Я не умею прощать (СИ) - Стова Нийа

— Встань. Повернись.

Я как заворожённый еле справляюсь с собственным телом, двигаюсь медленно и непослушно. Но разворачиваюсь и застываю. И не могу посмотреть ей в лицо.

Она не спешит. Я чувствую её взгляд. Он раскалённым углем водит по коже, и я хочу, чтоб ей нравилось то, на что она смотрит.

Перестаю дышать и из последних сил давлю позорные стоны, когда она нервно и неумело дёргает широкий пояс, путаясь в хитрых застёжках.

Сам стаскиваю с волос т’атши и накрываю её ладони своими.

Вот так. Это совсем не сложно.

Она отдёргивает руки, а я вышагиваю из остатков одежды, и возбуждённый член влажно шлёпает по животу налитой головкой.

— Нит, — зовёт она своего сопляка. Ненавижу!

С трудом фокусирую поплывший взгляд на розовеющих скулах и чёрных ресницах, прикрывших её глаза.

— Устрой его… где-нибудь…

И… уходит. Уходит?!

Тощий поганец пожимает плечами и сочувственно смотрит. Убью недоноска.

Глава 7

Хуже ночи не припомню со времён махтэри. Я металась на простынях, сгорая от возбуждения, и заснула только под утро, измочалив зубами угол зажатой между бёдер подушки.

Моё чокнутое либидо, очнувшись от долгой спячки, подкидывало жаркие картинки одну за другой. Хватило бы и этого мурчащего «Мрай», произнесённого вальяжным рыком, чтобы превратить мои мозги в желе. Но эта неприкрытая ненависть и злость, готовая рвануть на лоскуты покорность трезвили лучше ледяной воды.

Мы оба заложники обстоятельств, и я не собираюсь пользоваться чьим-то уязвимым положением себе во благо.

Я с трудом представляла, что он чувствовал стоя передо мной на коленях. Униженный, напряжённый, как готовая лопнуть струна, сжимал кулаки и играл желваками на скулах, но послушно терпел мои дрожащие от волнения пальцы. Держал королевскую осанку, снося гадкие прикосновения озабоченной ноамат. Готов был раздеться сам, лишь бы этот позорный аттракцион поскорее закончился.

Я не посягну на твою добродетель, мой гордый принц. Ты можешь быть спокоен. Я выживу своими силами. Хотя бы ради того, кто отдал за это жизнь. Ради оттаявшего рядом со мной мальчишки, нашедшего защиту под моим ненадёжным крылом.

Утро выдалось скверным. К пакостному настроению добавилась головная боль и ломота во всём теле. Я чувствовала себя разбитой и слегка озверелой, гася усилием воли тянущее низ живота вожделение. Должно быть, выглядела со стороны диковато в тонкой, прозрачной сорочке до пят и растрёпанной за ночь свободной косой, когда бродила из комнаты в комнату в поисках Нита.

Зачем мне одной такие хоромы? В махтэри нас совсем не баловали. Обстановка, еда и одежда были довольно скромными. Пожалуй, только оружие и доспехи украшали особо искусно и расточительно. И я решила, что это часть культуры Подземья — презирать быт в угоду военному ремеслу.

Но Первый Правящий Дом вознамерился добить свежеприобретённую ноамат гостеприимством и щедростью. Я и представить себе не могла, что на Дошхоре может быть подобная роскошь. Мебель, украшения и одежда, мужчины… Опять я об этом…

Толкнула плечом тяжёлую дверь, обитую толстыми пластинами иматина, и как вкопанная застыла на пороге. Тренировочный зал — мелькнуло в моём поплывшем мозгу, и почти задушенная похоть мягко, но мощно ударила под дых.

Воздух здесь пах древесной корой и полынью, смешанной с резкой мускусной ноткой. Этот убийственный аромат не проникал в ноздри, он впитывался сразу в кожу, заставляя слабеть мои предательские колени.

Алмазной пылью мерцали бисеринки пота на точёном теле, притягивали взгляд к резким рубленым движениям, что совершали мощные руки с зажатым в них изогнутым мечом.

Красивый плавный разворот. Он завершает каждый ритуальный поединок. Замах и…

Нит!

Он не успеет увернуться от клинка, направленного ему точно в грудь!

Нет.

Чернильный хлыст лоснящейся змеёй обвивает сильную шею. Рывок, и неудавшийся убийца роняет оружие. С бешеной злобой хватает толстый жгут ладонями. Ограничители на его руках загораются ядовитой зеленью, и хлыст бледнеет и растворяется, оставляя свою жертву свободной.

