Где моя башня, барон?! (СИ) - Панарин Антон

Первым в розовую дымку влетел Гоб, а я следом за ним. Я чувствовал, где именно находится гоблин, поэтому зрение мне было не нужно для того, чтобы добраться до орхидеи. Да, теперь в моём шлеме не было отверстий для глаз, но они мне были и не нужны.

Гоб выпрыгнул и, пролетев пару метров, нарвался на корень, который вбил его в землю. В этот момент я влил ману в руну «рэдо», и скорость моих движений возросла втрое. А с учётом покрова маны я двигался в шесть раз быстрее обычного.

Выставив перед собой клинок, я влетел на всём ходу в мясистое тело орхидеи. С чавканьем лезвие вошло в податливую структуру, утонув по самую рукоять. Я выдернул клинок и принялся рубить тварь, всё время смещаясь то вправо, то влево.

Сложно сражаться, когда всё, на что ты можешь ориентироваться, так это на ощущения от удара клинком. Но я справлялся. Удары корней то и дело с грохотом обрушивались на землю, где я стоял секундой ранее. Приходилось выжимать из себя все соки, чтобы не помереть.

Хуже всего было то, что воздух стремительно заканчивался, а вместе с этим руна нещадно пожирала скудные запасы маны. Грудь горела огнём, впрочем, как и мышцы. Но я продолжал рубиться из последних сил.

Что-то сильно толкнуло меня в спину, и я почувствовал вибрацию от сомкнувшихся за моей спиной зубов. А это значило только одно — проклятый цветок запихнул меня в свою пасть!

Я покрепче сжал Пожирателя костей. Костяной доспех предательски хрустнул. В этот же момент дышать стало гораздо труднее.

Я начал задыхаться, перед глазами замелькали тёмные пятна. Я вот-вот потеряю сознание. Приплыли, что называется…

Глава 15

Впрочем, так даже лучше что я внутри монстра!

Чёрт с ним с воздухом! Благодаря покрову маны, который не позволяет умереть от нехватки кислорода, у меня есть ещё несколько секунд.

Под ногами чавкала мягкая и податливая плоть, а я размахивал клинком из стороны в сторону, не пытаясь атаковать что-то конкретное. Всё, что меня окружает, и есть враг. Любой удар хорош.

Орхидею сотрясали судороги от каждого взмаха меча, а мои руки с каждым ударом становились всё слабее. Жутко хотелось вдохнуть любого, даже самого смрадного воздуха. Замахнувшись для нового удара, я ощутил, как грудь что-то обвило и резко дёрнуло в сторону.

Кувыркаясь в воздухе, я врезался в землю и проскользил ещё десяток метров по грязи, пока не остановился. Все мускулы и кости в моём теле ныли от боли. Последнее, что я успел сделать перед потерей сознания, так это приказать доспеху растворить шлем.

Ледяной воздух со свистом ворвался в мои лёгкие, а вдалеке едва слышно заревела умирающая тварь. Чёрная пелена накрыла меня с головой, и я растаял в безмятежности, отринув боль.

У озера Бергидестях, пятью минутами ранее

— Осторожнее! Следите за корнями! — выкрикивал команды Гвоздев, с горечью замечая, как гибнут его люди один за другим. — Игорь! Ваня! Идиоты! Отступить! Это приказ!

С ужасом Егор Никитич наблюдал, как два старых друга ринулись в самоубийственную атаку, надеясь уничтожить тварь и спасти своих братьев. Одного убил корень, ударив в висок, а второго разорвали пополам. Боль резанула по сердцу.

— Да твою мать! Если кто-то ещё ослушается, я лично прикончу вас, когда вернёмся в Хабаровск! — заревел Гвоздев, видя, как новому бойцу камень сломал ногу. — Сава, заслон ветра, немедленно! Шишаков, вынести раненого с поля боя!

Смерть каждого охотника била по сердцу Гвоздева. Он тренировал каждого из них. Считал их своими детьми. Радовался их достижениям и горевал о провалах.

Только в жизни охотника любой провал может стать последним. Вот и сейчас прямо у него на глазах маг воздуха Савелий исчез под землёй, откуда никогда уже не вернётся.

— Суки! Они же знали, что здесь такая тварь! Почему не предупредили⁈ — выругался Гвоздев и увидел две странные фигуры.

К орхидее на всех парах приближались две твари — зелёная и белёсая как кость. Оглушительно визжа, зелёный силуэт взмыл в воздух и был раздавлен корнем. Это Гвоздева не удивило, совершенно идиотская атака. А вот фигура костяшки размылась и, ускорившись, сумела достичь твари.

