Вечное Царствие (СИ) - Грэнди С

Она потрясла головой. Будет тоже. Зачем вспоминать минувшие дни. Сейчас дело совсем другое, и она еще поборется за себя, за деда, за их спокойную жизнь. Снежа подняла меч и сделала выпад — точный, свистящий. И еще один. И еще. Руки уже не ныли так, как в первый раз. Теперь она получала удовольствие от ощущения силы.

Вдруг ей послышался шелест в кустах. Ни на секунду не робея, Снежа бросила меч, выхватила спрятанный за поясом короткий ножик и бросила в сторону опасных звуков. Из зарослей вспорхнула Жар-птица.

— Ненормальная! — вскрикнула пернатая.

— Друзья по кустам не прячутся, — хмыкнула Снежа.

— Ты точно меня когда-нибудь убьешь! — Жар-птица спустилась на землю и судорожно принялась чистить перышки.

— Обязательно, — подтвердила Снежа.

— Да как ты можешь так говорить! Я же спасла тебя! — негодовала птица. — Почему ты так себя ведешь со мной? Вон с Вано ты такая милая. А он вообще кощеевский гоблин.

Снежа не стала ничего объяснять. Вано не вызывал у нее никаких подозрений. Но это ощущалось под кожей — чуйка. Да и он никогда не увиливал при разговоре. А вот к клювастой было много вопрос, на которые она упорно не хотела отвечать.

— Эт че на, — из землянки вышла Марья Моревна, — опа, да ты уже тренируешься! Ну умняха. Или… — она взглянула на подрагивающую и возмущенную Жар-птицу. — Че она тя опять завалить пыталась. Ну дела! — Марья рассмеялась громко и заливисто, как умела только она. Снежа подумала, что рядом с ней любой бы почувствовал себя как за каменной стеной. Такая она надежная и неунывающая, хоть и пьянчуга пуще деда.

— Ничего смешного! — завопила Жар-птица. — Она ж меня убьет когда-нибудь.

— Да ладно тебе. Ты ведь у нас птичка ловкая, на удивление, — Марья сощурилась. — Вроде б тоже новенькая, но внимательная така, словно уже выучила правила.

Жар-птица ничего не ответила, упорхнула себе в небо, раскрыв длинные огненные крылья.

— Опасная, — сказала Снежа и взглядом указала на лук за Марьиной спиной. Для богатырши ничего не стоило расправиться с пернатой. Но она почему-то терпела ее постоянное присутствие.

— Хех, ты тож молчаливая. Но я-т тебя не подстреливаю, — Марья по-дружески ткнула Снежу в бок, но та продолжала хмуриться. Понимая, что от нее так просто не отстанут, Марья тяжело вздохнула. — Убийство допустимо только при охоте, защите и на войне. Жар-птица кажется загадочной и мутной. Но если б я убивала из-за своих подозрений, то и твой Дед Мороз давно б уже покинул Вечное Царствие.

Щеки Снежи запылали, и она вперилась глазами в Марью. Богатырша почти никогда не говорила о деде, а Снеже жутко хотелось о нем что-нибудь услышать. Через Марью она физически ощущала близость к нему. И пусть в новой жизни Снежа еще ни разу не видела старика, но привязанность и нежность грели ее холодную душу.

— Ты от меня не отстанешь, да? — Марья устало потерла лоб, кажется, она пожалела, что вспомнила о Деде Морозе. Снежа схватила богатыршу за рукав, продолжая с надеждой заглядывать в глаза. — Я знаю, ты хочешь побольше услышать о нем. Все мы… все мы хотим больше слушать о наших родных, но… Ой! Не могу я! Отстань! Веселый у тебя дед. Нормальный! А терь иди и тренируйся. — Марья вырвалась из цепкой хватки Снежи и спряталась от нее за дуб.

— Видишь, — вновь послышался голос Жар-птицы. — Даже у таких простых людей, как Марья, есть причины не слишком откровенничать, — но Снежа лишь расстроенно села на землю и принялась начищать меч. Пернатая сочувственно склонила голову. — Не расстраивайся, скоро ты его увидишь.

Однако Снежа все равно сидела смурная, потому что, чем больше шагов вперед она делала, тем сильнее ощущала одиночество — дедушка отдаляется от нее. А ей очень хотелось снова просто стать внучкой и не думать о том, как поступить и сделать правильный выбор. Тяжелые решения были ей не по возрасту.

