Урожай Смерти (СИ) - Магнус Гэвин

Наши ауры, наша магия, сами наши души столкнулись в этом противостоянии. Бездна тёмной силы смерти встретила несокрушимый свет: и этого оказалось мало. С возрастающим удивлением, я понял, что вкладывая всё возможные силы в это противостояние, я проигрываю! Шаг за шагом, мгновение за мгновением, великий - без прикрас - маг продавливал фронт моей атаки, развеивая одно щупальце смерти за другим!

Как? Почему? Времени для размышлений не было, и я разделил внимание, одной половиной разума поддерживая противостояние, а другой - пытаясь понять. Разобрать на части, осознать, изучить, выяснить, как ему это удаётся…

Было что-то странное в его магии. Нечто неуловимое, поистине мифическое, усиливающее её, подобно тому, как атаковали меня крылатые выродки красного дракона. Что-то, пронизывающее саму суть мироздания, что обходило меня стороной. Некая незримая, невесомая нить, что делала его магию сильнее самой смерти.

Я так и не понял, что это такое: но сумел понять, что он хочет сделать этой атакой. Уничтожить меня, конечно же. Стереть из самого мироздания, от и до: не просто уничтожить тело, но сам разум и душу. Очистить мир от того, что не должно быть здесь… Возможно, мой враг и не знал моего истинного происхождения: но, похоже, неким шестым чувством понимал, что я отличаюсь от остальных людей.

Несокрушимая воля. Неукротимый дух. Непреклонная решимость. Камни на краях семиконечной звезды засветились, окутывая луч силы семью разноцветными нитями: подобно тому, как иерарха некогда пытались уничтожить демона, что я привёл в этот мир. Я бросил им навстречу всё что мог — и проиграл.

Фронта атаки моего врага продавил сонм щупалец, развеивая нити смерти, и, пожалуй, впервые за всё время, я ощутил, как разрушается одна из цепей моего бессмертия: первая из семнадцати, что привязывает меня к этому миру.

Я сопротивлялся, конечно. Вновь и вновь пропускал сквозь себя океан силы, до предела напрягая тело и душу. Вырезанные на теле символы древнего искусства засветились тусклым, грязным светом, до последнего пытаясь помочь своему хозяину в его последнем бою: так, как им было положено. Но осознание было ясным и чётким: как я понимал, что делает мой противник, так и он, направляя свою магию, знал, как я пытаюсь защищаться от него.

И если ему удастся разрушить хотя бы одну из цепей, что привязывают меня к миру: он поймёт, как и за счёт чего я бессмертен. Поймёт и осознает: а затем вернётся, чтобы повторить. Раз за разом, снова и снова. Это будет началом конца, который я не мог допустить.

Меч на поясе вспыхнул ярчайшим пламенем, стремясь защитить своего хозяина, а я боролся до последнего, вновь и вновь пытаясь взять под контроль неукротимую, неостановимую бурю силы, что кажется, почти добралась до меня…

Это больно - когда тебя искореняют из самого мироздания. Я изучил это тяжёлым путём.

Глава 63. Искусство смерти

Говорят, что в последние минуты жизни человек может получить просветление: некое знание, осознание, ясное и чёткое понимание того, что ранее уходило от взора его разума.

Я всегда считал это брехнёй: как уже умиравший однажды, я не встретил в преддверии гибели ничего, кроме внутреннего холода приближающейся смерти, что прибывал и прибывал, пока из меня толчками выходила кровь…

В тот миг, когда свет изначальной магии верховного иерарха начал пересиливать мою собственную атаку, разрушая саму реальность вокруг себя, я понял, что ошибался.

Мир окрасился в серые тона: холодный, беспристрастный разум, лишённый любых эмоций и находящийся под действием отрезающей всё лишнее техникой, что разработал я сам, наконец-то сложил мозаику происходящего из осколков.

Это всё было частью плана, на самом деле. Плана того, кто привёл меня в этот мир. Ему нужен был тёмный лорд, а тёмному лорду нужен был враг, способный его победить. Помогал ли он последнему из великих магов напрямую? Или косвенно подталкивал меня к тому, чтобы тот выжил?

Может, события сами сложились так, как он хотел: кто знает. Но одно было понятно наверняка: именно это и было нужно. Тогда, когда я уже развязал войну, что сломала древние традиции и привычные устои.

Старый мир рухнул, даже если я проиграю. Искусство смерти уже проникло в земли людей, распространилось. Прошлую эпоху не вернуть: а значит, я стал уже не нужен.

В конце концов, неважно даже кто станет тем врагом, что окажется сильнее медленно сходящего с ума повелителя смерти. Убей я Этериаса - демон заставил бы Грицелиуса предать меня. Убей я всех - воспитал бы из молодых учеников подходящего мастера.

Глупо было надеяться переиграть существо, способное закрыть гигантский кусок континента от взора настоящих богов, что сотворили мир.

Мне следовало убить его в момент призыва, закрыть иерархов от внезапного удара, помочь им уничтожить вторженца… Но тогда я ещё не получил от него всё, что хотел.

Но сейчас это не имело значения. Передо мной стоял ненавидящий меня маг, последний из глав древнейшей организации мистиков среди людей, наследник тысячелетних знаний идущих от первых пещерных шаманов, и он без колебаний был готов стереть меня в ничто всей силой, творя поистине высшую магию — я и всеми фибрами души чувствовал, как эта магия крушит мою ауру, как задрожала первая из цепей бессмертия, что привязывали меня к этой вселенной…

Паники и страха не было. Разум методично перебирал варианты, творя на пути всеразрушающего света всё новые и новые защитные техники и приёмы: тщетно. Возможно, будь у меня время и жертвы подготовить защитные ритуалы, я бы отразил удар: но этого времени не было. Решения не было: и я быстро пришёл к выводу, что пришла пора раздавать свои последние команды привязанным ко мне мертвецам. Однако, прежде, чем я успел это сделать, произошло неожиданное: я оказался не один в этом бою…

Нет, гвардейцы и личи не успели помочь мне, держась поодаль от схватки, что с грохотом раскалывала небеса. Но вот меч: волнистый клинок, королевская регалия, что мирно покоилась у меня на поясе весь бой, внезапно потеплела, отправляя мне сообщение: не словами, но образом, словно неразумный щенок.

Пламенный меч хотел знать, что происходит.

Подчинение чужого разума - хорошая практика в менталистике смерти, и опыта в этом деле у меня было уже изрядно. Поэтому я легко ответил образом собственную грядущей смерти, выдавая клинку инструкции не даваться в руки никому, кроме возрождённого меня…

Послушный артефакт отреагировал - однако, отнюдь не так, как я ожидал. Клинок пламени слабо, собирая свои силы в единый пучок: а затем, одним точным, мощным импульсом передал их мне. Конечно, это было тщетной попыткой: чего стоят силы одного, пусть и неплохого, артефакта, на фоне противостояния людей, что повелевают океанами силы? Я не сразу даже обратил внимание, что он сделал, сосредоточенный на том, чтобы оттянуть свой конец и сформировать пакет команд своим солдатам, что должен был одним мощным импульсом пробить фронт сжигающей все сигналы магии моего врага.

Неужели так это и закончиться? Неужели нет конца его силе? Что за магия, неведомая мне, делает его столь могущественный? Откуда берётся эта частица поистине божественной мощи, когда верховный иерарх надёжно отрезан от своего бога?

Я не верил в то, что это конец. Только не так, только не после всего, через что я прошёл. А затем - что-то странное зашевелилось, как мне показалось, на самом дне моей души.