Тактик 2 (СИ) - Кулабухов Тимофей "Varvar"

— Она не такая уж великая, — отмахнулся Эйтри, — Просто мой… мой бывший народ любит пафосные названия. И что, провалилась его затея? Поэтому его величество Хальдор стал мёртвым?

— Если в двух словах, то да. Однако новый король уполномочил меня провести переговоры о союзе с «изгоями».

Он поморщился.

— Мы терпеть не можем, когда нас так называют.

— А как правильно?

— Потерянные. Те, кто потерял семьи, чей клан погиб, и ещё множество причин, включая изгнание из клана, рождение вне брака или в браке, но без благословения лидера клана. Ты знаешь, что у гномов обязательно получать благословение, а каждый брак рассматривается и взвешивается как сделка?

— Гм. Нет, я не в курсе. Хотелось бы поговорить про переговорные позиции.

— Нет, стоп. Сражение покойного короля и поход. Ты был там? Участвовал? Видел те события?

— В первых рядах, — буркнул я, недовольный тем, что он меня перебивает.

— Рассказывай по порядку. Начни с численности отрядов короля и клановых дружин. Укрупнённые показатели, само собой.

Я вздохнул. Разговор обещает быть долгим.

Понемногу продираясь под беспрерывным огнём его вопросов, я добрался до нападения, до разрозненной тактики клановых отрядов, до момента, когда Воррин пробил путь на лестницу наверх.

— Мне кажется ты сознательно умаляешь свою роль в этой истории, — Эйтри ни разу не злорадствовал под неудачей короля и не смеялся над его поступками, он холодно препарировал военный поход и сражение, его явно интересовал анализ ситуации, а не утешение собственного ЧСВ.

— Я махал клевцом, не более того.

— Ну да, ну да. Продолжай.

Сокращая, насколько это возможно, я довёл историю до назначения меня «главным по разведке».

— И что, даже указ есть?

— Есть, — я достал из кармана сложенный в четыре раза королевский указ.

Эйтри его мельком прочёл и вернул.

— Несколько расплывчато. Не такой уж ты и уполномоченный.

— Самый что ни на есть, тем более ввиду отсутствия альтернативных представителей короля.

— Ладно, к демонам полномочия. Ты пришёл говорить, в том числе потому, что гномы бы к нам не пошли. И как бы ты это не выставлял, в каком свете, это твоя идея и инициатива. Не надо мне тут огород городить про мудрость Молчаливого короля. Херня это. Так чего ты и он хотите?

— Я пришёл предложить союз, Эйтри, — начал я, глядя ему прямо в глаза. — Новый король Алатора, Фольктрим, понимает, что в одиночку нам орков не одолеть. Он готов забыть старые обиды и объединить силы. Мы знаем, что вы — единственные, кто действительно умеет воевать с орками на их территории. Ваш опыт, ваши знания, ваши бойцы — всё это бесценно. Вместе мы сможем не просто отбиваться, но и наносить удары по их самым уязвимым местам. Я верю, что только так можно переломить ход этой войны.

Эйтри слушал молча, его лицо оставалось непроницаемым, как маска. Ни один мускул не дрогнул, ни одна эмоция не отразилась в его старых, усталых глазах. Когда я закончил, он ещё некоторое время молчал, словно взвешивая каждое мое слово.

Затем он криво усмехнулся, и в этой усмешке было больше горечи, чем веселья.

— Союз? — переспросил он, и в его голосе прозвучал холодный сарказм. — Король Алатора предлагает нам союз? Тот самый Алатор, который изгнал нас, как прокажённых, лишил нас наших домов, наших имён, нашего будущего? Тот самый Алатор, чьи благородные кланы брезгливо отворачивались, когда наши дети умирали от голода и болезней в этих проклятых норах? Они называли нас «безродными», «отверженными», «тенями гор». Они вычеркнули нас из своих летописей, словно нас никогда и не существовало. А теперь, когда орки прижали их к стенке, когда их хвалёная армия разбежалась, как стадо перепуганных овец, они вспомнили о нас? Они хотят нашей помощи?

Он медленно встал и посмотрел на каменную стену, словно за ней было окно, в котором была видна его история.

