Измена. Тайный наследник. Том 2 (СИ) - Лаврова Алиса

— Вон он, — говорит Иос, указывая на одну из колонн, и мы поднимаемся по ступеням, не обращая внимания на возмущенные возгласы людей, которых иос расталкивает без всяких церемоний.

Я чувствую как по всей площади распространяется невообразимо мощная паутина из нитей, что создают двенадцать князей-драконов стоящих вокруг Каэна, они усиливают голос Салемса, который, торжествуя, говорит все громче и громче, почти переходя на крик. От его рева я внутренне содрогаюсь. Последнее, что мне хочется — слышать этот отвратительный голос. Но выбора у меня нет. Никто, кроме меня не сможет спасти Каэна.

Пока драконы заняты, у меня есть шанс. Если только Киллиан сдержал слово и напоил этим утром Каэна не тем зельем, которое убивает его силу, а обычной водой, как мы договорились. Если только он не рассказал своему отцу о том, что произошло этой ночью.

Наконец, мы находим Виктора, который еще ночью занял место на возвышениии, на широкой опоре колонны, откуда даже я могу окинуть взглядом каждый уголок площади. Он протягивает мне руку и помогает забраться наверх, уступая мне свое место и отходя в сторону.

— Теперь все зависит от вас, — шепчет мне он. — Вы чувствуете в нем силу?

Я закрываю глаза и осторожно распускаю нити, стараясь, чтобы они оставались как можно более незаметными, смешиваясь с остальными. Главное держаться подальше от драконов, которые могут засечь мое присутствие, и в первую очередь держаться подальше от Салемса.

Впервые я вижу Каэна собственными глазами. И стоит мне увидеть его, как в памяти начинают мелькать обрывки неясных воспоминаний.

Силуэт воина, очерченный ярким солнцем светящим из окна. Прикосновение его руки и взгляд ярких глаз дракона. Поцелуй в ночной темноте и слова любви… Словно это все было не со мной. Дыхание перехватывает от силы эмоций, которые, кажется, дремали внутри меня все это время. Я чувствую, что есть что-то еще, что-то, что моя память не хочет мне возвращать, сохраняя из за этого почти всю память о Каэне где-то на недосягаемой глубине.

Я усилием воли запрещаю себе думать об этом. Сейчас не время. Сейчас главное спасти его.

Мои нити устремляются в его сердце, но ничто внутри его не отзывается. Нет даже намека на силу дракона внутри этого сердца.

По спине пробегает холодок… Что если они выжгли в нем всю силу без остатка? Что если я не смогу разжечь ее?

— Что-то не так, — говорю я. — Я не чувствую ничего.

— Должно быть что-то, — настойчиво говорит Виктор.

Я перевожу взгляд на Киллиана, пытаясь понять, что он чувствует и внетряюсь нитями в его сердце… Парень находится в таком же сметении, что и минвувшей ночью. Я вижу его метущееся сердце, как на ладони. Он стоит рядом с какой-то девушкой, которая кажется мне странно знакомой… Это точно не жена Салемса, тогда кто? Дочь? Виктор ничего не рассказывал мне о ней.

— Кто это рядом с Киллианом?

Виктор смотрит мне в глаза и мгновение молчит, словно знает ответ, но не хочет говорить.

— Кажется, это София, — говорит он, — одна из тайных жен вашего истинного. Она немного изменила облик, но я узнаю ее. — при этих словах Виктор морщится, словно ему до крайности неприятно произносить эти слова.

— Ты думаешь ее заставили служить Салемсу, чтобы поиздеваться над Каэном?

— Я думаю, что она послужила причиной того, что его сумели поймать. Не обошлось без предательства.

Я вглядываюсь в ее лицо и в памяти возникает сцена, в которой она, обнаженная, вьется вокруг Каэна, а я гляжу на них и чувствую такую боль, словно мой мир разрушился в одно мгновение.

Виктор рассказал мне обо всем уже давно, о том, как Каэн решил убедить всех в том, что я беременна истинным наследником, хотя сам был уверен, что я не заберемению уже никогда. Как привел в дом тайных жен, которых пытался сделать частью нашей семьи… Но до того, как я увидела их лично, для меня это все оставалось лишь дикой историей, которая имеет ко мне лишь косвенное отношение. Теперь же я вдруг испытываю укол боли такой силы, словно у меня из под ног выбивают опору. Я не помню подробностей, но чувство обиды и горечи разливается внутри меня, словно отравляющий яд. Это все правда. Это все реально. Это и правда было со мной.

