Генерал темной властелины (СИ) - Курзанцев Александр Олегович "Горный мастер"

О нём она тоже беспокоилась, потому что он так и не появился на их следующей встрече. Девушка несколько часов проторчала в здании пивоварни, дожидаясь его, но юноша так и не появился, как и не появлялся эти несколько дней в мужской гимназии, сколько она возле неё ни караулила.

И это ощущение тревоги, словно пружина часов, сжималось глубоко в груди всё сильнее, чем ближе она была к кабинету начальницы училища.

Нет, Лика пыталась думать, что это связано с какими-то внутренними вопросами, но каких-то особых провинностей за собой не знала, кроме естественных мелких нарушений режима, свойственных любой кадете училища. Но с такими вещами, как правило, разбирались командиры рот, поэтому вряд ли что-то такое могло сподвигнуть начальницу на личное участие.

Оказавшись у двери, кадета постаралась успокоиться, и несколько раз глубоко вдохнула, а затем, два раза стукнув костяшками пальцев по двери, вошла.

Однако, в кабинете полковница оказалась не одна. Рядом с ней сидела, по одному только виду, весьма властная и внушающая лёгкий трепет женщина, явно из благородных. И, судя по идущему от неё ощущению мощи, магичкой была не из последних, почти не уступая обладающей четвёртым рангом начальнице училища.

— Госпожа полковница! — тут же отрапортовала Лика, став по стойке смирно. — Кадета Иванова по вашему приказанию прибыла!

Та кивнула девушке на стул:

— Садитесь, кадета Иванова.

Затем переглянулась с неизвестной женщиной, поднялась со своего места и со словами: «Буду через пять минут», из кабинета вышла, чем напрягла девушку ещё сильнее.

Несколько десятков секунд, показавшихся кадете вечностью, сидевшая напротив неё женщина пристально девушку разглядывала, а затем, хмыкнув, представилась:

— Ну что ж, Лика Иванова, будем знакомы. Княгиня Деева.

Глава 14

Проблемы начались к вечеру.

По моим прикидкам, двигались мы куда-то в сторону казахских степей. Южная граница России всегда была местом не слишком людным, поэтому вариант проскочить у нас был. Я, правда, не представлял, как мы будем легализовываться с ней за пределами Империи, но, видимо, какой-то план у женщины был. Вот только стоило солнцу скрыться за горизонтом, как вмешалась новая неожиданная переменная. Я снова был в своей каюте, когда внезапно послышался удар, какой-то неясный скрежет, а дирижабль ощутимо качнуло в сторону. Вряд ли это было запланированное действие, поэтому, мгновенно подскочив, я тут же побежал в рубку.

Во-первых, потому что команда дирижабля явно знала больше, а во-вторых, из рубки обзор был куда лучше, чем из моего небольшого иллюминатора. Пока я спускался вниз, послышался ещё один удар, а затем изменился звук двигателей, став каким-то жалобным и захлёбывающимся. Мимо меня, выскочив из рубки, пробежала с выпученными глазами мотористка, а я, проводя её взглядом, услышал забористую брань капитаны судна. Тут же почувствовал, как пол наклоняется, дирижабль явно клевал носом. Пришлось ухватиться за идущий вдоль стены поручень и, крепко за него держась, добираться к рубке, потому что, помимо сильного крена вперед, мы начали и резко заворачивать, достаточно быстро по спирали приближаясь к земле.

«Неужели падаем?» — мелькнула тревожная мысль.

Честно говоря, мысль разбиться где-нибудь в чистом поле за сотни километров от любого нормального жилья меня не очень прельщала.

Впрочем, стоило мне добраться до рубки, как я увидел, что не всё так плохо, как кажется. Аксёнова крепко стояла на ногах, держась за штурвал. Навигатора, вцепившись в пульт, напряжённо вглядывалась в приборы, а воевода, тоже взявшись за поручень и почти прижавшись носом к остеклению, внимательно вглядывалась куда-то за пределы кабины, пытаясь разглядеть что-то снаружи.

— Что случилось? — громко спросил я. — Мы падаем?

— Тьфу, — ругнулась Аксёнова. — Типун вам на язык, ваше сиятельство. Нет, мы снижаемся. Но ситуация не очень хорошая.

