Не лезь в бутылку, или Джинн в посудной лавке (СИ) - Мед Натали

Планам моим сбыться было не суждено. А все потому что свернув за угол, я услышала голос человека, которого ненавидела, пожалуй, больше всех на свете. И это был вовсе не дядюшка.

Глава 40. Кем ещё торгует дядюшка

– Ещё вина, – требовательные ледяные нотки в его голосе вызвали сонм мурашек по моей коже.

И вовсе не приятные мурашки «ах играйте же дальше свою фугу» или «трогай меня ещё вон там». Нет, то были очень-очень нехорошие мурашки из категории «опять здесь эти сколопендры», «уберите, пожалуйста, этот камень с дырками, мне от него плохо становится» или «так, значит, ты и есть тот самый маньяк, который расчленил пятнадцать человек, и мы с тобой наедине?».

Ректор имел счастье быть тем человеком, которого я никогда-никогда в своей жизни не хотела бы видеть, слышать, обонять или (боги смилуйтесь) осязать. Вообще предпочла бы чтобы он умер. Желательно как-нибудь унизительно и с шумом. У него есть сын? Было бы славно, чтобы его сын застрелил ректора, когда тот сидит в туалете. Отличная смерть для такого человека. Моя душа была бы довольна.

Увы, ректор умирать явно не собирался. Вместо этого он пил вино, поднесённое ему услужливым слугой (готова поставить большую монету на то, что не обошлось без примесей биологических жидкостей в вине, потому что ректор – паскуда, не оставляющая чаевых и взирающая на большинство подчинённых, как на грязь под его сапогами, так что плюнуть в его бокал это первейший долг любого слуги) и время от времени сердито поглядывал на карманные часы.

Отложив в сторону все свои планы, я таилась в тени деревьев (таиться у меня получалось, кажется, неплохо, по крайней мере, никто меня еще не обнаружил) и тщательно прислушивалась (приглядываться было бы затруднительно, вечер выдался безлунным и темным). В течение семи минут – а у меня каждая на счету, поскольку все они длились как минимум вечность – ректор только и делал что пил, недовольно хмыкал, стучал крышкой часов и бормотал что-то невразумительное. Наконец, послышалась легкая поступь. Для человека его возраста и комплекции дядюшка был удивительно тихим. Наверное, специально тренировался, чтобы лучше подкрадываться и подслушивать.

– Вы заставили меня ждать, – процедил ректор. – Иметь с вами дела становится все затруднительнее. И зачем было приглашать меня на это… – он презрительно поморщился, даже не глядя, я практически слышала, как напрягаются мышцы его лица, – мероприятие.

Последнее слово он произнес так, словно это было что-то гадкое и переваренное как минимум дважды.

– Не извольте беспокоиться, – заискивающе пролепетал дядюшка.

– Беспокоиться будете вы, если я не получу обещанное. У нас деловые отношения, так выполняйте условия. Я хочу получить то, за что заплатил, иначе вместо второй половины денег вы получите только неприятности. А поверьте, неприятности я организовывать умею хорошо.

О, вот это мне отлично известно. Сочувствую барону. Если почтенный дядюшка действительно пытался, как бы сказали мои деревенские клиенты «кинуть его как лоха», последствия ему не понравятся. Даже мне не понравились, хотя я ректору вообще ничего не обещала.

Интересно, что такое продал барон ректору, что так беспокоится. Наверное, что-то дорогое, из-за безделицы переживать не стал бы. Я бы подумала, что поместье, но это явно что-то более транпортабельное. Любопытно, конечно, чем еще промышляет барон помимо эгросса. Чешуей виверн? Яйцами честегора? Чем-то еще более редким и невероятно запрещенным?

– Если в течение трех дней её не доставят по указанному адресу, я вас… – прошипел угрожающе ректор. Договаривать он не стал, но я легко могла придумать с десяток нехороших концовок. Думаю, барон тоже. Интересно, что за «её»? Какое-то редкое животное? Любопытно-то как! Омерзительно, потому что эти двое явно проворачивают всякие незаконные делишки и ничего им за это не будет, но все равно любопытно.