51

— Почему ты не рассказал мне всего? — спрашиваю я Виктора, когда спустя несколько мгновений беру себя в руки. По щекам моим сами по себе катятся слезы, которые я не могу сдержать, сколько ни пытаюсь. Все, что я вспоминаю теперь, было словно не со мной, словно другая Анна испытала всю эту боль и унижение, но эту боль я, между тем, чувствую, как свою.

— Я не знаю всего, к сожалению, или счастью, — говорит Виктор.

— Это было ошибкой, — говорю я, в ужасе, — я не должна была возвращаться, я не должна была его видеть.

— Он ваша судьба, он ваш истинный, и вы носите его ребенка, — говорит Витор, пытаясь успокоить меня.

В голове вспышкой возникает безобразная сцена и слова Каэна:

«— Выйди и закрой дверь, сквозняк, не видишь, девушкам холодно. Мы поговорим с тобой позже, Анна.»

— Он чудовище… — шепчу я через силу, чувствуя, как меня скручивает от боли. И в эту секунду, словно прорывает плотину и воспоминания, что дремали в глубине, смертельной лавиной обрушиваются на меня, воскрешая в моем сердце всю боль, которая была скрыта.

«Ты всегда будешь моей истинной, и всегда будешь делать то, что я хочу.»

Площадь, огромная толпа народа, голос Салемса, ревущий над толпой, яркое палящее солнце и руки Виктора. держащие меня, все это исчезает, и остается только голос Каэна.

«»Моя любовь к тебе ярче, чем свет этого солнца»

— Лучше бы я умерла, лучше бы я никогда не вспоминала… — шепчу я, чувствуя, как все внутри меня содрогается.

— Послушайте, все это в прошлом, все это было в другой вашей жизни. Вы не обязаны прощать Каэна, вы не обязаны быть рядом с ним, вы ничем ему не обязаны после того, что он сделал. Вы мать истинного дракона и все, что сейчас важно, сохранить его жизнь. Если для этого нужно сохранить жизнь Каэну, разве вы не сделаете этого, что бы он ни натворил? Посмотрите мне в глаза.

Тон Виктора настолько требователен и суров, что я невольно подчиняюсь.

— Вы носите под сердцем настоящее чудо, и эта сила дается вам не просто так. В ваших руках будущее всей империи. Господь подарил вам силу, чтобы вы употребили ее во благо.

Я смотрю в его обожженное лицо и понимаю, что он прав.

— Я никогда не буду с ним больше, — говорю я твердо.

— Главное - спасите его жизнь, после этого, любое ваше решение будет верным.

— Но я не могу, я не чувствую в нем даже намека на нити. Они выжгли его силу без остатка, — говорю я, пытаясь перекричать гремящий голос Салемса.

— Вы можете все, что угодно, — говорит Виктор. В его глазах я вижу такую яростную веру в меня и в мою силу, что боль, которую обрушивают на меня непрошенные воспоминания, отходит назад. Его взгляд отрезвляет меня, возвращает в реальность. Заставляет увидеть все его глазами. И я понимаю, что он прав. — Князь предал вас, унизил и заставил страдать. Уже ничто не изменит этого. Но посмотрите на него теперь.

Я поворачиваюсь к площади и вглядываюсь в его лицо. Виктор прав, теперь он совсем другой. В нем нет той наглой уверенности, той гордой влюбленности в себя, той безрассудной веры, что любое действие, которое он совершает — это хорошо, даже если это причиняет кому-то боль. Сохранился только взгляд, твердый и непоколибимый взгляд. Он равнодушно слушает, обвинительную речь Салемса и с улыбкой смотрит на солнце, словно приветствуя бога. Такого Каэна нет в моих воспоминаниях.

Салемс, наконец, замолкает и дает слово Каэну.

— Я бы отдал все, чтобы увидеть тебя снова, но мне больше нечего отдать, кроме моей жизни. Я предал тебя. и погубил тебя, я виновен. Прощения не будет! Ее рука не коснется моего лица, ее сердце не почувствует моих слез. Я все сделал сам, погубил ту, что любил, погубил ту, что любила меня. Погубил свою истинную этими руками.