Островский. Вызов принят! (СИ) - Котович Виктор

Оказывается, за беседой мы не заметили, как машина добралась до Сорокинской усадьбы.

Оставляем авто в гараже и вчетвером отправляемся в кабинет Сорокина. Он уже ждёт: Глеб отзвонился сразу, как мы приехали.

— Проходите-проходите, — радушная Груша одной рукой свободно распахивает дубовую дверь в полтора человеческих роста.

Другой при этом удерживает пяток пустых металлических подносов, ловко балансируя ими. Видимо, чтобы два раза не ходить.

Хозяин кабинета уже сам торопится нам навстречу.

— Как хорошо, что вам удалось успеть вовремя! — искренне радуется он. — Сергей… Простите, не знаю вашего отчества.

— Рюрикович я, — смущённо бормочет Медянкин, не готовый к такому обхождению.

— Сергей Рюрикович, я искренне надеюсь, что мы сумеем выяснить, кто за всем этим стоит, — Вадим Денисович жестом указывает на щедро накрытый стол. — Перекусите с дороги, вы все устали.

Пока мы рассаживаемся, он объясняет:

— Удобнее, конечно, было бы отобедать в столовой. Но разговор обещает быть конфиденциальным, а тут самое безопасное место. Так что к некоторой стеснённости прошу отнестись с пониманием.

Уж не знаю, что ему так не нравится. Лично меня обед в кабинете полностью устраивает. Да и, судя по голодным глазам спутников, никто из них возражать не собирается.

Скороходов щедрой рукой наваливает в тарелку какой-то салатик. Одновременно с этим заявляет тоном опытного следователя:

— По косвенным признакам, это те же люди, что пытались похоронить нас с Кириллом на Изнанке. Сергей говорит, что видел цилиндр с магическим контуром в месте, где началось возгорание… О, сухарики!

— Вы уверены? — профессор хмурится. — Получится ли у нас подтвердить эту информацию?

— Если покажете снаряд, о котором говорили — скажу наверняка, — кивает Медянкин. — Но ту штуку, кроме моей ученицы не мог изготовить никто. А других людей, способных на достойном уровне работать с магическими контурами, я не знаю.

Сорокин наклоняется под стол — видимо, стреляный боеприпас от «Катюши» находится там.

Внезапно раздаётся страшный хруст, завершающийся таким треском, будто расщепилось дерево от попадания молнии. Мы все дружно вздрагиваем и впиваемся взглядами в Глеба, только что раскусившего сдобный сухарь пополам.

— Что? — удивляется портальщик. — В них сахара уйма! То, что надо для быстрого восстановления организма после применения сложных заклинаний. М-м, с изюмом…

— …Кх-м, так вот, — Вадим Денисович со второй попытки ставит на стол наш трофей. — Похож или всё же другой?

Сергей внимательно осматривает цилиндр со всех сторон и грустно кивает:

— Не во всём, но в главном. Контур там и тут нанесён несмываемой краской.

Он поворачивается ко мне:

— Теперь я уверен, что Дарью похитили специально для изготовления этих предметов. Мы сможем ей помочь?

— Непременно, — заверяю его. — Как только узнаем, где эти люди скрываются. Нас, знаете ли, их активность беспокоит не меньше.

— Так, давайте уже за еду, я жрать хочу, как волк, — Катерина тянется к самовару, чтобы налить себе чай. — Пока Глеб Карпович нам одну воду кипячёную не оставил.

— Катерина, «кушать»! — с укоризной стыдит дочь профессор. — Что о тебе молодые люди подумают?

— Что за время нашей поездки я нагуляла зверский аппетит, — категорично заявляет девушка. — А «кушать» я хотела два часа назад. С изюмом, говоришь? То, что надо.

Сольный хруст за столом становится хоровым.

Остальные тоже находят закуски по вкусу — и некоторое время иных разговоров, кроме похвал повару и просьб передать тарелку, не ведётся.

Как-то и позабыл, что с самого утра ничего не ели, а время уже к вечеру.

Но насыщение пришло, а дела до конца пока не сделаны. Надо определять дальнейшие шаги, исходя из информации и средств, которыми мы располагаем.

— Вадим Денисович, есть ещё одна важная новость. Сергей Рюрикович, позволите ваш камушек? — обращаюсь к спасённому специалисту.

