Где моя башня, барон?! (СИ) - Панарин Антон

Я поднял вверх Пожирателя костей и продолжил:

— Если клинком прикоснуться к кости, то он расплавит её, а затем создаст костяной доспех. Его вы на мне и видели, когда я набросился на орхидею.

Договорив, я посмотрел на Гвоздева, а на его лице были смешанные чувства. И судя по всему, он колебался между желанием прибить меня прямо сейчас или всё же дать возможность дожить до возвращения в Хабаровск.

— Ну а какого чёрта ты мне сразу всё это не рассказал? — спросил старик, сжав кулаки.

— А вы бы меня приняли в союз? — задал я вполне логичный вопрос.

— Конечно! — выпалил Гвоздев, а после не так уверенно добавил: — Не знаю. Нет, не принял бы.

— Ну вот вам и ответ, — ухмыльнулся я.

Воцарилась тишина. Гвоздев после моих слов позабыл о «жабе», и каждый задумался о своём. Я надеялся, что Никитич не вышвырнет меня из СОХ, ведь я только-только начал приживаться.

Спустя пару минут он напряжённо взглянул на меня.

— Спрячь свою железяку и никому не рассказывай о ней. Про то, что ты беглец, тоже молчи, — тихо произнёс старик и тяжело вздохнул. — Ох, Володька… До могилы ты меня доведёшь…

— Вообще-то я вас только что из могилы вытащил, — хмыкнул я и утёр нос грязной ладонью.

— Вытащил. Тут не поспоришь… Жаль, восемь наших так и останутся лежать в земле, — скорбно произнёс старик. — Но тут ничего не попишешь. Они знали, на что идут.

Никитич поднялся, затем протянул руку и рывком поставил меня на ноги. Ну а затем мы отправились в лагерь.

Когда мы добрались на место, я увидел, что прямо на асфальт гвардейцы постелили белую ткань и на неё выложили раненых. Лекари зашивали плоть нитками, сращивали кости магией и вливали в охотников обезболивающие зелья.

На ящике сидел Шишаков, наблюдая за работой лекарей. Увидев меня, он подмигнул. Из здания слева вышел капитан гвардии, которого я узнал по голосу.

— Егор Никитич, вижу, вы справились с поставленной задачей и уничтожили самую опасную тварь, — приветливо улыбнулся он. — Что ж, вы не зря едите свой х…

Договорить он не успел. Кулак Гвоздева с хрустом врезался в челюсть капитана, отправляя его в полёт.

— Чёртов кретин! — яростно заревел Гвоздев. — Почему вы не оповестили нас о том, что здесь существо четвёртого уровня опасности⁈ Для борьбы с таким требуется намного больше бойцов! А ещё тяжёлое вооружение!

— Что ты себе позволяешь, тварь⁈ — офицер поднялся на ноги, схватившись за челюсть. — Я капитан имперской гвардии! Да я тебя…

Новый поток брани был прерван ударом с ноги в ту же челюсть. Голова капитана дёрнулась вбок. Он обмяк, потеряв сознание.

— Сопляк чёртов. Будет ещё мне угрожать. Я напишу рапорт, и тебя, придурка, понизят в звании, — тихо прорычал Никитич и прожёг капитана презрительным взглядом.

Затем старик обратился к остальным:

— Эту ночь отдыхаем в лагере. Завтра раненых оставим здесь, а остальные пойдут со мной на зачистку болот. Разойтись! — последнее слово Гвоздев рявкнул так, что ему подчинились даже гвардейцы.

Следующие два дня Шишаков пытался выяснить, как я здесь оказался и что за доспех был на мне. Пришлось сказать полуправду. Просто увязался следом, а доспех? Пока шёл за группой упал в яму с белой глиной, вот и показалось, что я в каком-то доспехе.

С рассвета и до заката мы ползали по болотам, уничтожая лягух и прочих уродцев. Все добытые жемчужины Гвоздев складывал в мешочек, заставляя меня грустить об упущенных возможностях. Эх. Если бы я сам зачистил болота, то мог бы в кратчайшие сроки стать сильнее. А так…

Когда мы вечером возвращались в лагерь, капитан испепелял нас светом своих фонарей под опухшими глазами-щёлочками. И каждый раз, когда мы приходили, он уходил в дом на окраине деревни, не высовывая оттуда носу до следующего утра.

К концу третьего дня зачистка была завершена. В мешке у Гвоздева по самым скромным подсчётам было около трёх сотен зелёных жемчужин, пятьдесят синих и штук шесть красных. А ещё одна фиолетовая жемчужина.

