Жрец Хаоса. Книга III (СИ) - Борзых М.

— А я не предлагал никого силком женить, — хмыкнул я. — Просто нужно описать им перспективы, как мы это сделали с Алексеем. А ещё неплохо было бы приобрести в качестве собственного жилья несколько особнячков в городе — пусть не самых больших и дорогих, однако же недалеко располагающихся от нас.

Бабушка на семейном совете объявила о признании Олега Ольгердовича и Алексея Николаевича, чем вызвала у них лёгкий шок, а также сообщила, что в течение года предполагает приобрести им по собственному особняку для того, чтобы мужчины смогли рассмотреть вопрос женитьбы и создания собственных семей.

В этом вопросе она также пояснила:

— Кандидатуры вы можете представить сами или подберём с моей помощью.

Как и ожидалось, поскольку с Алексеем Николаевичем этот вопрос мы обсуждали, он отреагировал вполне спокойно насчёт признания, женитьбы и создания ветви рода. А вот Олег Ольгердович, конечно, расхохотался:

— Лизонька, кому я нужен — старый инвалид, ещё и непонятно с какими конечностями? Какая женщина на меня позарится? Уж явно не юная нимфетка!

— Олежа, тебе юные нимфетки не нужны, — возразила княгиня. — Женщину нужно искать под стать себе. Вот и ищи такую. И я думаю, что если начнёшь искать, то отыщется. А крест на себе ставить рановато. Мы с тобой почти одного возраста, а у мужчин с продолжением рода всё гораздо проще, чем у женщин, тем более с твоим-то магическим потенциалом. Не думаю, что найдётся мало желающих получить магически одарённое потомство. А уж живя отдельно, в собственном особняке, не испытывая недостатка в средствах, ты становишься одним из завидных холостяков.

— Лизонька, я же женат на химерах, — усмехнулся Олег Ольгердович. — Они — мои жёны и дети. Сомневаюсь, что найдётся кто-то, кто любит этих существ так же, как я.

— Олежа, я не гоню тебя пинками под венец, — мягко сказала княгиня. — Если найдётся женщина, которая растопит твоё сердце — вот и радость. Просто я хочу дать тебе такую возможность. Вот и всё.

Разведя руками, она закончила разговор.

В столице за всеми хлопотами, я далеко не сразу вспомнил, что у нас проживает ещё и Юмэ. Она до нашего прибытия старалась не попадаться на глаза. Однако же, по заверениям домочадцев, в частности Алевтины, вела себя вполне порядочно, не вмешиваясь ни в какие дела, предпочитая читать или гулять в саду.

После возвращения с Курильских островов Юмэ пару раз пыталась ко мне подойти с разговором, но затем вела носом, будто что-то унюхав неприятное, и тут же разворачивалась на сто восемьдесят градусов и уходила прочь. В связи с занятостью сперва я на такие выпады не реагировал, а после решил всё же уточнить, с чем было связано подобное поведение.

Японку я нашёл в саду у озера, где она, опустив ладонь в воду, игралась с золотыми рыбками. Те стайками то приплывали к ней, то уплывали прочь, рисуя неизведанные картины.

— Что-то я не припоминаю, чтобы у нас золотые рыбки водились в пруду, — хмыкнул я, глядя на игры кицунэ. Подходить близко к ней не стал, зайдя чуть со стороны и точно так же окунув ладонь в прохладную воду.

— Их у вас и не было, — тут же отреагировала Юмэ. — Это я развлекаюсь, пытаясь представить, что я дома.

— Ну, тогда здесь должны бы находиться небольшие деревца бонсай, сад камней, вулкан где-нибудь на фоне виднеться… Несколько иная архитектура должна была бы быть, — говоря всё это, я создал вокруг нас мираж описываемого места. — Хотя, не спорю, мостик через озеро, созданное тобой, действительно навевает соответствующие аналогии.

— Для человека, ни разу не бывшего на моей родине, ты знаешь о Японской империи и её символах достаточно много, — оценила мои старания кицунэ с грустной улыбкой.

Я лишь пожал плечами, никак не комментируя данное утверждение.

— О чём ты хотела поговорить? — решил не ходить вокруг да около.