— Ты знаешь, человек, чего нам стоило выжить здесь? — он обвёл рукой пещеру, где кипела суровая, но организованная жизнь. — Мы пришли сюда ни с чем. Голодные, оборванные, потерявшие всё. Нас было несколько десятков. А теперь нас уже три тысячи, если считать все лагеря.

Мы отвоевали у орков эти туннели. Мы научились сражаться как они и лучше их. Мы научились выживать там, где другие гибнут. Мы создали Аккаин — наш дом, нашу крепость. Мы стали силой. И мы больше не верим пустым обещаниям. Мы слишком дорого заплатили за свою свободу и свою жизнь.

Он остановился прямо передо мной, глядя мне в глаза.

— Если Фольктрим действительно хочет нашей помощи, — его голос стал твёрдым, как сталь, — он должен будет заплатить за неё. И не золотом, которого у нас и так хватает, отбитого у орков. Он должен будет признать нас. Для начала признать Аккаин вольным городом в составе королевства. Признать моих гномов не «безродными отбросами», а полноправными членами гномьего народа. Их имена должны быть очищены от позора. Им должны быть возвращены их права, их владения, залы и шахты, если они того пожелают. И мы определённо не станем делать чёрную работу для знатных кланов, не попрём в самое пекло. Мы равные и ничем не хуже. У нас есть право голова, в том числе моё голос, говорящий от имени потерянных. Мы понимаем, что когда Альтор падёт, орки выкурят нас из этих туннелей, но если его величество не согласно с нашими требованиями, то чёрт с ним, пусть он падёт, пусть они все сгорят, даже если мы сгорим следом.

Он сделал паузу, давая мне осознать всю серьёзность его требований.

— Мы действительно собираем информацию, — продолжил он уже спокойнее, но не менее веско. — Мы знаем, где находятся их основные шахты и главные плавильни, в которые они доставляют руду, как транспортируют, где кузницы, в которых они куют своё оружие. Знаем, где их склады с продовольствием и припасами. У них есть сборные пункты, где формируются новые подразделения из пришлых орков.

— Пришлых?

— Видишь, мы знаем и это. И даже предполагаемые пути прихода воинов из других орочьих народов. Однако моя информация — это часть моей очень осторожной стратегии. Видишь ли, мы достаточно самонадеянны, чтобы иметь крошечный шанс, что когда гномье королевство падёт, мы сможем одолеть орков и тогда останутся только Потерянные, которые провозгласят собственное королевство и как король, я воздам своим гномам по заслугам, а тем, кто нас презирал — за их грехи.

— Третья сила? Хм. Но ты готов забыть про этот амбициозный план и признать власть короля в обмен на свои политические требования? Заметь, в вашей разборке я тоже «третья сила», поскольку не гном и твой гнев не направлен на меня.

— Верно, с тобой мне проще говорить, — согласился Эйтри. — И потом, история про собственное королевство — это то, во что легко верить моим гномам, но не мне, в отличие от них я понимаю, что мало провозгласить себя королём, меня должны признать таковым и другие гномьи народы, чего не будет. Больше того, если в Туманных горах не станет орков и клановых гномов, тут же дальние родственники Фольктрима соберут армию и нападут на основании своих наследственных прав на трон Оша. И я не думаю, что мы выстоим против свежих сил.

— Мда, сложно всё у королей.

— Сложно. И я не тщеславен, я хочу победы не меньше, чем гномы Алатора, но победу я хочу встречать не первым из бродяг, а лидером свободных и уважаемых гномов.

Он снова посмотрел на меня своим пронзительным взглядом.

— Так что передай своему королю, человек из друзей Алатора. Пусть подумает и если он заинтересован в диалоге, то пусть не тянет с ответом. Время работает против нас всех.

Я молчал. Ну что, если отбросить детали, то это уже какой-то диалог и почва для объединения усилий.

Передо мной стоял не просто отчаявшийся партизанский командир, готовый на всё ради мести. Передо мной стоял политический лидер, трезво оценивающий ситуацию, знающий цену себе и своим людям, и выдвигающий свои жёсткие, почти ультимативные требования в условиях гномьих традиций и обычаев. Насколько я понял из общения с Фрором и Воррином, условия эти были такими, что могли взорвать весь привычный уклад гномьего общества Алатора.