Проклятье Мира (СИ) - Черника Ника

Я присаживаюсь на кровать, проматывая в голове прочитанное и случившееся потом. Голос мамы… Что это, плод моего воображения или реальность? Почему они с папой являются мне? Они даже не снились мне много лет, а тут… Что, если это не просто сны, родители каким-то образом подают мне знаки. То есть они живы? И связываются со мной посредством… Посредством чего? Подключаясь к моей голове? Такое вообще возможно? А магия? Что это было?

Я прислушиваюсь к себе, но сейчас внутри спокойно. Во сне мама сказала, что только я могу остановить эту войну, а теперь что вся сила у меня в руках. Но как я должна ей распорядиться? Что сделать? И что это за сила? Что значит, вся?

Я устало падаю на кровать, выдыхая. Голова отказывается думать, боль все еще давит на виски. Немного полежав, я возвращаюсь к книге, но ничего интересного больше не нахожу. Впрочем, и того, что есть — за глаза.

Та же тетушка в столовой сердобольно выдает мне поесть, но разговоров не ведет, сразу уходит в свою комнату и не появляется до моего ухода. Наверняка виной тому утренний инцидент. Но что поделать, я должна была поступить именно так.

После обеда иду в библиотеку. В прошлый раз старушка вела себя доброжелательно, и я надеюсь, что удастся с ней поговорить. Вдруг она расскажет мне что-нибудь полезное?

Нахожу ее возле открытого окна с чашкой кофе, от которого вверх струится дымок.

— Что, уже прочитала? — удивляется она, посмотрев на книгу в моих руках. Я киваю.

— Было очень познавательно. Как считаете, вся эта легенда о Триане — правда?

Вздохнув, она делает глоток и, отставив чашку на подоконник, задумчиво постукивает себя пальцами по губам.

— Для нас это истина, девочка, — отвечает в итоге, я киваю.

— Значит, оборотни гибнут каждые пятьсот лет, потому что маг убивает оборотня?

Старушка, поглазев на меня, идет к своему столу.

— А что об этом говорят у вас? — указывает мне жестом на стул, и я опускаюсь на него.

— Говорят, что из-за своей природы оборотни подвержены заболеваниям больше остальных. И то, что для других безопасно, для них несет смертельный исход.

— Иначе говоря, оборотни мрут, как мухи, от очередной непонятной болезни, — хмыкает она без удивления. — И вы в это верите?

Я виновато пожимаю плечами.

— Мы ничего другого не знали. В наших библиотеках даже легенда о Триане написана в очень укороченном виде. Любая мистификация вроде истинных пар преподносится как выдумка...

— Но ты ведь знаешь, что это не выдумка.

Я потираю рукой лоб, закрывая глаза и думая о Мире. Тревога сразу выползает наружу из тех уголков, куда я прячу ее от самой себя. Следом ползет тоска, нежность, грусть — столько чувств, и все к одному человеку. Точнее, к его отсутствию. Когда я ощущаю, что его нет рядом так остро, как сейчас, я чувствую себя, словно живу наполовину, дышу наполовину — все делаю наполовину. Ожидая, когда он вернется ко мне. Интересно, а у него так же?

— И что же, — заставляю себя вернуться к нужной теме. — Так и будет продолжаться? Маги будут убивать оборотней? Почему нельзя просто жить в мире?

— Потому что человек слаб, — старушка пожимает плечами, допивая кофе. — Алчен, стремится к власти, полному подчинению и контролю. Любой человек. Маг, оборотень… Не имеет значения. Взгляни на историю человечества — это история бесконечных войн. Триана породила мнимое спокойствие, создав великого мага и оборотня. Мнимое — потому что кому-то все равно приходится умирать.

Я некоторое время молчу, борясь с разросшейся в груди тяжестью. Она права: тут ничего не поделать. Либо они, либо их. И все-таки оборотни оказались в худшем положении: один маг уничтожает весь их род. Пусть вожак клана силен и бессмертен, но как ему одному в случае чего сражаться с целым отрядом магов?

Эти мысли я аккуратно озвучиваю. Старушка слушает меня с непроницаемым лицом, и это импонирует. Она не воспринимает меня как чужака или идиотку.

