Зодчий. Книга II (СИ) - Погуляй Юрий Александрович

— Да-да, досадное моё нетерпение… — вздохнул комиссар. — И всё же, ваше благородие, мне бы хотелось услышать вашу версию, почему это может вернуться?

— Потому что, надеясь на лучшее, нужно всегда готовиться к худшему, — пояснил я. — Если Изнанка так проявила себя один раз, то проявит и второй. Вы должны это понимать.

Правду им говорить нельзя. В неё всё равно не поверят. Особенно когда подходят с позиции обвинения. Из потенциальных доказательств у меня лишь одержимость сестры Ирины, однако если её вытащат с территории Конструкта, то это может плохо закончиться. Спасти её сможет только удалённость от Изнанки, пока Колдун слаб. Так что пусть будет под моим присмотром.

— Красиво сказано, — отреагировал Шибанов. — Красиво. Но практического применения из этого не выйдет, ваше благородие. Мне доложили, что вы имели беседу с одним из обратившихся, — будто бы между прочим бросил он, но глаза внимательно следили за реакцией. — Не расскажете, о чём?

Интересно, кто напел. Видели моё общение с Красным Гребнем сразу несколько человек, но слышать не могли. А если бы услышали, то вопросов ко мне сейчас оказалось бы ещё больше.

— Сложно назвать это беседой, но вам не соврали. Монстр говорил со мной, — кивнул я. — И мне показалось, будто бы его телом управлял кто-то разумный. Кто-то оттуда.

Он повернулся, следуя моему взгляду, и воззрился на пелену между нами и Европой.

— Разумная тварь Изнанки? Этого не может быть! — безапелляционно возразил комиссар. Можно только порадоваться такому неведению, жаль, что скоро всё изменится. Шибанов торопливо заговорил, словно убеждая меня:

— Должно быть, мы столкнулись с обратившимся Призывателем! Он же каким-то образом сумел склонить к Скверне своих товарищей, и вот этот элемент мы обязаны изучить обязательно. Пробуждать её в живых людях… Такого не было никогда! Что за речи Зуброва… Вы ведь знаете, что некоторое время Призыватели способны контролировать своё сознание, прежде чем окончательно не отдаются Скверне? Полагаю, с ним вы и общались. Но разум у порождений Изнанки! Это ведь невозможно! Вы представляете, что может произойти, если чудовища объединятся⁈

О, кто, как ни я, мог…

— Вы комиссия, вы и решайте, что там произошло, — уклонился я от ответа. Не тот человек передо мной, чтобы убеждать в своей правоте. Этот мир ещё не готов к истинному положению вещей. — Я излагаю то, чем был свидетелем. Мне продолжать?

— Да-да, ваше благородие, конечно! — смутился комиссар. — А что именно он говорил?

Я нахмурился, сделав вид, что вспоминаю, потом задумчиво проронил:

— Он сказал, что процесс начался. Что люди слабы. Что они охотно слушают его голос и их много.

Даже врать не пришлось. Шибанов же нахмурился и уточнил, слегка разочаровано:

— И всё? Вы можете дословно повторить сказанное?

— Я это уже сделал!

— Только не говорите три, ваше благородие. Я хочу ещё немного послужить Его Императорскому Величеству! — с тонкой улыбкой сообщил он и промокнул лоб.

— Это зависит исключительно от вас, господин Шибанов.

Комиссар страха не показывал, но чувствовалось, как он нервничает. Не перегнул ли я с этим, интересно? А ну как в обморок грохнется? Неловко потом будет объяснять следующему члену Комиссии, почему предыдущий посланник пал жертвой моего счёта до трёх.

— Вы такой серьёзный молодой человек, ваше благородие, — признался Шибанов. — Впервые с таким сталкиваюсь, призна́юсь честно. Позвольте, я помучаю вас ещё вопросами? Если вы, конечно, не спешите.

— Я не меньше вашего заинтересован в том, чтобы определить новую угрозу, господин Шибанов, — пошёл я к нему навстречу. — Это, всё-таки, мои земли.