Сталь засверкала. На секунду даже показалось, что вышло солнце. Снежа подняла глаза к небу: все также пасмурно. В Вечном Царствии погода была жестока. Либо лучи обжигали кожу, заставляя молиться о хотя бы редких каплях дождя. Либо хмурые облака принуждали природу мгновенно посереть. Оказалось, острие блеснуло из-за желтых перьев Жар-птицы. Даже в дождливую погоду ее окрас оставался ярким, а сама она светилась. Птица заметила задумчивый, но (в этот раз) не опасливый взгляд Снежи и, чуть приблизившись, сказала:

— Я могу светить ослепительнее по собственному желанию, — перья ее вдруг вспыхнули точно пламя, — или погаснуть и слиться с тучей.

И действительно Жар-птица перестала светиться. Стала почти такого же цвета, что печальное небо.

— От те фокусы! — присвистнул появившийся Вано. — Красивуще, правда!

— Не самая полезная магия, — призналась Жар-птица, — но очень даже романтичная.

— Романтичная… — повторил Вано, — и правда. Как любовь: то загорается, то потухает, — никогда не исчезает.

Гоблин поник: повесил острые уши и плюхнулся на пятую точку. Снежа не знала, в чем дело, но утешительно похлопала его по плечу. Он улыбнулся лишь одним уголком рта и отмахнулся:

— Лан те. Че со мной станется. В поряде. Тама это… Марья грит собираться. В путь идем.

— За дедом! — воскликнула Снежа и почувствовала, как кровь забурлила в жилах.

— Погодь-погодь. Грит, сначала надо забежать за подмогой. К Лебедушке отправляемся.

— К Ле-бе-ду-шке… — ошарашенно произнесла Жар-птица. Перья ее задрожали так, словно у нее случился приступ. Глаза почернели и увеличились. — К Белому озеру идете?

— Так Марья приказала, — кивнул Вано.

— Ха… Ха-ха-ха-ха! — громко, зло…даже остервенело засмеялась Жар-птица. — За помощью… к ней. Да от нее только ножа в спину стоит ждать! Ха-ха-ха-ха!

Снежа ощетинилась, отошла на пару шагов и схватилась за рукоять меча на всякий случай.

— Этма… Ты че? Все с тобой нормально? — спросил Вано Жар-птицу, заметив напряжение Снежи. — Снегурочка, ты эт, иди в землянку.

— Один с ней останешься?

Нарастающее безумие пернатой заставляло кожу покрываться мурашками. Снеже становилось страшно от истошного смеха.

— Я ничего. Я в порядке буду. Ты себя не подставляй.

— Ха-ха! Это я, значит, угроза?! Вы так думаете?! — Жар-птица зыркнула на них и будто бы прожигала дыры в телах. — Да я из вас единственная с открытыми глазами, идиоты! Я тут прожила столько! Столько горя узнала, что вам ни за что и никогда не поднять валун с моих плеч!

На визг пернатой прибежала и Марья с богатырями. Они не были вооружены, но держали кулаки наготове. Один удар такой «кувалдой» моментально лишил бы чувств. Однако Марья не торопилась затевать драку, богатыри ждали в молчаливом послушании.

— Эй, Жар-птица. Чего это ты разоралась? — несмотря на то, что Марья не кричала, слова ее услышали все. Птица замолчала, перевела взгляд на богатыршу: глаза резко посветлели и стали янтарными, словно заполнивший ее разум туман рассеялся. Но отвечать она не спешила. — Ты ерундой не страдай. Нам выдвигаться надо, коли нам ты угрожаешь, я тебе тут шею сверну.

— Не угрожаю я, Марья, — устало произнесла Жар-птица, на секунду у Снегурочки даже возникла легкая жалость, так низко и с придыханием говорила пернатая, — но не могу всего я рассказать. Не идите к Царевне Лебедь. Она сейчас очень опасна.

— Мы идем. Смотри сама: стоит ли тебе лететь за нами, — Марья опустила руки и склонила голову. Казалось, что она извиняется, хотя Снежа так и не смогла понять: в чем тут вина Марьи, почему нельзя идти к Царевне Лебедь и что произошло с Жар-птицей.

— Опасная, — прошептала Снежа богатырше, — надо убить ее.

— Не все неизведанное надо сразу убивать, Снегурочка. Запомни это. Ведь то может быть твоим другом… В будущем. Хватит болтать, пора выдвигаться, — Марья вновь скрылась в землянке. Богатыри же растерянно чесали головы.

— Мне и вовек этих баб не понять, — вздыхал Алеша.

— Подождите, — вскрикнул Добрыня, он не рассчитал силу своего голоса, в итоге, все резко закрыли уши. — Извините… — богатырь заметно смутился. — С вашими склоками я совершенно забыл одну вещь важную.