Тайная помощница для ректора-орка (СИ) - Демидова Татьяна

У меня просто нет слов. Он улыбается. Его губы касаются моих в коротком, но безраздельно властном поцелуе.

— Всё будет, Кьяра. Но сначала, ко мне домой. Собирать вещи не нужно. Всё, что тебе понадобится, я подготовил. Оденемся и поедем прямо отсюда. Прямо сейчас.

Глава 40. Резонатор

От этих слов, произнесённых с ректорской неотвратимостью, во мне всё сжимается в сладком, тревожном предвкушении.

Дорхар всё продумал. До мелочей. Как всегда.

Я лишь киваю, не в силах вымолвить ни слова.

Моё платье всё ещё лежит на полу, измятой шелковой лужей, но Дорхар уже протягивает мне сложенный комплект одежды — просторные брюки из мягкой ткани, лёгкую тунику и тёплый кардиган. Всё идеально моего размера.

Так уютно, просто и в то же время видно, насколько это дорого. И явно очень удобно.

— Как ты… — начинаю я, но он прерывает меня взглядом, быстрым и тёплым.

— Я всегда знаю, что тебе нужно, — говорит он просто, и от этих слов по моей коже бегут мурашки.

Одеваемся молча, его движения выверены и стремительны, мои — чуть заторможенные, ведь руки всё ещё подрагивают от сладкого ректоровского наказания и всех крутых перемен. И его слов…

Дорхар говорит про безопасность и опускает ладонь на неприметную панель стены. Часть книжного шкафа бесшумно отъезжает, открывая тёмный проём.

Мы идём по знакомому уже тайному ходу. Я наслаждаюсь ощущением его пальцев, переплетённых с моими, и слушаю гулкое эхо наших шагов.

Он ведёт меня напрямик, минуя лабиринт тоннелей, прямо в подземный ангар, где на полированном полу замерла Аврора, её матово-чёрный корпус кажется живым существом в полумраке.

Дорхар усаживает меня в кресло, его пальцы на секунду задерживаются на моей шее, ласково, собственническим жестом. Он целует меня в губы, сильно, глубоко и коротко. И занимает место пилота.

Мы поднимаемся в небо, оставляя Академию далеко внизу. Я прижимаю лоб к прохладному стеклу, слушая ровный гул двигателя и его спокойное дыхание рядом. А затем смотрю на Дорхара и улыбаюсь, греяясь в его ласкающем взгляде.

Аврора приземляется на площадке на крыше его особняка. Он выходит первым и, не дав мне опомниться, легко подхватывает меня на руки. Я вскрикиваю от неожиданности, обвивая его шею.

— Дорхар!

— Да, Кьяра, да, — он прижимает меня крепче, и я замираю от его довольной улыбки. — Я слишком долго ждал, чтобы перенести тебя через порог своего дома как невесту.

Он несёт меня прямо в спальню.

— Сейчас только мы, — его голос звучит хрипло, пока его руки снимают с меня одежду. — И никого, ничего больше.

Дорхар ловко и быстро обнажает меня, стремительно раздевается сам и бережно опускает меня на кровать, на прохладный шёлк простыней.

Его губы приникают к моим, и я растворяюсь под его большим желанным телом, от вкуса его губ, от властных, выверенных движений его рук, ласкающих меня.

В его прикосновениях бесконечная, невыносимая нежность, которая заставляет меня млеть от его властной нежности и стонать одновременно.

Дорхар ласкает меня так, будто заново узнаёт каждый изгиб моего тела, как мужчина, который наконец-то получил право любить свою женщину.

Мы не выходим из спальни весь остаток день. Только чтобы утолить жажду и голод, когда он принёс еду на подносе, а потом снова подминает меня под себя.

Хотя нет, не только в спальне. Ещё мы нежились в купальне, в тёплой ароматной воде. Смывая следы нашей страсти, мы намыливали друг друга, по-новому ощущая эти мгновения.

Даже не представляла, что могу чувствовать себя настолько счастливой. И вспыхиваю улыбкой, когда Дорхар слово в слово озвучивает мои мысли.

— Кьяра, даже не представлял, что могу быть настолько счастлив, — смотрит мне в глаза. — Спасибо, любимая.

— Дорхар…

Его имя тонет под его нежным поцелуем. Едва мы высыхаем, он снова подхватывает меня и несёт обратно в постель, где любит меня так нежно и жадно, будто боится, что я исчезну.

