Бастард рода Неллеров. Книга 6 (СИ) - Усов Серг

— Да жёлтые не так интересны. — вдруг подала голос моя служанка. — У нас в Раздольном после случившейся шесть лет назад лихорадки половина села жёлтыми ходят. Правда, у этой глаза раскосые, но кожа-то почти обычная.

А ведь дело говорит. Чтобы по настоящему порадовать любимую кузину, нужно действительно негритянку прикупить. Людей, перенёсших жёлтую лихорадку, мне нередко приходилось видеть и в Неллере, и в Готлине. Почему-то в столице вот не попадались. Может я просто внимания не обращал.

Киваю и прохожу мимо уроженки Кольдера, материка, где обитают люди, похожие на наших азиатов. Дошли до самого конца первых двух рядов, чернокожие на продажу попадались обоего пола, но вот, чтобы нужного возраста, не увидели.

Пожилую дебелую тётку, выставившую полтора десятка человек, среди которых оказалось то, что мне нужно, мы нашли в пятом уже ряду.

— Восемьсот⁈ — возмутился Карл, услышав стоимость чернокожей девчонки лет тринадцати.

— Да. — кивнула устало торговка. — Предупреждаю сразу, итерийского она не знает совсем. Её меньше трёх месяцев наза только выгрузили в порту Дармига, и никто с ней не занимался.

— Подожди, уважаемая, — выступил я вперёд. — Вот эта тощая девчонка, не знающая нашего языка, с плоским как у утки носом, лопоухая, рот большой как у лягушки, губы такие толстые, что, такое впечатление, будто по ним били, на левой руке какая-то язва, и, ты говоришь, восемьсот драхм?

— Поищите дешевле, благородный господин, простите, не знаю вашего титула. — пожала она плечами. — Сама за неё семьсот отдала в порту. Её ещё лечить пришлось, простыла. Еле выходили. Будете брать?

Удалось скинуть в цене только двадцатку, да и то, только потому, что Ангелина, за ширмой осмотрев девчонку, обнаружила на её теле ещё четыре язвы подобных той, какая красовалась чуть выше ладони. Сомневаюсь, что тётка реально выложила за такую рабыню семьсот, да вот пойди, проверь. Не отправляться же на западное побережье континента, чтобы уличить работорговку во вранье. Сколько же тогда бы стоила красотка с чёрной кожей? А они тут такие бывают? Ладно, Юлиане же внешность девчонки не очень-то и важна, и такая подойдёт в пару к Гойко Митичу. Вот кузина обрадуется-то.

Да, Юлия обрадуется, зато я расстроен тратой. Нет, золото я заплатил, только явно много больше, чем рассчитывал. Из-за этого от дальнейших покупок обслуги отказался. Пусть Ригер с Эльзой сами себе выберут, кого им нужно, деньги я им оставлю в нужном количестве, или лучше пусть возьмут из оплаты за наши монастырские товары.

Первый блин комом, не стоило мне давать распоряжение продавать, как в розницу, так и оптом. Тот же воск, если его разделить на мелкие партии, приносит доход на треть больше, чем при продаже его возами. А наладь производство свечей из него, то получишь три цены. Ну, это уже пусть бывший опекун со своей супругой думают как лучше. В любом деле имеется и свои минусы. Просто так привозить седа свечи или наладить их производство нельзя, вначале вступи в цех свечников, в гильдию, тогда получишь разрешение на торговлю. И, увы, не бесплатно.

— Тебя как зовут, чудо? — спрашиваю у девчонки.

Она с удовольствием жуёт козинаки, которым с ней поделилась Ангелина. Ещё одна сладкоежка на мою голову? Нет, не на мою. Пусть с ней кузина разбирается, мне, главное, подарок живой и здоровой до Неллера довезти. Вечером займусь её исцелением.

— Эоияо. — пояснила молоденькая рабыня.

Это вот что она сейчас ответила? Имя или моя твоя не понимай? Ерунда, есть, пить умеет, мимо рта не пронесёт, а языку Юлиана выучит, у кузины здорово получается, Гойко Митич после нескольких порок очень быстро всё начал понимать, а вскоре и лопотать по нашему.

— Будешь пока Эй ты. — говорю чёрной рабыне. — Кивни, если поняла. Ну, чего глаза-то пялишь?

— Хватит уже, Степ. — смеётся милорд Монский. — Не видишь, ничего ещё не понимает. Но глазки сообразительные, научится. Других рабов, получается, сегодня покупать не станем?

