Бессилыш (СИ) - Рымин Андрей Олегович

Увы, её важность не столь велика. Не проходит и пяти минут, как в моё ухо врывается шёпот Китара:

— Скачут! Ровно десяток. Не успел тот за рощу заехать, как выскочили. У всех копья. Длиннющие — жуть просто.

Хорошо, что у меня есть «глаза» на затылке. Самому говорить мне нельзя — слишком громко получится — а вот шёпот наблюдателей звероморфам никак не расслышать. Китар будет мне сообщать всё, что требуется.

— Приближаются!

Это я и так слышу. Бросать длинные копья со спин скакунов неудобно. Скорее, наездники попытаются ударить меня ими с разгону, как пиками. Длины тех хватает, чтобы достать мои бёдра и брюхо. Заходят с боков. Сразу несколько гнолов сейчас атакуют меня одновременно. Из первого наскока они хотят выжать максимум, ибо с их точки зрения шансы того, что зависший ходок после этой атаки очнётся весьма велики. Надеюсь, мои пассажиры держатся крепко. Сейчас удивлю геиноидов.

Прыжок! При всей своей внешней неповоротливости тела ходоков сильны и пластичны. Внезапно идущий вперёд великан резко дёрнулся в сторону и вместо того, чтобы потянуться к добыче рукой, как то всегда делают порождения Бездны, правой ногой пнул ближайшую птицу так сильно, что та, пролетев метров десять по воздуху, ещё почти столько же промчалась кувырком по земле.

В бедре два копья. Ещё пара, кольнув меня в пузо, остались в руках-лапах наездников, успевших выдрать оружие из нанесённых мне ран. Урон минимален. Подвижности ничего не мешает. Размен в мою пользу. Один гнол пытается выбраться из-под рухнувшей птицы, другой, уклоняясь от моего взмаха ногой, слетел со спины скакуна и как раз поднимается. Остальные отхлынули в стороны.

Увы, перебить всех врагов у меня не получится. Второй раз они на мою отрешённость не купятся, так что рассказам о встрече с неправильным ходоком предстоит в любом случае разлететься по Суши. Единственное, что мне доступно сейчас — постараться заставить этих горе-охотников отказаться от продолжения начатого.

В два шага настигаю упавшего со спины птицы гнола и хватаю его. Есть разумных живьём мне ещё не доводилось. И такого желания нет. У неправильного ходока всё неправильно. Размахиваюсь и швыряю воющего звероморфа в ближайшего из его «конных» собратьев. Такого не ждали даже от настолько чудного гиганта. Мой снаряд достиг цели, и один гиеноид основательно покалечил другого, сбив с ног даже крупную птицу.

Выдираю из ноги обе пики и, вскинув трофейное оружие над головой, громко, страшно и максимально зло рычу, потрясая копьями. Посыл понят. Уцелевшие гнолы подхватывают своих раненых собратьев — а один из троих так скорее и мёртв — и поспешно уносятся прочь. С таким ходоком лучше не связываться. Едва ли они вернутся с подмогой. Овчинка не стоит выделки.

— Как ты их! — льётся в ухо веселье Китара. — Теперь точно не сунутся.

Мальчишка… Он даже не понял, что мы сейчас раскрыли себя. Наше счастье, что слухи до города будут добираться значительно дольше самих нас. Уверен, за поясом присматривают агенты конклава. Кто знает, какова будет реакция магов на появление сбойного порождения Бездны? Хранителям равновесия, по идее, положено устранять подобные глюки системы. Вероятность их вмешательства в ситуацию высока, так что в будущем нам стоит ограничить использование ходоков в своих целях. Волосатый урод довезёт пассажиров до места и умрёт, отдав своё сердце Китару.

Хватит дёргать удачу за хвост. Дабы первая встреча с хозяевами здешних саванн стала последней, покидаем их земли. Как я понял, в раскинувшейся по огромной площади строенной дельте Великой не проживают на постоянной основе, ни гнолы, ни какие-либо другие разумные аборигены. Звероморфы считают те края слишком опасными, но меня не пугают животные. Ни один хищник не справится с ходоком, даже если с какого-то перепугу вдруг решит на него напасть.

Поворачиваю к реке. Лучше три переправы вместо одной, чем постоянные стычки с гнолами и умножение ненужной нам славы. Пусть неправильный ходок останется сказкой единичного племени и не станет легендой всей Суши.

