Глава 35.
Он вышел, и я закатала рукав. Поднесла запястье к лицу.
Метки не было.
На том месте, где когда-то был еле заметный контур, теперь не было вовсе ничего, белая кожа и выступающие синие вены.
И все.
У Дерена она тоже исчезла? Должно быть.
Мы никогда не говорили о метках до того, как развелись. О том, что они исчезают.
“Может, не стоило кривить губы, когда я с тобой разговариваю?”
Мы о многом не говорили.
Я всегда старалась быть для Дерена хорошей женой. А хорошая жена — всегда улыбается, всегда счастлива. Всегда в хорошем настроении. У нее всегда порядок в доме и в голове, а ее платье — идеально сидит.
Я старалась для него. Но… как можно изображать радость, если внутри все разрывается от боли?
Пять.
Это число выкидышей, которые мы пережили.
Пять нерожденных детей. Пять кустов роз, которые росли на клумбе у порога. Пять раз, когда я сама немного умирала.
Мы не говорили об этом.
“Не стоит сидеть за столом с таким лицом, — сказала однажды свекровь. — Недомогание хозяйки еще не скрасило ни один прием”.
“Я потеряла ребенка”.
“А теперь хочешь потерять еще и уважение соседей? Соберись, не выноси на всеобщее обозрение свои женские проблемы. Что подумает Дерен, если узнает, что ты испортила прием?”
Он расстроится — конечно. Для него важны такие вещи.
Я кое-как вытерла слезы.
“Вот и умница, — одобрила свекровь. — А теперь улыбнись. Никому не нравятся грустные женщины, от них всегда уходят к веселым. Слышала про Кантов? Вот!”
Этот разговор состоялся почти семнадцать лет назад.
Я старалась ради Дерена. Но в какой-то момент поймала себя на том, что злюсь на него — неимоверно. За необходимость держать лицо и спину, участвовать в приемах, делать вид, что все в порядке.
В такие моменты я старалась уйти подальше, не подавать виду, но, наверное, у меня не слишком получалось.
“Ты попрошайкам на улицах чаще улыбаешься, чем мне".
Это не было правдой? Ведь не было же?
Сейчас уже ничего не исправить. Все в прошлом.
Постояв еще некоторое время в раздевалке, я еще раз вытащила из кармана люменограф, проверила настройки, подсветила мантию Люка и только после этого вышла.
Тем же вечером вся академия стала свидетелем того, как венценосный Люк Солвейн рассекает по двору академии в одних только трусах и носках.
Потому что вся его одежда вдруг стало невидимой — за исключением кошелька мисс Веладски, который уже не получалось спрятать. Он гордо висел в пустоте на груди Люка — в том месте, где располагался внутренний карман.
Такие доказательства не вышло бы игнорировать даже у Хадчинсона.
— Я убью ее! Я ее убью! — кричал Люк, пока вокруг то и дело слышались смешки, а то и откровенный хохот.
— Кого, мистер Солвейн? — уточнила я. — Может, все-таки вернете кошелек? Или мне вызвать ректора? Может, сразу карателей?
— Ты! — выкрикнул он, и его драконьи глаза загорелись. — Ты! Это ты!
— Это — "вы", — терпеливо поправила я. — Солвейн, рано или поздно вы научитесь. Кошелек, пожалуйста.
Мне казалось, он меня сейчас ударит.
Но Люк, зарычав, вытащил кошелек из невидимого кармана и бросил в траву у меня за спиной.
Ничего, мы не гордые, подберем.
Отлично все-таки люменограф сработал. Допустим, это нецелевое использование имущества академии, но кто узнает?
Возвращаясь с кошельком мисс Веладски к дверям академии, я поймала на себе тяжелый и внимательный взгляд Норрингтона, который протягивал Люку чью-то мантию.
Впрочем, прикованы ко мне были абсолютно все взгляды.
На следующем занятии по “Основам магической жестикуляции”, факультативе, который был вообще-то не обязателен к посещению, яблоку негде было упасть.
— Так, — озадаченно проговорила я, — то, что здесь нет мистера Норрингтона, мистера Сольвейна и… многих других, — я прищурилась, обведя взглядом аудиторию, — я могу понять. А лишние откуда взялись?
Я окинула взглядом адептов, которых до сих пор если и видела, то мельком и в столовой.