Проклятье! Как же это несправедливо! Мы проливали кровь, восемь человек погибли, двое стали инвалидами. И всё ради чего? Ради того, чтобы империя наложила лапу на все добытые трофеи?

Десять процентов — это просто плевок в лицо! Готов спорить, что позволят нам взять только зелёные жемчужины, а то и вовсе оплатят их рублями, не дав возможности забрать ни единого камня.

Но нет, я оказался не прав. Гвоздеву позволили по-честному забрать причитающуюся долю.

Вот только и тут был нюанс. Он забрал тридцать пять зелёных жемчужин, пять синих и… И всё! Капитан посмеялся и самодовольно заявил: «Шесть красных не делится на десять, поэтому все красные жемчужины отойдут в пользу империи».

Гвоздев не стал спорить, ведь это было бесполезно. Таковы правила, ничего не попишешь. Когда мы подошли к одному из зданий неподалёку, капитан повернулся к магу в чёрном плаще и отдал приказ открыть портал внутри дома. У его входа сразу же расположились шесть охранников.

— Господа, прошу вас на досмотр. Вдруг кто-то из вас по глупости или случайно прихватил то, что принадлежит империи. Мои люди живо это обнаружат и решат это недоразумение, — усмехнулся капитан так, что гематомы под глазами расплылись, увеличив его харю вдвое.

— В первую очередь обыщите раненых, и мы внесём их в портал, — сказал Гвоздев, подзывая гвардейцев.

Проклятье! К такому раскладу я был не готов. Да и делиться добытым жемчугом я не собираюсь.

Но что же делать?

Очередь обыскиваемых охотников стремительно уменьшалась. Ещё пять минут, и настанет моя пора выворачивать карманы…

Сперва охотники внесли в портал трупы и раненых. После выстроились в ряд для прохождения проверки. Обыскивали их тщательно. Заставляли выворачивать карманы, прыгать, на случай если украденные жемчужины звякнут, а некоторых и вовсе раздевали до трусов.

Для того чтобы охотники не имели возможности спрятать трофеи, капитан согнал больше сотни гвардейцев. Бойцы окружили плотным кольцом дом, в котором был открыт портал, а заодно и нас. Смотрели буквально за каждым.

Наблюдая за таким дотошным обыском, я обильно потел от осознания, что мой пухлый кошелёк непременно найдут.

Отдать содержимое и жить спокойно? Пф-ф-ф. Ещё чего! Я пару раз чуть не сдох, пока ползал по болотам. Это моя заслуженная награда! Кстати, что там Гоб говорил?

«Когда ты жемчуг растворил, то мир мой светом озарил. Поляна там, и есть река! А ещё дверь, она крепка».

В голове тут же родился план, и я рванул в ближайшую подворотню, но добежать туда я не успел. Гвардеец с лицом, исписанным шрамами, поймал меня за руку и сурово сказал:

— Стоять. Приказано никого не выпускать с площади. Вас обыщут, а потом валите на все четыре стороны.

Боец придавил меня злобным взглядом, будто в любую секунду был готов снести мне голову, если это потребуется.

— Дяденька! Миленький, пусти за кустик присесть, — жалостливо протянул я. — Что-то съел, живот крутит. Нет сил терпеть.

— Не положено, — рыкнул боец.

— Я же в штаны наделаю, — пропищал я, хватаясь за живот.

— Да мне плевать, — процедил гвардеец.

— Ну сам смотри. Тогда я прямо здесь… — хмыкнул я и потянулся расстёгивать ремень.

— Фу, твою мать! Мерзость малолетняя! — с отвращением скривился боец. — Иди вон в тот проулок. Но только так, чтобы я твою морду и руки всё время видел. Понял?

— Ага! Спасибо большое! Ой-ой-ой! Разойдитесь! Сейчас начнётся! — заголосил я, держась за живот и расталкивая гвардейцев.

Забежав за угол, я стянул штаны и присел. Слева меня прикрывала телега, из-за которой торчала только моя голова и вытянутые вперёд руки. А справа стоял глухой забор.

Мысленно ускорив ритм Гоба, я прошептал:

— Забери кошель из моего кармана…

— Чё ты там шепчешь⁈ — выкрикнул гвардеец, наблюдающий за мной.

— Говорю, я слишком молод, чтобы умирать так рано, — прокряхтел я, как будто тужусь.

— Нечего дерьмо всякое жрать, — скривившись, буркнул солдат.