Графиня из захудалого рода (СИ) - Шах Ольга

Перерыв все остальные портреты, я поняла, что изображения восточной принцессы среди них нет. А жаль, если честно. Было крайне любопытно взглянуть на женщину, от любви к которой двоюродный дедушка Генриха просто сошёл с ума, да и смерть её забыть не смог.

Как можно понимать, экономка растерянно хлопала глазами. Она, мол, и не заходила в эту каморку никогда. И не нужно-то ей это было вовсе… Зато удивила Магда, которая с присущей ей непосредственностью выдала:

- Так он, наверно, в старых покоях пожилого графа висит.

Не успела я подивиться тому, для чего дедушки моего мужа портрет жены его брата, как экономка подтвердила, что такое вполне может быть – было там несколько портретов.

Оказывается, в поместье делали ремонт, ещё при жизни отца Генриха, но западное крыло оставили, как есть. Вроде бы там и без надобности было, да и не живёт никто.

- Западное крыло находится под замком? – поинтересовалась я, памятуя желание генерала всё ценное прятать под запорами.

Оказывается, вовсе нет. Просто туда редко кто заглядывал, разве что прислуга. Да и та, только для того, чтобы вытереть пыль да постирать мебельные чехлы. Вот и отлично! Меня распирала жажда позитивной деятельности, так что мы с фрау Эльзой и Магдой отправились в западное крыло.

Оно встретило нас некоторым количеством пыли и общим запустением, было понятно, что здесь долгое время никто не живёт.

- Вот, пожалуйста, покои старого графа, - показала фрау Марта, удовлетворяя моё праздное любопытство. – Напротив комнаты его сына, папеньки графа Генриха.

- А ещё чьи? – кивнула я головой на несколько других дверей.

Как водится, точной информации не было, но вездесущая Магда обещать «поспрошать у мамки», так что я не сомневалась в том, что получу всю необходимую информацию. Заглянув в комнаты деда Генриха, нашла их на редкость мрачными и какими-то неуютными, с тёмной мебелью, скрытой под чехлами, и голыми провалами окон. В просторном кабинете на стене действительно висел портрет молодой девушки, одетой в просторное платье со сложной вышивкой, роскошная волна тёмных волос спускалась до самой талии и была затейливо украшена нитками розового жемчуга.

- Ну, что же! – хмыкнула я, пристально всматриваясь в портрет. – В такую красавицу влюбиться совсем не мудрено. – Странно, однако, что её портрет хранится тут.

Экономка, призадумавшись, ответила, что ничего особо странного тут нет. Дом её муж, заявившись из путешествия, благополучно сжёг. Так что хорошо, что, хотя бы портрет уцелел.

Хм… ну, возможно. И всё же, кого-то мне портрет деда мне напоминал…

Глава 29

А сейчас я сидела всё на той же скамеечке, что так полюбилась мне, наслаждаясь последними тёплыми деньками. Листья уже практически все сбросили листву, а вода в озере приобрела угрюмый серо-стальной оттенок. Рассеянные мысли, что у нас на Севере уже наверняка ледяные ветра с моря принесли снег, а тут, в долине, всё ещё продолжается мягкая тёплая осень, медленно проплывали, не оседая в сознании. Генрих продолжал заниматься домом и всё свободное время проводил, зарывшись в какие-то записи, а я откровенно скучала.

Почтенная маменька моей горничной Магды поведала всё, что знала о восточной принцессе, погибшей в озере. Но знания эти ничуть не приблизили меня к разгадке смерти той самой принцессы. Имя у неё было такое же волшебное, как и она сама – Нейлинара. И господин Герберт, женившись на ней, подарил собаку, для того, чтобы жена не скучала, пока он будет в отъезде. О породе сейчас говорить сложно. Если верить обобщениям почтенной матушки моей горничной, то «собака была на редкость страхолюдская, таких у нас не водится». Если же я верно идентифицировала, бултыхаясь в холодной озёрной воде, то это была какая-то длинношерстная собака с хвостом-бубликом и размером с маленького телёнка (а я по-прежнему думаю, что Феро – не кто иная, как любимица восточной принцессы).

На мой вопрос о компаньонке принцессы, Магда резонно ответила, что она той, вроде как, и незачем была. Ведь жила она в те времена, когда супруг отбывал в очередное путешествие, не одна, а в доме своего деверя. Это уж, когда господин Герберт возвращался, то Нейлинара, как примерная супруга, отправлялась в дом с супругом.