Это не из моей группы! Мне их подкинули! Очередные происки Хадчинсона? Или это та самая общественная нагрузка, которой угрожал Эйдан?
— Мы хотим учиться! — выпалил адепт в очках с первой парты.
— Учитесь, я здесь при чем?
— У вас! — добавила сидящая рядом с ним рыжая девушка. — То, как вы поставили на место этого придурка Солвейна…
— Я к этому не причастна, не понимаю, о чем вы, — тут же перебила я.
Ишь, хитрая! Никаких признаний здесь не будет.
— Вы подвесили под потолок Норрингтона! — выкрикнул еще кто-то.
Ну, тут мне нечем крыть.
— Научите! — раздалось со всех сторон сразу несколько голосов.
— Мы хотим у вас учиться!
— Ну научите нас тоже!
Остолбенев, я разглядывала адептов. С ума что ли сошли? Они все хотят у меня учиться? Добровольно?
Это какая-то шутка?
— Ну… — кашлянула я. — Хм… Оставайтесь. Но сегодня я хотела разобрать интегральную теорию потоков!
Она была такой занудной и бесполезной, что одного названия должно было хватить, чтобы лишних адептов сдуло отсюда, как ветром.
К моему удивлению, никто не пошевелился. Ну, почти: некоторые зашелестели бумагой и приготовились писать.
— Уравнения решать будем, — пригрозила я. — И графики разбирать!
Ноль реакции. На меня смотрело несколько десятков заинтересованных, умненьких и внимательных взглядов. Не только людей, к слову, драконы здесь тоже были.
Надо сказать Эйдану, что у него адепты сломались, ведут себя как-то странно, учиться хотят.
Нонсенс.
Впрочем, после ужина меня нагнала Вив и, схватив за плечо, рявкнула:
— Ты украла моих адептов!
— Чего? — совершенно не аристократично вылупилась я.
— Они все пришли к тебе! — обвиняюще ткнула мне пальцем в грудь Вив. — Ты их украла! На мою лекцию пять человек пришло, остальных ты украла на свой факультатив! Как ты посмела?
“Занятия надо интереснее вести”, — чуть не ляпнула я.
Впрочем, хоть тут ничего необычного.
— Вив, если я правильно помню, у твоего предмета нет обязательного стопроцентного посещения, верно? Адепты имеют право пропустить — сколько? Двадцать процентов занятий? Ну так какие у тебя ко мне претензии?
— Ты их украла! У тебя вообще факультатив! По жестикуляции! Да кому она нужна?!
Кажется… всем?
Я все еще думала, что это какая-то шутка. Как иначе объяснить, что тридцать адептов с умненькими глазами слушали про интегральную теорию полтора часа? Еще и вопросы задавали!
Кошмар.
— И не смей от меня отворачиваться! — вспыхнула Вив, тряхнув густой копной светлых волос.
Я сжала губы вдруг, неожиданно для самой себя, заговорила:
— А помнишь, как ты отдала мне свое платье из голубого шелка, потому что оно мне понравилось, а мне не в чем было идти на бал? А сама пошла в старом? Убеждала меня, что то, голубое, тебе все равно не идет, но мы-то обе знали, что дело не в этом?
— Помню, — буркнула Вив. — И что? Ты мне это зачем все рассказываешь? Чтобы в очередной раз напомнить, какая ты неблагодарная дрянь? Что у тебя есть все, у меня ничего, а теперь еще и адептов хочешь забрать?
Я покачала головой и вдруг почувствовала себя очень усталой.
— Вив, тебе ли не знать, что у меня магии — кот наплакал. Мне сорок лет, я, в отличие от тебя, старею, мой бывший муж женится на молодой красотке, а Солвейн явно планирует меня убить. А еще надо мной все смеются и называют Страшилищем. Что у меня есть такого, чего нет у тебя? Седые волосы?
Я ожидала нового потока оскорблений, но Вив вдруг нахмурилась и спросила:
— Он в самом деле женится? Твой Дерен? На той молоденькой драконице?
— Меня пригласили на свадьбу, — кивнула я. — Очень мило с их стороны. Как думаешь, я сгожусь в подружки невесты?
— Абзац, — вдруг выпалила Вив и уже другим тоном, каким-то старым, знакомым, спросила: — Ты же не собираешься идти?