Я оторопело гляжу на свои растопыренные пальцы: мне больше не подвластна тьма?

Клинки!

А разъярённая махина с низким утробным рыком медленно разворачивается и с жаждой крови в фиолетовом взгляде прёт на меня.

— Госпожа! Мрай, не надо! — испуганный Нит бросается сзади на своего обидчика, повисает на его плече, не сумев даже чуть затормозить движение. Неловко валится тряпичной куклой и затихает, ударившись об пол головой. Белобрысая зверюга его просто стряхнула с себя одним небрежным движением.

Убью. Я кидаюсь вперёд, но не успеваю замахнуться, как оказываюсь прижатой к стене тяжеленной тушей, и теневой клинок, устремлённый в яремную впадину, коснувшись серой кожи, исчезает.

— Ну и что ты теперь сделаешь, госпожа? — брезгливо выцеживают слова искривлённые губы. — Как накажешь за потрёпанную постельную грелку? — широкая ладонь больно сжимает сведённые вместе запястья.

— Ублюдок, — выплёвываю я в бессильной злобе.

Дроу тихо издевательски смеётся, шаря по мне потемневшим взглядом.

— Ты ошибаешься, грозная ноамат. Я законное дитя, рождённое в священном браке. И знаю всех своих предков до последнего колена. Может ли этим похвастаться пришлая — дочь заблудшего племени? С чем отпустил тебя Источник, коль не осталось здесь, — легла мне на грудь его лапа, — ни памяти, ни благодарности?

О, ты знаешь, как выбить меня из колеи и надавить на самое больное! Только никогда не догадаешься, мой драгоценный подарок, что пришлось пережить и чем расплатиться за метку на левой руке и удавку на шее.

— Поблагодарю илхарэсс отдельно за элитную шлюху с большой родословной. И попрошу цепь понадёжней, когда прикроватная шавка снова решит скалить зубы.

Он страшно зарычал и передвинул ладонь мне на шею, сомкнул пальцы, перекрывая дыхание. А потом дёрнулся всем телом, закатил глаза и как подкошенный рухнул.

Вот так. Знай своё место. Печать принадлежности никогда не позволит наложнику навредить собственной хозяйке.

Нит! Я бросилась к моей отважной неподвижной няньке. Лишь бы с ним ничего не случилось. Я совсем не умею лечить. И прежде чем отыщу помощь в этих паучьих лабиринтах, мальчишка сто раз успеет умереть.

— Нит, ты меня слышишь? — осторожно погладила впалую щёку. Очнись, пожалуйста, мальчик! Без тебя я здесь просто загнусь!

Он тихо застонал и разлепил ресницы, схватился за голову и, покачиваясь, сел.

— Ты как? — я поддержала его за плечи.

— Госпожа? — вытаращил он ничего не понимающие янтарные глазищи. Разглядел за мной бесчувственную гору мышц и испуганно уставился на меня. — Вы не пострадали? Мрай, он… Я не знаю, что на него нашло. Он просто хотел размяться, а я напросился к нему в напарники. Высокородных отлично обучают, — сбивчиво оправдывался он. — А у меня никогда не было хорошего наставника, я бесполезен как воин. И я решил, что пока вы спите… Мы не хотели ничего плохого. Простите, это только моя вина, — покаянно опустил он голову.

— Хочешь повиниться в том, что кто-то опять хотел от тебя избавиться?

— Он бы никогда этого не сделал. Ближний круг ноамат неприкосновенен. И Мрай уверен в том, что я по-настоящему делю с вами ложе, — Нит густо покраснел. — Я рассказал ему о ритуальном поединке на пути к столице. Мы просто тренировались…

Понятно. А я в сердцах чуть не прибила подарок илхарэсс. Вернее, попыталась. И нужно разобраться, почему я оказалась перед ним совершенно беззащитной.

— Пойдём, — я дёрнула выпавшую из причёски косичку с коричневым шнурком. Нит тут же пристроил её на место. — У нас есть важное дело.

— А Мрай, — он сочувственно кивнул в сторону собрата по несчастью.

— Пусть здесь лежит, отдыхает. Не вздумай перетаскивать этого громилу, — сделала страшные глаза. — Я ничего ему не сделала. Это печать принадлежности. Такая здоровая туша быстро придёт в себя, заодно и остынет.