Зодчий. Книга II (СИ) - Погуляй Юрий Александрович

Но это всё случится потом.

Ах да, а ещё Конструкт получил седьмой уровень, и я соединил, наконец-то, дорогу от Комаровки с дорогой на бывших землях Фурсова.

И именно на этой дороге мне повстречалось ОНО. Я вместе с привычной охраной двигался в сторону Приборово, где Боярский собрал людей для моего объявления. К сожалению, его увещивания не подействовали на селян и потому переселиться в Томашовку, в мои таун-хаусы, захотело лишь несколько семей. Так что пришлось договориться об общей встрече и надавить на крестьян самому. И вот когда мы ехали по новой дороге, соединяющей мои земли, на дорогу выскочило, лязгая ручкой о жесть, дырявое ведро. Я остановил квадроцикл, с любопытством наблюдая за пришельцем.

— Ням! — проскрежетало ведро, перебирая короткими чёрными лапками, а затем споткнулось. Я поднял руку, призывая телохранителей замереть. Кольцо обоих уже сияли магией, но после команды огоньки медленно потухли. Из недр ведра в момент падения высыпалась груда различных камней.

— Ням! — возмущённо возопило ведро. — Ням-ням! Ня-я-я-ям!

Тонкие чёрные ручонки принялись запихивать в себя высыпавшееся. Камни стучали по поверхности, проваливаясь в жестяное брюхо.

— Ваше благородие… — начал было Турбин.

Я ещё раз поднял руку, призывая к молчанию.

— Нам! — удовлетворённо сказало ведро, когда закинуло в себя последний камень и засеменило дальше. Когда оно исчезло в лесу, по другую сторону дороги, осторожно подал голос Капелюш:

— Господин Зодчий, простите, но это же…

— Это безобидное порождение Изнанки, не несущее в себе зла, — произнёс я с улыбкой. — Большая редкость. Пусть живёт.

— Ням, — раздалось из леса, а затем снова зазвенели по жести выпавшие камни.

Телохранители переглянулись и ничего не сказали.

Боярский собрал на главной площади Приборово не только местных жителей, но и селяхинцев. Оба новоизбранных старосты тоже были здесь, очень непохожие друг на друга. Один невероятно высокий и толстый, с красным лицом и потным лбом, по фамилии Шерстобитов, а второй маленький, сухенький, опирающийся на палку и сгорбленный Александр Каланча. Последний будто тащил на своих плечах целый мир. Так, их обоих надо запомнить, с ними ведь потом придётся контактировать.

— Здесь опасно, — начал я, едва гул толпы утих под жестами Боярского. Я стоял на постаменте посреди площади, оглядываясь. Много испуганных лиц, много сомнения в глазах. — Я знаю, что вы живёте в этой опасности всю жизнь, но теперь стало ещё хуже. Вы же слышали о том, что произошло на конюшнях. И, думаю, все знали тех, кто пострадал от новой напасти из Изнанки. И я вынужден сказать, что это может повториться.

Толпа загудела. Страха стало больше. Пришлось поднять руку, чтобы унять волнение людей.

— Я уверяю вас: Конструкт может защитить!

— Берите наш, пусть он защищает! — выкрикнули из толпы.

— Это невозможно. Пока невозможно, но я работаю в этом направлении. А сейчас призываю вас брать всё что вам необходимо и уходить отсюда. На моих землях всем вам места хватит. Я не призываю вас бросать своё жильё навсегда. Надо переждать неделю или две. За это время, возможно, я смогу что-нибудь предпринять и вернуть вам ваши дома. Сейчас же у меня вы можете рассчитывать на питание и крышу над головой. Условия простые, но они временные. Пока оно не вернулось, лучше пересидеть под защитой…

— А почему вы решили, что оно вернётся? — сказал человек в капюшоне, вокруг которого образовалось небольшое свободное пространство. Местные сразу определили его как чужака. Да и сложно было бы не обратить внимания на подозрительного незнакомца в таком наряде.

Я знал, кто это. Знал с первой секунды, как начал разговор. Спасибо пташкам Паулины.

Глава 19

— У имперской Комиссии другое мнение? — ответил я вопросом на вопрос. Мужчина сбросил капюшон, явив всем лицо с обвисшими щеками и запавшими глазами. Жидковатая поросль на голову дополняла унылый образ.