— Никитич! Это кто такие? В зоне зачистки должны быть только мы! — удивлённо выпалил Шишаков.

— А я откуда знаю? — огрызнулся Гвоздев и тише добавил: — Но сражается он отлично.

Белёсая фигура яростно кромсала плоть орхидеи, пока цветок не затолкал её при помощи корня в свою зубастую пасть. Но белёсый не сдох. Судя по судорогам твари, он продолжил рвать её изнутри. Спустя минуту цветок сумел выковырять противника из своего нутра и по широкой дуге зашвырнул вдаль.

Белёсая фигура, перепачканная розовой слизью, пролетела метров сорок, прежде чем остановилась. А вот орхидея, подрагивая, рухнула на бок и, похоже, сдохла.

— Твою мать. Он что, убил её? — прошептал Шишаков.

— Окружите тварь, но не подходите к ней ближе, чем на тридцать метров, — распорядился Гвоздев. — Издали забросайте зажигательной смесью. Пусть немного поджарится.

Охотники бросились исполнять приказ, а Гвоздев тем временем направился к затихшему на земле спасителю. Подойдя ближе, он отодвинул высокую траву и… замер с открытым ртом.

— Володька? — прошептал старик, чувствуя, как в груди борются две эмоции. С одной стороны, он растроган, а с другой — так зол, что готов оторвать голову несмышлёному мальцу, прямо здесь и сейчас.

Всё тело парня покрывала странная броня, подобных которой Гвоздев не видел ранее. В руке Владимир сжимал ржавый клинок, как будто это было самое ценное, что он имел в своей жизни.

Позади послышались шаги. Гвоздев молниеносно сдёрнул с плеч тёмный плащ и укрыл им парня, оставляя не покрытой лишь его голову.

— Егор Никитич, тварь мертва, — за спиной раздался тихий и удивлённый голос Шишакова. — А он как сюда попал?

Я очнулся, когда на небе зажглись первые звёзды. Одежда пропиталась влагой, заставляя дрожать от холода. Слева послышался голос:

— Живой?

Приподнявшись на локтях, я увидел хмурое лицо Гвоздева.

— Егор Никитич, я… — попытался я объяснить своё появление, но Никитич перебил меня.

— Ты увязался за нами и чуть не погиб. Герой хренов, — зло выпалил старик и влепил мне затрещину. — Но спасибо. Ты спас много жизней.

Потерев висок, я спросил:

— Орхидея мертва?

— Разбираешься в цветах? Натуралист, мать твою, — усмехнулся Гвоздев. — Да, ты её прикончил. Внутри нашлось вот это.

Никитич достал из кармана фиолетовую жемчужину размером с грецкий орех. Внутри жемчужины полыхало маленькое солнце, разукрашивая всё вокруг ярким светом. Несмотря на то, что она лежала в ладони Гвоздева, я ощущал скрытую внутри мощь.

Я использовал жемчуг третьего уровня и сумел пробудить ядро маны. Что же будет, если я поглощу вот эту красавицу? Моя рука потянулась к жемчужине, но ладонь Гвоздева тут же сжалась, превратившись в кулак.

Заметив, что я собираюсь что-то спросить, он печально произнёс:

— Даже не думай. Все трофеи, полученные при зачистке, принадлежат нанимателю. Мы получаем лишь десять процентов… А теперь рассказывай, что за белый доспех на тебе был и почему он рассыпался? И про жабу, бежавшую впереди тебя, не забудь.

— Егор Никитич, дело в том… — вновь начал я, и снова старик перебил меня.

— Рассказывай правду. Соврёшь — и я вышвырну тебя из союза к чёртовой матери. Даже не посмотрю, что обязан тебе жизнью, — сурово произнёс Гвоздев, не оставляя мне выбора.

Если откажусь рассказывать, то снова останусь один. Придётся искать учителя, средства к существованию. А вместе с этим ещё и бежать куда глаза глядят, стараясь скрыться от Мышкина. СОХ — моя тихая гавань. Пусть и не такая тихая, как я хотел, но здесь полно людей, близких мне по духу.

— Помните башню, рухнувшую рядом с посёлком Золотой? Это я её зачистил. Авдеев Владимир Константинович, — представился я и продолжил. — Отец продал меня Мышкину для освоения башни. Я её прошёл и сбежал, прихватив с собой вот этот артефакт.