Юмэ не поднимала на меня взгляд, всё так же взирая со спокойствием и безмятежностью на воду. Вот только лисий хвостик из-под кимоно подрагивал, выдавая её с головой.

— Я правильно понимаю, что война закончилась?

— Правильно, — кивнул я.

— То есть мне можно вернуться домой?

— А ты думаешь, я буду удерживать тебя силой? — вопросом на вопрос ответил я. — По-моему, это ты ко мне пришла с предложением учить. Я тебя не прогоняю. Если тебе надоело моё общество, то нарочно удерживать не буду.

— Да нет… Просто в ближайшее время я не смогу тебя учить, — наконец, подняла на меня взгляд вишнёвых глаз кицунэ. — Мне даже находиться с тобой рядом… и то проблематично.

— Вот это новость! — мои брови взметнулись едва ли не до кромки волос. — В связи с чем?

— Тебе не понять, но я же жрица в храме и тонко чувствую присутствие чужих божественных эманаций. Мне находиться с тобой рядом сейчас болезненно. Ровно до того момента, пока с тебя не сойдёт благословение иной сущности. Что это за сущность, мне тяжело понять, однако же лично на меня… Оно действует не хуже наждачной бумаги по коже.

«А я ещё думал верить или не верить в божественное происхождение Эсрай. Выходит, она всё-таки имеет некое отношение к небожителям».

— И сколько может длиться подобное благословение?

— По-разному, — пожала плечами Юмэ. — На неодарённых и одарённых оно даже действует по-разному. К примеру, если неодарённого благословит сверхъестественная сущность, у него может появиться удача в делах, здоровье улучшится, урожай станет выше, если он, допустим, фермер. Или удастся сотворить некое новшество, придумать что-то, от чего будет прок. А у магически одарённых это действует несколько иначе. С одной стороны, аура любого одарённого сопротивляется внедрению в неё изменений, но с другой — она же является подпиткой для поддержания благословения. Это как с вашей бабушкой, княгиней Угаровой. Почему на ней до сих пор периодически срабатывает благословение Ордена Святой Длани? Именно потому, что она архимаг, и источник у неё для своей пассивной особенности очень даже немалый.

— Подожди. Ты хочешь сказать, что на бабушке лежит благословение, действующее четверть века? Это ты меня учить столько же не сможешь?

Лишаться преподавателя в магии иллюзий я не хотел категорически, но и четверть века ждать тоже не собирался.

— Нет, конечно! Судя по моим ощущениям, благословение с тебя буквально выветривается, как будто ты самый обычный неодарённый. Я не могу понять этой особенности. Судя по размеру твоего источника, держаться оно должно было минимум несколько лет. В твоём же случае я предполагаю, его действие закончится в ближайшие двое-трое суток. В лучшем случае продержится неделю. Феномен, — снова пожала плечами японка. — Но ближайшие три-четыре дня, максимум неделю, учить я тебя не смогу. Потому что мне физически невозможно будет сосредоточиться. Вряд ли выйдет что-то хорошее в обучении, когда у тебя ощущение, что с тебя заживо снимают кожу.

— Согласен, — кивнул я. — Чем бы хотела заняться в это время?

— Да, собственно, ничем… Наверное, написала бы письмо родне, чтобы не теряли меня. Ну и второй вариант — уточнила бы, есть ли возможность у меня покидать территорию вашего особняка. Насколько я помню, военные действия завершились. Не мог бы ты уточнить по поводу запрета в отношении меня?

Взгляд японки стал заискивающим, но я на него не повёлся.

— И куда ты хочешь направить свой чудесный вишнёвый хвостик?

Японка с милой улыбочкой ответила:

— Не твоё дело. Между прочим, я могла бы улизнуть под невидимостью — и ищи свищи, ветра в поле! — решить все свои вопросы, а потом снова вернуться. А я ставлю тебя в известность и даже предупреждаю. Цени, Ярите, цени!

— Между прочим, если бы тебя поймали, то назвали бы международной шпионкой и в военное время имели бы право повесить, — ответил я в тон девушке. — А так, пока ты находишься под нашей защитой, у тебя есть хоть и ограниченная, но свобода передвижений, и нет риска быть убитой кем-либо из ненависти. Так что цени, Юмэ, защиту тебе данную нашим родом, и не вздумай заниматься самоуправством.