— Целитель нужен, — сказала я Беренгарии. — У Любы ожоги сильные.
— Что с вами случилось? — испуганно глядя на меня, спросила повариха. При этом махнула рукой, и один из поварят сорвался с места и выбежал из кухни.
— Змеюка с нами случилась, — ответила я, вновь убирая волосы с лица. Как же они мешают! — Так. Люба, оставайся здесь. А мне нужно…
Развернувшись, я решительно зашагала прочь, чувствуя, что злость вновь поднимается во мне. Да сколько можно?! Ну уж нет, я этого так не оставлю!
Придеpживаясь за стены — шатало всё сильнее, да и плевать, у меня была цель! — я вышла из замка на «задний двор». На одном упрямстве дошагала до герцога, всё так же лежавшего в той же позе, топнула ногой — очень хотелось еще и пнуть его, удержала мысль, что только босую ногу себе отобью, а он всё равно ничего те почувствует, — и заорала, как совсем недавно на змеюку:
— Очнись, дракон! Немедленно очнись!
Разноцветные пятна разрослись так, что я уже ничего кроме них не видела, ноги больше не держали, но прежде, чем провалиться в темноту, я почувствовала, как меня подхватывают чьи-то руки, не дав упасть на землю.
ГЛАВА 22. ЦЕЛИТЕЛЬ
День тридцать девятый
Выплывая из темноты, я почувствовала, что меня куда-то несут в крепких руках. Откуда-то вынырнули старые воспоминания, и я, с довольной улыбкой повозилась, уcтраиваясь поудобнее, бормоча:
— Папочка…
— По-всякому меня называли, но вот папочкой впервые, — насмешливо прозвучал надо мной низкий мужской голос, совершенно незнакомый.
Это заставило меня моментально выплыть из полуcна — или что это такое со мной было? — и резко распахнуть глаза. Потом прищуриться — утреннее солнце било в глаза, — пытаясь сквозь выступившие слёзы и разноцветные пятна, которых, к счастью, стало гораздо меньше, рассмотреть синее пятно надо мной.
— Сэр Понкайо? — неуверенно уточнила я, потому что, голос был вроде бы другим.
И тут дракон — а кто же ещё? — свернул за угол, попав в тень, и я, проморгавшись, поняла, что несёт меня совершенно незнакомый мужчина. Я пока не очень хорошо определяла возраст драконов, которые не носили бороды, но ни морщин на красивом лице, ни седины в слишком длинных для мужчины волосах не было, значит, молодой. Хотя лет ему могло быть и как моему отцу, у драконов не поймёшь. Только дети более-менее как наши выглядели, а взрослые — непонятно.
— Очнулась? — встретившись со мной глазами — синими, как у всех Сапфировых, — спросил дракон. — Это хорошо. — Потом нахмурился: — Но с магией пока поаккуратнее, так ведь и перегореть можно.
— А… А вы кто? — спросила я, мало что поняв в его cловах.
— То есть, сначала силой выдрала меня из второй ипостаси, а теперь ещё и не узнаёшь? — покачал головой дракон. — Обидно. Мало того, что еду мою пыталась украсть…
— Я ничего не крала! — вскрикнула я прежде, чем до меня дошло. — Герцог? Ой, то есть… ваша светлость?
— Дошло, наконец, — криво улыбнулся дракон.
— Я её не крала! — вновь возмутилаcь я несправедливому обвинению. — Вы сами её отдали! И вообще, мы хотели эту овцу в вашу же овчарню вернуть, она всё равно бы вашей осталась, я не воровка!
— Ладно, ладно, успокойся, я пoшутил. — Тут дракон задрал голову и недоумевающе нахмурился. — Сэр Фермино? Как он узнал?
— Кто? — я оглянулась и увидела приземляющегося на площадку перед замком дракона. С его спины по крылу съехал мальчишка, в котором я узнала убежавшего из кухни поварёнка и тут же догадалась, кто передо мнoй. — Целитель?
— Он самый, — к нам подошёл молодой, незнакомый мне мужчина. — И вижу, что очень вовремя.
— Нет, вас не ко мне позвали, а к Любе! — Я махнула рукой в сторону двери в цоколь. — Она на кухне.
— Но у вас сильное магическое истощение…
— А у неё сильные ожоги! — перебила я целителя. — И ей очень больно, а я всего лишь слабая.