— Давайте остановимся на Сергее, не нужно так официально, — резко смущается Медянкин, доставая футляр с янтарём.

— Итак, — открываю коробку и передаю камень профессору. — Позвольте представить вам уникальную находку — фрагмент Ала́тырь-камня.

Глава 18

Сорокин трясущимися руками лезет в карман за очками, с трудом нацепляя их на нос. Затем несколько раз открывает и закрывает рот, не произнося ни звука. Указывает пальцем на находку, потом — на меня, и наконец изрекает:

— Знаете, иногда одни сутки жизни дают человеку больше, чем все предыдущие года. Если это и правда осколок Ала́тыря…

— Правда, — киваю утвердительно. — Вряд ли Хранитель моего рода способен ошибиться в этом вопросе.

Никому не видимый якул сонно шипит что-то согласное.

— Тогда мы можем проверить ещё одну часть легенды, — профессор вытирает белоснежным платочком вспотевший лоб. — Установить его на постамент, где раньше покоился целый камень. И, если всё пойдёт, как описано, — это станет невероятным открытием!

Которое, надеюсь, сулит всем причастным немалые прибыли? Лишние денежки будут мне сейчас совсем не лишними.

— И где же этот постамент находится? Ну, чтобы не откладывать дело в долгий ящик, — встаю со стула, задвигая его на место. — Или эта штука не в вашей резиденции?

— Нет, конечно, — охает Вадим Денисович. — Кто ж мне такое доверит? Она всегда была под надзором рода, избранного якулом.

— То есть… — начинаю смутно подозревать, каким будет ответ. И угадываю почти дословно.

— …хранится в вашем родовом имении, — профессор изумлённо взирает на меня. — А вы что, об этом не знали?

— Вы, Вадим Денисович, наверное позабыли, что моей связи с Покровителем три дня от роду, — напоминаю укоризненно. — А до этого я жил мирной жизнью, не заботясь о спасении человечества.

Формально заботился, конечно. Вот только мир был другой. И жизнь другая.

— Ну, может, что-то из вашего прошлого вам подсказывает, где его искать? — не унимается профессор. — Постарайтесь вспомнить, от этого многое зависит.

Так-то оно так. Вот только чужая память совсем не желает со мной сотрудничать. Ну, или прошлый Кирилл Островский действительно был не в курсе принятых предками обязанностей.

— Тут стараться иначе нужно, — прохаживаюсь по комнате, стимулируя мозговую деятельность. — Давайте так: перед началом следующей вылазки на Изнанку мне в любом случае необходимо навестить семью.

В глазах Сорокина мелькает понимание. Продолжаю:

— Уведомлю их о своём текущем положении да матушке накажу дальше счетами распоряжаться. Заодно связь налажу, чтобы по пустякам время на дорогу не тратить. А ко всему прочему обследую имение от чердака до подвала: не так уж там много мест, где подобное укрыть можно.

Профессор задумчиво потирает подбородок, что-то прикидывая.

— В таком случае, вам потребуется взять осколок с собой, — наконец решает он. — Чтобы на месте проверить его взаимодействие с постаментом. Сергей, вы не против?

Тот решительно мотает лохматой головой:

— Если то, что вы говорите, хотя бы наполовину правда, то как я могу противиться?

Медянкин протягивает мне футляр, в котором хранится камень. Улыбается чуть печально:

— Я свой дар от него уже получил. Храню просто как напоминание о том, что знанием не стоит злоупотреблять. Берите, пусть он послужит доброму делу, как и задумывалось.

Торжественно принимаю реликвию. Настоящего пиетета, впрочем, по отношению к ней не испытываю. Ценность этого камня сейчас в большей степени историческая.

— Чудесно! — Вадим Денисович аж светится от счастья. — Тогда завтра с утра и отправитесь. Я вам автомобиль предоставлю, домчит с ветерком.

При воспоминании о недавних гонках по окраинам города спина предательски холодеет.

— Может, не стоит Катерину Вадимовну лишний раз нагружать? — старательно делаю вид, что руководствуюсь исключительно заботой о нежной даме.

— Увы, машина будет другая, попроще, — неискренне вздыхает явно обрадованный моим нежеланием тревожить девушку Сорокин. — Катерина нужна здесь, чтобы помочь с подготовкой экспедиции.