Он явно хотел прокомментировать мои слова, но, вероятно, вспомнил про «три». Или же решил, что на меня тактика эмоционального раздёргивания не работает. Мы проговорили ещё около получаса, и в процессе беседы мне удалось выудить из комиссара некоторые детали его расследования. В Комиссии на самом деле не понимали, с чем столкнулись. Основной версией расслабившийся во время разговора следователь считал мутацию скрытого Призывателя. Он даже поделился, что контактами несчастного Зуброва уже занимаются. Как привязать к нему остальных конюхов — Шибанов пока не придумал.

Меня он опрашивал весьма дотошно, но и здесь интерес имперского комиссара проглядывался. Следователь играл роль придурковатую, однако совершенно точно пытался вплести меня в цепочку взаимоотношений с Призывателем. Будто бы конюхов ему было мало. Кажется, здесь идёт отработка чьего-то заказа.

— Спасибо за сотрудничество, господин Баженов, — сказал, на прощание, комиссар. — Империя не забудет вашего вклада.

Прозвучало, как угроза. Я проводил Шибанова задумчивым взглядом. Ведь он не дурак, совсем не дурак, но каши с ним сварить не получится. Слишком заинтересован в доказательстве своей версии, чем в поиске ответов. А ведь мне нужен был интерес Комиссии. Через неё можно было протолкнуть мой план по развитию. Я несколько раз накидывал интригу во время беседы, пытаясь направить мысли Шибанова в сторону необходимости укрепления границ. Однако он уже убедил себя в виновности Зуброва и теперь возводил вокруг этого доказательства.

Значит, придётся использовать другие варианты.

В Томашовке я заглянул в Конструкт, отобрав небольшой участок земли под строительство первого многоэтажного дома. Подходящая площадка, покрытая лесом, находилась неподалёку от границ с землями Володина. Если проложить дорогу севернее холма, то как раз новая трасса пройдёт мимо монастырского подворья. Дав указание Гудкову, я обрисовал ему место под вырубку леса. Подходящие для лесопилки деревья пустим на пиломатериалы, а остальное в реоген. Как расчистим всё, то можно будет и начать строительство. Вряд ли современный дом будет пустовать.

Сейчас же потока беженцев я не ожидал. Мест в Комаровке, Орхово да таун-хаусах пока хватало. Тем более что бо́льшая часть жителей новых территорий пропустили мои увещевания мимо ушей, и это абсолютно нормально. Люди жили здесь уже два поколения с тех пор, как образовалась Изнанка. Способно ли смутить их разумы новое зло? Вряд ли, раз они уже приспособились.

Люди вообще ко многому привыкают.

Размышляя о дальнейших действиях, я вытащил телефон и неспешно прогулялся по мощёной дорожке к раскинувшей руки статуи артиллериста. Внутри снова заворочался мой тёмный скульптор. Пришлось закрыть глаза и взять себя в руки. Несколько очень долгих ударов сердца я следил за дыханием и, наконец, прогнал неуёмную жажду творчества. Набрал номер.

— О, Баженов! — без приветствия отреагировал Александр Сергеевич. — Как твои успехи, дорогой?

Полагаю, проректор Академии Зодчих должен был знать ответ на вопрос, тревожащий меня последние несколько дней.

— Александр Сергеевич, здравствуйте! Я к вам за советом.

— Конечно, конечно, Михаил! Ты уже обеспечил запас энергии?

— Разумеется, как вы и учили!

— Хорошо. Хорошо! Но не расслабляйся. Я изучал твой участок, очень сложное место. Быть может, тебе стоит задуматься о гидроаккумуляции, у тебя ведь там рядом озеро! В твоём Конструкте есть такая схема? Если нет, то мой хороший знакомый может подъехать и записать её для тебя. О цене не волнуйся, он мне должен.

— Пока не нужно, Александр Сергеевич, — мне только хороших знакомых не хватало. — У меня возникла небольшая дилемма, с правовой стороны.

— Очень внимательно тебя слушаю, — немедленно стал серьёзным проректор Академии.

— Так вышло, случайно, конечно же, что мне тут перепали земли с ещё одним Колодцем, и с Конструктом в нём.

— Что? — ахнул Александр Сергеевич. — Что тебе случайно перепало?

— Земли. Сосед оформил дарственную, а там Колодец и…

— Баженов, земли — это не медный пятак, чтобы случайно перепасть! — я услышал, как в трубке резко громыхнул упавший стул. — Это… Ты же там месяца не пробыл! Кто вообще на такое пошёл⁈ У тебя же там истинный серпентарий вокруг!