Машу рукой, и мы направляемся к выходу. Мои парни раздвигают для меня дорогу. У выхода опять вижу того Чибита, понуро сидевшего на бревне. Так его никто и не покупает. А что он за мастер? Вдруг какой-нибудь редкий? Алкоголизм магией лечится не хуже венерических заболеваний, а спиться по новой ему мои управители не дадут, братья очень строги с обслугой, чуть что не так, иди к столбу и получай плетей или палок.

— Что ты умеешь делать? — спрашиваю, останавливаясь перед мужчиной.

— А вы с какой целью интересуетесь? — он встал, поклонился, внимательно осмотрел меня, видимо, что-то для себя решил и поморщился. — Нет, я из Рансбура в какую-нибудь глушь не поеду.

Надо же, как быстро вычислил во мне провинциала, и одёжка богатого аристократа вкупе с драгоценностями моего статуса приезжего от него не скрыли. Столичный снобизм, смотрю, даже босяков и алкашей пронизал насквозь. Ну, не хочешь, как хочешь. Моё дело было предложить.

С рынка мы отправились назад к «Золоту Кранца», где на лестнице меня встретил спускавшийся вниз лейтенант Николас с известием о пропаже виконта Виталия и баронета Вирна. Пришлось изображать озабоченность и врать, что их судьба мне не известна. Как вчера после вертепа расстались, так больше и не виделись.

— Милорд, они тебе не говорили, куда собираются? — спрашиваю у Карла.

— Вроде в какой-то трактир, только названия я не запомнил. — развёл руками мой друг. — А зачем они тебе, лейтенант? Брось. Развлекаются поди где-нибудь. Повеселятся, протрезвеют и придут.

Нет тела — нет дела. Так что, нечего моему сыскарю себе голову всякой ерундой забивать. Пусть лучше займётся гвардейцами капитана Бюлова. Мало ли какие у них тут подозрительные связи могли образоваться. Вдруг кого-нибудь из них враги завербовали? Так-то Николас держит ситуацию под контролем, но пусть усилит бдительность, нам вскоре возвращаться домой, не хотелось бы привезти в родной край предателя.

Карл меня покинул, променяв дружбу на любовь, и направился на обед в дом отца Джессики. Так что, в столовом зале гостиницы за стол сажусь лишь с Ригером и Эльзой. Юлька снимает пробу за соседним столиком, устроившись с Ником и другими парнями моей охраны.

В трактире как всегда в это время многолюдно, аббата Степа почтительно приветствуют. Даже новые постояльцы очень быстро узнают про меня и проникаются уважением. Гадство, даже нормальной пьяной драки, захоти я, не устрою. Все поддадутся.

— Дядюшка, скажи, я тебе хоть немного дорог? — включаю в себе лиса.

— Ваше преподобие, Степ, — расплылся в доброй улыбке лейтенант. — Конечно дорог! Вы, ты ведь для меня как сын.

— Тогда пообещай мне, что выполнишь мою просьбу. — я чуть помолчал, дождавшись, пока нам разольют вино. — Не приказ, дядя, просьбу.

— Всё, что скажете! — ответил Ригер воодушевлённо.

Вот ты и попался, мой старый друг, мой друг бесценный, и я судьбу благословил, когда мой двор уединённый, печальным снегом занесённый твой колокольчик огласил. Придётся тебе остаться жить в Рансбуре, и никуда ты не денешься, и вдогонку не пустишься.

Глава 17

Окрестности Ронера, центра провинции. Охотничий стан. Герцог Альфонс. Утро девятнадцатого дня первого весеннего месяца две тысячи сто девятого года.

После ухода молоденькой служанки, старый уже мужчина остался в шатре один и принялся расхаживать по весьма ограниченному пространству шатра — полтора десятка ярдов диаметром — между столом и сборным ложем, размышляя о текущих делах.

В свои семьдесят два он и не думал передавать бразды правления родом старшему сыну Гельмуту, хотя тому уже исполнится сорок семь. Альфонс чувствовал в себе ещё достаточно сил и энергии, а власть он любил всегда. Иногда правда возникала мысль уступить место на троне герцогства, по себе знал, как это плохо, когда наследник слишком долго ждёт своей очереди, но власть, власть Альфонс любил больше всего на свете — семьи, женщин, денег — и эта любовь заставляла ненавидеть всех тех, кто хоть чуть-чуть пытался её умалить или уменьшить.