К сожалению, это всё, что удалось узнать. И это ничуть не приблизило меня ни к тому, отчего утопилась принцесса, ни к тому, что же именно видела я в воде пруда. Я ещё немного поёрзала на лавочке, воровато оглянулась вокруг и глубоко вздохнула. А всё потому, что я нервничала и не могла решиться. «И это ещё княгиню называли сумасшедшей!», - зло подумала я, встала со скамейки и позвала:

- Кассель! Феро! – затем, неуверенно оглядываясь вокруг, сказала: - Мы не могли бы пообщаться? Я знаю, что ты, Кассель, очень добрый мальчик. Так Дитрих говорит… и там, в пруду, вы немного напугали меня, но я уверена в том, что на самом-то деле, не хотели сделать мне ничего плохого!

М-да… и на что я рассчитывала, интересно? Побеседовав ещё немного сама с собой, я вновь огорчённо села на лавочку. Мне всё время казалось, что я что-то упускаю, а моё рациональное сознание твердило мне, что упускать некие непонятные моменты не стоит, это может быть чревато…

Я уже собралась уходить, когда заметила стоявшего неподалёку… стоявших… назовём это призраками.

- Я хотела бы с тобой поговорить, Кассель! – осторожно начала я, уверяя себя в том, что я не сошла с ума и мальчик с радостно отряхивающейся собакой перед моими глазами – это не плод моего больного воображения. «Вот интересно, этично ли спрашивать у призраков, как именно они умерли?», - промелькнула у меня недостойная мысль, но я отогнала её и постаралась улыбнуться как можно радушнее.

- Ну, чего тебе? – хмуро спросил мальчишка и безуспешно попытался пригладить свои вихры. – То звала, а тут молчишь?

- Да-да, конечно, - я оставила мысли о собственном сумасшествии и собралась с духом. – Я хотела поговорить о тебе. Сколько тебе лет, кто твои родители?

Казалось, мальчишка крепко призадумался, словно ранее никто не вёл с ним беседы по душам. Я не отставала, и пусть не сразу, но мальчик неохотно и как-то равнодушно ответил, что родители умерли, а жил он до смерти в доме своей тётки по отцу. И что, несмотря на то, что достаток в доме был, склочная баба не забывала попрекать ребёнка куском хлеба, даже несмотря на то, что дармоедом тот не был и помогал всем, чем мог. Начиная от простой работы по дому и заканчивая сбором хвороста в лесу.

Я ещё немного помялась, но всё же решилась задать самый важный вопрос:

- Скажи, как ты умер? Если тебе этот вопрос неприятен, то я, конечно…

- Та, другая, тоже хотела знать, всё любопытничала и выспрашивала. Но она была злая, я это точно знаю, - ответил Кассель и прищурился. – А тебе зачем?

Удивительная догадка потрясла меня, так что я тихо пробормотала:

- Матильда? Она вас видела?

У меня в голове всё перемешалось, когда мальчик всё также спокойно ответил, что она решила с ними подружиться, искала встречи и жаловалась на свою жизнь. А потом сказала, что Кассель со своим псом могут стать её изюминкой при дворе. Конечно, при случае, если они не против отправиться вместе с ней и показываться её приятелям в столице.

Я закатила глаза, предполагая, что после подобного предложения бедняжка Тильда и умерла от разрыва сердца. Было видно, что этот допрос мальчишке наскучил, и я заторопилась:

- Погоди, ответь ещё: как ты оказался в этом месте и почему ты умер?

Возможно, эта информация поможет мне разобраться со всеми этими семейными тайнами, нужно просто найти ниточку, за которую можно будет дёрнуть и распутать весь этот клубок.

Кассель глянул на меня своими равнодушно-водянистыми глазами и нехотя ответил, что хворост в графском саду был ничуть не хуже, чем в ближайшем лесу. Да и мелкие рыбёшки в пруду тогда ещё водились. Однажды ночью Кассель оказался возле пруда, заметил двух мужчин, которые волокли что-то тяжёлое, рядом с ними бежал Феро и громко лаял. Мальчик подумал недоброе и хотел уже спрятаться, но было слишком поздно – те мужчины убили собаку и самого Касселя.