— Займись девочкой, фермино, тут и правда не критично, — велел герцог, и в этот момент поварёнок, смотревший на нас открыв рот, сорвался с места и кинулся в замок, радостно крича:
— Его светлость очнулся, его светлость очнулся!
— А ведь и правда — очнулся, — дошло и до целителя.
— Да ты как пациента видишь — больше ничего вокруг не замечаешь, — по-доброму усмехнулся герцог. — Я тебя не первый год знаю.
— Вот радость-то для всех будет! — восторженно глядя на него, широко улыбнулся целитель.
— Иди к девочке, — мотнул головой на замок герцог. — А потом приходи… ммм… в лиловую гостиную, мы тебя там подождём. — И, глядя вслед целителю, пробормотал: — А я пока разберусь, что тут происходит.
И решительно зашагал по высокому крыльцу к главному входу, держа меня так легко, словно мне лет пять, не больше. Дверь перед нами распахнул лакей, сияющий широкой улыбкой и тоже с восторгом глядящий на очнувшегося главу рода. Змеюка всех успела достать до самых печёнок.
И в этот момент где-то за нашими спинами послышался какой-то странный звук. То ли рёв, то ли визг, непонятно. Обернувшись, герцог посмотрел вдаль, я туда же. Довольно далеко от замка, но всё же хорошо видимая, металась туда-сюда зелёная драконица.
Было такое чувство, что она хочет вернуться, но что-то ей мешает, какая-то невидимая стена, в которую она тычется с разгона, а та отбрасывает её назад. Вправо-влево летать она могла, а вот вперёд — никак.
— Констенза? — герцог был откровенно удивлён увиденным. — Что это за странные танцы?
— Не знаю, ваша светлость, — ответил лакей. — Леди внезапно улетела туда несколько минут назад, и с тех пор вот так странно себя ведёт.
— Ещё и это… Ладно, травмированной она не выглядит, слишком активная, значит, подождёт, — с этими словами герцог отвернулся от мечущейся вдали змеюки и вошёл в открытую для него дверь. После чего прошагал в ближайшую к главному холлу гостиную, мебель в которой была обита тканью странного цвета — вроде бы синего, но одновременно и розового. Наверное, это и есть «лиловый».
За эти дни мы с Любой узнали много новых для нас слов — в основном тех вещей, которых не было в нашем мире. Мы просто слушали разговоры окружающих, иногда задавали вопросы, и непонятных слов становилось всё меньше. Βот и теперь — я узнала, как называется нoвый цвет, как немного раньше — фиолетовый, именно такие волосы были у Аметистовых.
Герцог сгрузил меня на мягкий диван, прислонив к спинке так, что я полулежала, и, подтащив ближе кресло, уселся напротив. Я попыталась выпрямиться, но была остановлена суровым взглядом.
— А теперь поговорим серьёзно. Первое — откуда у Любы такие сильные ожоги, что нельзя было обойтись целебным зельем, а понадобился целитель, а у тебя вся спина в саже и волосы выглядят обгоревшими.
— Моя коса загорелась, и Люба потушила её голыми руками.
— Неужели рядом не нашлось огневика или хотя бы водника, чтобы справиться с огнём без получения травм? И как ты вообще умудрилась косу себе поджечь? — на меня посмотрели, как на дурочку или на ребёнка, который по собственной глупости пальцы в огонь сунул.
— Маг огня был, — обиженно надулась я. — Леди ваша. Только именно она мне косу и подожгла!
— Подожгла косу? — На меня посмотрели очень недоверчиво. — Что за ребячество? Констенза достаточно взрослая для подобных глупых поступков.
— С косой получилось случайно, целилась она в Любу, а я её отдёрнула. Βот огонь косу и зацепил. Швырнуть огненный шар в ребёнка из-за испачканной туфли — достаточно взрослый и мудрый поступок?
— Это… это невозможно! — дракон смотрел на меня неверящими глазами. — Да ни один взрослый дракон не причинит вреда ребёнку!
— Драконьему ребёнку — может быть, да только Люба не дракон, — обозлилась я. Мало того, что в воровстве обвинил, пусть и в шутку, теперь еще и лгуньей выставляет. — А иномирцев ваша леди ненавидит! Хотя она и к драконам не особо добра — сами своих слуг расспросите, если не верите! А то сами улеглись там, над обрывом, страдать, и плевать вам, что в доме происходит! И на то, что змеюка эта тут творит — тоже плевать! А вы, вообще-то, глава рода, вы тут за всех отвечаете, а вы их бросили на растерзание змеюки!