– Вы можете… – прохрипел дядюшка, прочистил горло и продолжил несколько сипло. – Вы можете сами забрать ее. Я скажу, где она. Это не моя вина. Я всегда аккуратно выполняю все договоренности. Вы сами не смогли удержать девчонку.

– Я что должен был её расчленить прямо посреди своего кабинета, на виду у всей академии? Идиот. Ты сам говорил, что она глупа и податлива.

– Если за те годы, что она училась в вашей академии вы не смогли понять, что её таким предложением не купишь и надо действовать иначе, то может.. – запальчиво ответил барон, но осекся. – Вы получите девчонку, – добавил он спокойнее. – Она живет одна в лачуге, которую унаследовала от своего сумасшедшего деда. Уверен, с вашей магией, вам не составит труда…

– Конечно, не составит. А посетителю ресторана не составит труда самолично поймать курицу, которую ему приготовят. Я уменьшу твой гонорар на треть.

– Вы не… Я её единственный опекун, если с ней что-то случится, я буду в ужасе.

– Ты что, угрожаешь мне? – хищно прошелестел ректор.

– Ни в коем случае, – со всем достоинством, которое смог наскрести, выдал дядюшка, явно почувствовавший себя увереннее. – Просто напоминаю, что могу инициировать расследование, если вдруг с моей любимой племянницей что-то случится. Возможно, придется подключить своих влиятельных друзей. К примеру, брата короля.

– Ты получишь свои деньги, – по тону ректора больше походило, что барон получит медленную и мучительную смерть. – После того как я получу магию девчонки. Не раньше. И молись, чтобы она действительно оказалась так хороша. Иначе тебя не спасет не то что герцог, даже сам король.

Глава 41. И серебряные ложечки тоже!

Я всячески старалась не шевелиться и вообще слиться с местностью. Я просто куст. Я – безобидный куст. Пожалуйста, не замечайте меня и дальше. Зажав руками рот, чтобы не выдать себя прерывистым дыханием, я молилась всем существующим и несуществующим богам.

Почему-то мне казалось, что стоит только одному из собеседников бросить на меня взгляд, как они тут же узнают меня. Глупое ощущение, что ни одна личина в мире меня не спасёт. Почему я? Зачем я? Глупый вопрос. Наверное, его рано или поздно задают себе все жертвы маньяков и убийц. Почему он выбрал именно меня? Что во мне такого, что он решил: вот эту девушку можно купить вместо бутылки вина на ужин. Её магия прекрасно подойдет к стейку. Беззвучный нервный смех начал сотрясать меня.

Не сказала бы, что я доверяла дяде или ждала от него родственного отношения и порядочности, но я и помыслить не могла, что он зайдёт так далеко. Продавать племянницу, как скот. А ректор? Уважаемый человек ведь! Приставать к адепткам плохо, но вот это уже за гранью добра и зла.

Собеседники давно уже ушли, а я осела на траву, не заботясь о нарядном платье. Сердце бешено стучало, а шум в ушах затмевал весь мир. Я жадно глотала воздух и задыхалась. Парадоксально и нелепо. От этой нелепости я задыхалась еще сильнее, окончательно теряя реальность, ускользающую, как рыба – склизкая и юркая.

– ..ли! Лили!

Лили? О чём они? Кто это?

– Сосредоточься на мне. Дыши медленнее. Ещё медленнее.

Спокойствие и невозмутимость в голосе заставляли подчиниться.

– Что…

– Не болтай, – резко прервал меня оборотень. – Ещё вдох. Молодец. Еще выдох. Вот. Отлично справляешься.

– Я про... просто дышу… – слабо фыркнула я, дрожащими пальцами стирая выступившие слезы. – Не достижение.

– Я тут решаю, что достижение, а что нет. Вот видишь. Умница. Самостоятельно дышишь уже. И сердце успокоилось. Встать можешь?

Опрометчиво кивнув, я попыталась было встать, но тут же плюхнулась обратно.

– Поторопились, – ничуть не смутился Серко. – Попробуем еще раз через минутку. Давай я тебе пока расскажу, что-нибудь хорошее.

– А есть еще что-то хорошее? – истерично хихикнула я.

– Конечно, есть. Хорошее есть всегда, моя дорогая. Вот, например, ты знала, что хозяин нашей вечеринки, оказывается, проигрался недавно в карты и довольно сильно?