На следующее утро я просыпаюсь от поцелуев в плечо. За тяжёлыми шторами пробивается солнечный свет.

— Пора работать, моя умница, — шепчет он мне в ухо. — Наш жидкий резонатор ждёт.

Когда он за руку отводит меня в лабораторию, я замираю на пороге, глаза не могут оторваться от открывшегося зрелища.

Увиденное потрясает меня до глубины души.

Оборудование, о котором в Академии можно было прочитать лишь в проектных журналах, здесь стоит готовое к работе. Сияющие латунные спирали сложных ректификаторов, многомерные матрицы для закрепления заклинаний, тихо гудящие кристаллы-аккумуляторы размером с кулак.

— Я… даже не знала, что такое вообще можно собрать в одном месте, — выдыхаю я. — Это же ещё на стадии проекта. Даже экспериментальных моделей не делали ещё…

Дорхар с лёгкой усмешкой проводит рукой по корпусу одного из аппаратов.

— Делали. Ещё как. Просто очень многое в нашем королевстве доступно лишь избранным. Это даёт мне преимущество. У меня есть доступ ко всему.

Он улыбается, увидев мой восторженный взгляд. Легко целует меня в губы.

— Мне нравится тебя впечатлять, моя Кьяра.

— А мне нравится тебе помогать, мой Дорхар, — заглядываю ему в глаза.

Мой ректор буквально каменеет от того, как я его назвала. Его глаза вспыхивают, он сминает меня в своих объятиях и впивается в губы присваивающим поцелуем.

— Мне нравится, когда ты называешь меня так, — обжигающий шёпот на моих губах.

— Мой Дорхар, — шепчу я, любуюсь, как светятся его глаза.

Новый поцелуй нежен, но короток.

— К делу? — приподнимает он бровь.

— Конечно, — с готовностью киваю я.

Мы облачаемся в рабочие халаты.

— Начинаем с калибровки эмориума. Подай мне тот серебряный шприц, — его голос по-прежнему властный, но в нём теперь нет ледяной стали, а есть тёплая уверенность в том, что я пойму и сделаю всё правильно.

Мы погружаемся в работу. Мои руки сами находят нужные инструменты. Мне доставляет неописуемое наслаждение предугадывать его распоряжения.

Он объясняет сложнейшие схемы двумя фразами, а я мгновенно схватываю суть.

Когда я без единой подсказки настраиваю резонансный частотомер, он пристально следит за этим, а затем, оценив результат, в его золотистых глазах вспыхивает одобрение, гордость и восхищение.

— Идеально, Кьяра, — произносит он, и его плечо на мгновение касается моего, посылая по моей спине разряд сладких мурашек.

Он то и дело касается меня — проводит пальцами по запястью, передавая пробирку, опирается бедром о моё, чтобы дотянуться до клапана. Каждое прикосновение, лёгкое и случайное, говорит больше слов. Я млею и, кажется, летаю.

У нас всё получается. С первого раза. Растворы кристаллизуются в идеальные узоры, стрелки приборов замирают в зелёной зоне, сияющие руны на матрицах вспыхивают ровным, стабильным светом. Последний компонент встаёт на место с тихим, удовлетворённым щелчком.

Дорхар отходит от стола, срывает с себя рабочий халат и бросает его на ближайшее кресло. Затем подходит ко мне, его руки находят завязки моего халата.

— Всё, — говорит он тихо, развязывая узлы. — Готово.

Он стягивает с меня халат, откладывает в сторону. Его большие ладони скользят по моей спине, и он притягивает меня к себе.

Его губы находят мои в долгом, глубоком поцелуе, в котором — вся мощь нашего совместного триумфа, вся невысказанная нежность этих часов слаженной работы.

— Теперь у нас есть всё для успеха, — выдыхает он, отрываясь, глядя в мои сияющие глаза.

Моё сердце бьётся ровно и сильно от переполняющей меня радости. В его глазах я вижу ту же радость, то же предвкушение.

И ещё — ту самую, знакомую хищную тень, которая говорит о том, что охота только начинается.

— Дорхар, — тихо говорю я, проводя пальцами по его мощной спине, обнимая. — Может, всё-таки расскажешь, как именно ты будешь превращать Веритек в пыль?

Глава 41. Пыль

Дорхар отступает на шаг, и в его золотистых глазах зажигаются знакомые огоньки холодного, отточенного интеллекта.