В этот раз брод пришлось поискать. Может, даже и хорошо, что нам встретился этот отряд звероморфов. Даже трети бегущей в Великой воды хватило на то, чтобы вставшая у нас на пути протока оказалась и шире, и глубже форсируемой мной ранее речки. Я четырежды спускался с пологого берега в воду в казавшихся мне пригодными для переправы местах и столько же раз возвращался обратно.

Перебираться на ту сторону вплавь слишком опасно. Ладно вещи, которые при желании можно было бы на короткое время переместить из бороды на голову, но сохранность самих пассажиров, опускавшихся при таком способе передвижения в своём гнезде почти на уровень кишащей хищными ящерами воды, ставить под угрозу не хочется. В итоге я с трудом нашёл место, где глубина реки не превысила пяти метров и, подняв рукой бороду, перешёл протоку вброд.

Теперь мы избавлены от внимания гнолов. Этот берег — уже больше лес, чем саванна. Ближе к руслу луга вьются между превалирующих здесь рощ, то и дело сужаясь до узких проходов, которых я стараюсь держаться.

Под деревья, которые превосходят меня в разы высотой, лишний раз лезть не хочется. Не хватало ещё, чтобы сверху, с ветвей, на моих пассажиров напал лесной хищник. Те места, где сросшиеся в единое целое рощи не оставляют мне возможности их обойти, я стремительно пробегаю, прижав к груди бороду, чтобы та ни за что не цеплялась.

Углубляться в лес точно не стоит. Это — джунгли. Здесь много лиан, и критичная для моих габаритов густота всевозможной растительности. На прорывах тушкатка с Китаром спускаются в бороду, где я прикрываю их пухлыми лапами. Но долго в таком неудобном режиме они ехать не могут. Если дальше лес окончательно подомнёт под себя остатки приречных саванн, нам придётся возвращаться обратно, на другой берег, к гнолам.

Но пока терпимый уровень проходимости здешних мест сохраняется, так что я вторые сутки иду вдоль протоки, по возможности стараясь не лезть под деревья. Из хорошего: звероморфы на этом берегу, как и ожидалось, отсутствуют, люди тем более. Зверя, в том числе шестилапого-злого, хватает, но передвигающиеся по земле хищники нам не страшны. Как ни странно, встречаются даже редкие ходоки, которым, в отличие от меня, наплевать на особенности окружающей их местности.

Один вчера вечером протопал по пересекаемому нами лугу в противоположную моему маршруту сторону тремя километрами севернее, другой в этот самый момент ломится через лес ближе к руслу Великой. Он для нас не опасен. Расстояние нас разделяет приличное, и нашим курсам не пересечься никак.

Если бы не предупреждение Зайки, мы бы даже не знали, что вдоль реки по прижавшейся к берегу обширной роще, которую мы как раз и обходим в данный момент, топает порождение Бездны. Тушкатка услышала ходока минут пять уже как, а мои уши до сих пор не улавливают этого далёкого шума.

— Ой! Побежаль! — встрепенулась у меня на голове Зайка.

— Это точно ходок? Может, просто зверь крупный?

У меня тот же самый вопрос. Вероятность того, что ходок в этой чаще нашёл звероморфа или, что ещё невероятнее, человека, слишком мала, а что-либо другое заставить порождение Бездны внезапно ускориться в принципе не способно.

— Неть! Ходок, ходок! К нам свернуль!

Дно вселенной! Только этого нам ещё не хватало. Ходок с даром. И этот дар каким-то образом подсказал порождению Бездны местонахождение интересующей его добычи. А ведь даже поднятое на второй уровень Чутьё Терикуса не показывало ему на «радаре» людей. Не иначе мы снова имеем дело с видоизменённой способностью. Здесь, на Суши, вся магия, доступная ходокам, работает не совсем так, как служила до этого людям.

— Дух, чего застыль? Бежать надя!

Но с тушкаткой я категорически несогласен. Что даст нам бегство? Скорость у ходоков одинаковая, а выносливость великанов не имеет предела. Зайка первая и сорвётся в итоге с моей головы. Раз мы найдены, значит бой неминуем. У меня есть в запасе не больше десятка минут. Это время необходимо потратить на подготовку к сражению. Для начала чуть-чуть пробегусь.