В этот момент мимо кабины что-то пронеслось, но настолько быстрое, что я краем глаза зафиксировал только смазанный силуэт. Наличие у силуэта крыльев свидетельствовало, что это какая-то птица. Впрочем, размеры её были чересчур велики. Мне кажется, даже крупнее орла.

— Хреновая ситуация, — внезапно произнесла Светлана. — Это птеродоны.

Мне это название ни о чём не сказало. А вот капитана дирижабля ощутимо вздрогнула и разразилась совсем уж непечатной тирадой.

— А кто такой птеродон? — поинтересовался я.

Алёнова, отвернувшись от окна, посмотрела на меня с плохо скрываемым беспокойством и ответила:

— Это одна из тварей портала. Если она здесь, значит мы залетели в зону его действия.

В этот момент оторвавшаяся от приборов навигатора, чуть не плача, произнесла:

— Но я же проверяла карты! Здесь не было ничего, не должно было быть!

— Сколько этим картам срок? — поинтересовалась воевода, вновь принимаясь наблюдать за происходящим в наступающих сумерках, пытаясь что-то высмотреть на быстро погружающейся во мрак степи.

— Полгода всего, — ответила женщина.

— Ну, значит, это новый портал, появившийся меньше чем за полгода, — вздохнула Светлана. — И очень может быть, что мы первые, кто его обнаружил. И здесь нет ни гарнизона, ни группы зачистки.

— И всё из-за тебя! — наконец обернулась к ней Аксёнова, пытаясь взглядом испепелить бывшую спецназовку. — Летели бы себе спокойно в Петербург и летели, а ты ещё и радиостанции нас лишила! Ни сигнал бедствия подать, ни связаться! Ну, спасибо!

Не сдержавшись, воздухоплавательница сплюнула на пол себе под ноги.

Тут в окне снова мелькнуло, а затем птеродон буквально впился когтями и клювом в обшивку дирижабля прямо над кабиной, с лёгкостью раздирая прорезиненную ткань баллона. Делал он это секунд пять, что позволило внимательно его рассмотреть.

Ну что ж, я понял, почему это существо назвали так. Чем-то оно действительно напоминало доисторическое существо из тех, что иногда находили в земле археологи: крокодилья пасть с пилообразными рядами острых зубов, кожистые крылья с когтями на концах торчащих суставов, узкое тело, оканчивающееся длинным ящероподобным хвостом с шипастой булавой на конце и двумя лапами с когтями больше десятка сантиметров длиной, которыми оно пользовалось с большим умением, полосуя баллон с газом. Хорошо ещё, подобные дирижабли всегда делались с разделением на отдельные заполненные гелием секции, и повреждение даже пары из них не приводило к мгновенному падению аппарата, позволяя достаточно безопасно приземлиться. И нам ещё повезло, что этих тварей было немного, поэтому мы не рушились с небес с шансом разбиться в лепёшку, а плавно, хоть и аварийно, снижались.

— Всем приготовиться! — напряжённо крикнула капитана, расставляя ноги пошире для лучшей устойчивости.

Я понял, почему она закрутила судно по спирали: чтобы осложнить птеродонам, имевшим, похоже, некоторые проблемы с маневрированием в воздухе, повторное нападение, и избежать слишком большой горизонтальной скорости. Тотчас ещё крепче ухватился за поручень, во все глаза глядя, как стремительно приближается покрытая густой травой земля. А затем произошёл первый удар, подбросивший нас обратно в воздух, затем ещё один, со скрежетом сминаемых ажурных конструкций гондолы, когда мы почти зарылись в землю и, наконец, третий, после которого, проскользив ещё с десяток метров, мы окончательно остановились, а искорёженный дирижабль медленно завалился на бок под тонкий свист остатков гелия, покидавших повреждённую обшивку.

После всех этих акробатических трюков пол кабины оказался наклонен градусов под сорок пять. Поэтому пришлось, повиснув на поручне, сначала найти надёжную опору, а затем практически скатиться вниз, где меня уже поджидала воевода, подхватив и бережно поставив рядом с собой.

Боковое остекление частью растрескалось и высыпалось, поэтому в кабину сквозь пустые рамы лезла трава, и неприятно холодил кожу прохладный степной ветер.

Я огляделся и подумал, что этому дирижаблю, скорее всего, в воздух уже не подняться. Слишком большие, на мой взгляд, были повреждения.