— Отрадна ваша осведомлённость, господин Баженов. Как и ваша своевременность, — снисходительно произнёс комиссар с гадкой улыбочкой. — Так удачно для вас всё сложилось! Бывают же в жизни совпадения. Только получили земли и сразу же такое происшествие!

Много я слышал про имперскую Комиссию, но не ожидал подобной бесцеремонности.

— Вы намекаете на мою причастность к трагедии? — мягко спросил я. — Прилюдно? Выдвигаете необоснованные обвинения в адрес благородного человека?

С каждым словом мой голос наливался сталью. Комиссар перестал улыбаться, глаза его забегали, а на лбу выступила испарина. Он не ожидал такой реакции, полагая, что перед ним стоит нежный цветок, только закончивший академию, и готовый намочить штаны под взором представителя власти.

Ну-ну…

— Потрудитесь объясниться, уважаемый, — продолжал я, шагнув по помосту в его сторону. Теперь вокруг имперского посланника стало совсем просторно. Между нами не оказалось ни единого человека. — И представьтесь, чтобы я понимал, кому высылать секундантов, если вы продолжите подвергать сомнению мою честь!

— Владимир Шибанов, ваше благородие. Старший комиссар по делам Изнанки, — отрапортовал побледневший гость. — Приношу свои извинения, мне не следовало позволять себе подобное.

— Извинения принимаются. Подождите, пожалуйста, когда я завершу своё выступление, — попросил я его, и комиссар умолк.

Он подошёл ко мне, когда я закончил сеанс убеждения селян.

— Ещё раз приношу свои извинения, господин Баженов, — с максимально смиренным видом сказал Шибанов. Слова вежливые, а глаза цепкие. — Однако несколько вопросов мне хотелось бы задать.

Комиссар протянул бумаги, доказывающие его право быть здесь и подтверждающие полномочия. Я внимательно изучил их, не забыв убедиться в их подлинности. Печать была чёткой, подписи тоже.

— Слушаю вас, господин Шибанов. Вы здесь уже второй день, насколько мне известно. Как продвигается следствие?

— Оно продвигается, — уклонился от ответа комиссар. — Меня заинтересовала ваша речь, господин Баженов. Вы будто бы понимаете, с чем мы все столкнулись. Что крайне удивительно, так как мои лучшие сыскари в недоумении. Ничего подобного на территории Российской Империи не случалось. Да и за её пределами, насколько я знаю.

Он вдруг закатил глаза, забывшись:

— Только не говорите мне про появление Изнанки и обращения сотен миллионов людей в течение нескольких часов. Всем известно, что это был аномальный разовый выброс Скверны, и случись в те дни именно он, мы бы с вами уже не разговаривали.

— А я и не собирался, — пожал я плечами, — Я хотел отметить влияние ретроградного Меркурия и отсутствие кроличьих лапок у пострадавших.

— Вы… Вы серьёзно, Баженов? — чуть растерялся комиссар.

— Вы снова забываетесь, господин Шибанов, — поморщился я. — Я вынужден сказать вам — два.

— Два? Это что-то значит?

— Когда я скажу три, то приглашу вас на поединок, — степенно проговорил я. — Надеюсь, оружием вы владеете лучше, чем своим языком.

— Мне кажется, или мы пропустили один? — заискивающе улыбнулся Шибанов. — Простите меня ещё раз, господин Баженов.

Он играл роль дурачка, потому что иначе мне и в голову не могло прийти, как этот человек дослужился до должности старшего комиссара. Большая часть людей, с кем следователю приходится общаться, это представители благородных родов. Должен был научиться уже. Так что его провокации имели под собой иную основу. Он хотел вывести меня из себя, но при этом балансировал на грани дозволенного.

Может быть, комиссар и драться умеет? Я оценивающе оглядел мужчину. Сложен неплохо, в движениях есть чёткость, ничего лишнего. Однако скорее стрелок, чем фехтовальщик. При себе три пистолета. Один в плечевой кобуре, один на поясе и один у щиколотки. Так себе набор для борьбы с Изнанкой.

— Мы оба понимаем, господин Шибанов, когда было «раз», — вежливо пояснил я.