога. Или вскоре некому будет сбегать, и я стану женщиной, преданно заглядывающей ему в глаза, жаждущей его внимания и одобрения. А с учётом происходящего прямо сейчас брачного ритуала — легко выпутаться из этой ситуации не получится.
— Пойдёмте, я провожу вас к карете.
Не дожидаясь согласия, он взял меня за руку и повёл за собой.
56
Глава 19. Кошмары
На улице нас ожидала непривычно большая карета, я бы даже сказала, дилижанс. Не потрёпанный и запылённый, как из историй о ковбоях и индейцах во времена покорения Дикого Запада. Карета выглядела роскошной, дверцы из тёмного дерева украшал герцогский герб. Лошадей ещё не запрягли, но упряжь готовили.
Наши вещи уже успели перегрузить. Я узнала несколько своих чемоданов и приметную коробку для шляп синего цвета. К карете багаж крепился ремнями, а также сетью, похожей на рыболовецкую.
Дожидаясь, пока девушка принесёт мне верхнюю одежду, а также оставленную на попечение Инес Люську, я встала у окна и притворилась, что невероятно увлечена зрелищем подготовки к отъезду. С Валентайном говорить сейчас не хотелось, к счастью, на разговоре он и не настаивал. Отдав приказание поторопить сборы, он молча разглядывал меня.
Его взгляд тревожил, но я старалась не показывать ни смущения, ни страха. К сожалению, и того, и другого хватало в избытке. Мне не следовало сейчас вспоминать о случившемся в коридоре, а не получалось. Фантомные следы поцелуев всё ещё ощущались на губах. Да и в намерениях герцога не стоило сомневаться.
Я не могла больше думать об этом. Следовало переключиться, и повод нашёлся.
— Это кошмары? — спросила я, когда из конюшни вывели первую лошадь. — Что-то они недостаточно страшные. Не соответствуют грозному имени.
Герцог подошёл ближе, взглянул туда же, куда смотрела я. Лошадь как раз провели мимо окна, и я смогла разглядеть её крылья, а также гриву и хвост цвета огня. Жеребец показался мне необыкновенно красивым. Абсолютно чёрный окрас, тонкие ноги породистого скакуна, благородная форма головы. Алые глаза, светящиеся в темноте ночи, не вызвали у меня страха, скорей, привлекли ещё больше внимания к этому великолепному животному.
— Почему их называют кошмарами, когда они так красивы?
Валентайн усмехнулся.
— Потому что внешняя красота не отражает их дьявольского характера. Будьте осторожны с ними. Они могут напасть. И даже скорей всего нападут, ведь вы перед ними совсем беззащитны.
— Как, когда они в сбруе?
Он мимолётно коснулся моего лба.
— Сильный жеребец может свести человека с ума. Кобыла в поре тоже крайне опасна. У красноглазых кошмаров даже жеребята способны навредить простаку. Если начнёте видеть кошмары наяву, сразу же говорите. — Он взял меня за руку. — Я и без ваших просьб за вами присмотрю, но вы должны знать об опасности.
Я облизнула губы, и он уставился на мой рот. Тяжесть его взгляда ощущалась физически. И я вновь вспомнила, как он меня целовал. Как его ладонь давила на мою спину, а пальцы другой руки удерживали подбородок.
Когда в холле появились Макария и Инес, герцог и не подумал отпустить меня. Он стоял слишком близко, держал за руку, и любой, взглянув на нас, сделал бы однозначные выводы.
— Я жду не дождусь, когда мы доберёмся до дома, — признался он вполголоса.
Его низкий голос завораживал, лишал сопротивления, будто он гипнотизёр, а я его жертва.
— Если ваши ожидания как-то связаны со мной, то вы будете разочарованы. Я не собираюсь сдаваться на вашу милость.
Он улыбнулся. Мол, говори-говори, а я сделаю так, как захочу.
— Вы почти женатый мужчина, — напомнила я.
— И что с того?
— То, что я не встаю между мужем и женой, таковы мои принципы. И ничто этого не изменит.
Он вновь улыбнулся и поднёс мою руку к губам.
— Похвально, но ваши принципы вас не спасут, Лина. Вы знаете это так же хорошо, как знаю я. Совсем скоро я буду целовать не только ваши руки и губы.
— Ваша невеста смотрит на вас.
— Смотрит и молчит, — констатировал он. — Это похвально. Есть такая примета: молчаливая жена к счастливому браку.
— Меня это не устраивает.
— А кто будет вас спрашивать, Лина? Я точно нет. Вы будете делать то, что я захочу.
— Вы вынуждаете меня отказаться от поездки в ваш дом.
Он покачал головой.
— Нет, дорогая. Вы не можете ни от чего отказаться, да и я вас ни к чему не принуждаю. Уж точно не буду принуждать. Я всего лишь предлагаю вам поскорей принять то, что очевидно для всех, кроме вас. Вы уже моя, вы находитесь в моей полной власти. Вся вы, с вашим невоздержанным язычком и роскошным телом, с вашей отравленной кровью и неудовлетворённой пока страстью. Вы уже принадлежите мне, Лина. А что пока не признали этого, пока сопротивляетесь — это ничего, дорогая. Тем приятней будет уложить вас в постель и делом доказать, как сильно вы ошибаетесь.
Я оглянулась вокруг. Инес и Макария стояли с отсутствующим видом, хотя и слышали, и видели всё.
— Вы женитесь, — напомнила я.
— Да, женюсь. — Его глаза опасно сверкнули. — А какое это имеет значение? Или вас смущает присутствие моей невесты?
— Смущает не то слово.
Он усмехнулся и обратился напрямую к Макарии:
— Может быть, вы хотите мне что-то сказать?
Я ждала, что Макария хотя бы что-то ответит, а та лишь опустила голову ниже.