— У легенды есть продолжение, — замечает мне, а я расширяю глаза, чувствуя, как замирает сердце.

— И что в нем? Почему его нет в книге?

— Потому что то, что ты читала, считается у нас историей. А то, что я расскажу — только предание. Которое официально не признано. Считается, что Триана не могла так жестоко поступить с оборотнями, тут ты права. И она призвала им на помощь ведьм.

— Что? — вздергиваю брови в изумлении. — Как это? Они же отказались от участия в войнах и поселились вдали от этих мест.

— Безусловно, так и было. Галион до сих пор их город, хотя много их живет по всей земле. Но суть не в том. Триана, видя жестокость магов, пришла оборотням на помощь. Начали рождаться ведьмы, которых Сила Земли выделяла особой меткой. Она давала им возможность творить заклинания, которые не сможет убрать никто другой, кроме них. Заклинания такой силы, которая могла бы остановить магов. Сила Земли призывала таких ведьм к себе, они не могли сопротивляться, они искали и создавали эти заклинания. Они должны помогать оборотням, но в наше время подобное случилось только однажды. Около двадцати лет назад появился ведьмак, который защитил Кемвуд колдовским куполом. С тех пор многое изменилось. Очень многое.

Она смотрит на меня так внимательно, словно пробирается взглядом под кожу, и я чувствую, как бегут по телу мурашки. Словно мы на пороге чего-то такого великого, к чему я не готова. В горле снова пересыхает, но потом я задаю вопрос, который мучает меня:

— Как звали ведьмака, создавшего купол?

Она щурится, разглядывая меня.

— Его звали Питер Лоуренс.

Сердце стремительно падает куда-то вниз, когда я слышу имя, и не перестает стучать так сильно, что трудно дышать. Фамилия другая. Но это, может, и не значит ничего, разве нет? Если папа скрывался, он мог менять фамилии.

— И где он сейчас? — спрашиваю с трудом.

— Он уехал. Тогда он был молодым ведьмаком, совсем неопытным. Сила выбрала его и сделала великим. Он сотворил купол благодаря ей. А потом уехал. Я знаю, что он собирался в Галион, чтобы учиться у ведьм. Но что стало с ним дальше, неизвестно. Сюда он не вернулся.

Я судорожно тяну воздух носом, чувствуя, что задыхаюсь. В висках стучит. Что, если это папа? Все сходится. Он был здесь еще до знакомства с мамой, а потом отправился с ней в Галион, где родилась я. Дальше они убегали… Почему?

Оборотни решили, что такой ведьмак, как папа, им необходим? Если он создал купол, не имея практического навыка в колдовстве, значит, и впрямь был великим. И они стали искать его. Он был нужен им, чтобы вступить в войну с магами и победить. Но папа не хотел…

Да, он был избранным Силой, искал всю жизнь заклинания против магов, но что, если только его предназначение заставляло его так действовать? Что, если он сам не хотел войны, не хотел, чтобы оборотни убили магов? Оно и понятно, он вырос среди них, его друзья, знакомые, его жена — это все маги. Его гримуар — личное проклятье, которое он всю жизнь создавал. И он оставил его мне.

Неужели это правда? Неужели все так?

— Я пойду, — вскакиваю под взглядом старушки, который становится испытующим, словно она уверена: я знаю что-то важное. — Спасибо вам, остальные книги принесу, как прочитаю.

Я выбегаю из библиотеки, не услышав прощания, сказанного в ответ на мое. Коридор, лестница, снова коридор, дверь, поворот ключа. Я в относительной безопасности в своей комнате. Прижимаю к груди сумку с гримуаром, путаясь в собственных мыслях. Что, если я права? Что мне делать дальше? Что? Что? Я просто не знаю.

Глава 23

Я сижу в комнате два часа, не показывая из нее носа. Все равно мне идти некуда. И разговор со старушкой не выходит из головы. У меня такое чувство, что она что-то заподозрила, хотя умом я понимаю, что это маловероятно.

Возможно, я слишком явно испугалась, и это ее озадачило. Но знать она ничего не может. Никто обо мне не знает, кроме дяди Эла. А он, несмотря на некоторые оплошности, сохранил тайну моего происхождения.