Путь к вершине (СИ) - Кас Оксана

— И так толстый, а еще жрешь что-то постоянно.

Сухён разом изменился в лице и медленно опустил руку. Хару сидел достаточно далеко от него и просто наблюдал — до окончания работы стилистов Сухён не сделал и глотка.

— Такой смуглый, будто рис вручную собирал, — возмутилась Ынтхэ, поправляя макияж Ноа.

Тот сразу замолчал и перестал радостно оглядываться по сторонам.

— Ляхи как у бабы, — сказала Ынхэ, проходя мимо Шэня.

Вряд ли он ее понял — это не самые распространенные корейские понятия, а то тоже мог бы начать комплексовать.

Так Хару понял, почему менеджер Пён посчитал Ким Ынтхэ «опасной» для Хару.

— Почему она еще работает? — тихо спросил он, садясь рядом с менеджером Пён в дальней части гримерки.

— Потому что у нее большой опыт в индустрии, есть хорошие отзывы, — ответил менеджер Пён. — Она самая старшая. Остальные девчонки молодые, жаловаться на нее не станут, сам понимаешь.

Хару кивнул. Ну, не принято в этой стране жаловаться на коллег. На соседей — без проблем. На случайных прохожих — с удовольствием. Но не на коллег — так не делается. Стукачество активно порицается, можно стать парией в коллективе, даже если ты поступил правильно. Хару ведь и сам не рискнул открыто пожаловаться на соседа-водолея на шоу, дождался подходящего момента. Парни из группы тем более не станут жаловаться на стилистку — не принято.

— А вы? — осторожно спросил Хару. — Я не принуждаю, мне просто интересно.

— В New Wave нет отлаженного механизма отслеживания соответствию корпоративной этике. Если быть точнее — они слишком нагрузили главного продюсера. По-хорошему, продюсеру Им нужен помощник по… хозяйственной части, так сказать.

Хару кивнул, примерно поняв, о чем говорит менеджер Пён. Чтобы твоя жалоба была услышана, нужно жаловаться тому, кто способен исправить ситуацию. В New Wave сейчас все проблемы группы решает Им Минсо. И это, наверное, действительно ненормально.

— А что, ей помощника не ищут? — спросил он.

— Не знаю, — честно ответил менеджер Пён. — Но, думаю, она неглупая женщина и понимает, что заместитель ей нужен.

Их тихий разговор был прерван громкой командой менеджера Квон.

— Мы выходим на ковровую дорожку в первых рядах, до начала сорок пять минут. Быстро парней в костюмы!

И снова началась беготня — переодевание из сценических нарядов в официальные костюмы. И прически, разумеется — до этого волосы им не трогали.

Глава 18

Must be nice

На ковровую дорожку выходили в почти классических костюмах. Хару, когда их увидел, сразу понял, что тут начинает действовать стратегия Им Минсо и Сон Анки: выделять центр в лице Хару, чтобы о группе постоянно говорили. Семь костюмов. Чанмин полностью в черном, включая рубашку. Шэнь в черном костюме и белой рубашке. Ноа — черные брюки, белый пиджак и белая рубашка. Тэюн — черные брюки, на белом пиджаке черные лацканы, белая рубашка. Юнбин — черные брюки, белый пиджак, черная рубашка. Сухён — черные брюки, на черном пиджаке белые лацканы, черная рубашка. И Хару — полностью в белом. Несмотря на то, что все костюмы выдержаны в одной цветовой гамме, одинаковая ткань, покрой, у всех в петлице красная роза… только у одного Хару брюки белые и это сразу бросается в глаза.

Сделали прически, раздали украшения — серьги тем, у кого проколоты уши, кольца и цепочки остальным. Галстуков не было, вместо туфель — черно-белые кеды Vans. В таком виде они прошли по длинным коридорам закулисья, чтобы выйти к прессе.

Внутри стадиона не хватило места для ковровой дорожки. Перед одним из входов поставили большой современный шатер на случай дождя, раскатали ковролин приглушенно-красного оттенка, поставили задник с эмблемой премии. Айдолы выходят к прессе отдельными группами, позируют две-три минуты, затем удаляются, как бы обходя тот стенд, у которого делают фото.

Парни жутко волновались. Стафф вовсе не добавлял уверенности — стилисты суетились вокруг, поправляя прически и макияж. Когда группу, наконец, вызвали позировать, Хару показалось, что они не готовы. Но — вышли, выстроились у стены, начали позировать. Хару просто стоял, сохраняя то выражение лица, которое отрепетировал еще на актерских курсах — вежливое равнодушие. Остальные показывали сердечки.

— Мы с тобой попали на штрафы, — сказал Шэнь, продолжая мило улыбаться прессе и показывая сердечко.

— В смысле? — спросил Хару.

Он тоже решил расщедриться — сложил большой и указательный пальцы в маленькое сердечко, чтобы на фото выглядеть чуть милее.

— Я встал в центр, — ответил Шэнь, все еще улыбаясь.

Хару от неожиданности чуть ли не икнул. Он чуть повернул голову в сторону Шэня. Так и есть — с Шэнем стоит еще три человека.

Перед прессой говорить он ничего не стал. Меняться местами, понятное дело, тоже было бы странно. Отстояли свои три минуты, ушли за кулисы. Никто из стаффа ничего не сказал насчет неправильного построения и Хару даже подумал, что заявление о штрафах было шуткой. Но нет. В гримерке Им Минсо развернула к ним экран планшета и показала фото от прессы. Высоченный Шэнь в центре, Хару рядом с ним.

— Свой штраф будете отрабатывать уже после дебюта. Челлендж мы выберем сами, — мрачно добавила она.

Хару печально вздохнул: про штрафы, увы, никто не забыл. Придется снимать какую-нибудь дурость…

— А сидеть нам тоже со мной в центре? — мрачно уточнил Хару.

— Разумеется, — елейно улыбнулась Им Минсо.

Между позированием перед прессой и началом церемонии остается около сорока минут свободного времени. Это в теории. Но, на самом деле, они не отдыхали. Минсо повела их семерых знакомиться с людьми из индустрии.

На дверях всех гримерок висели листы А4, на них — номер помещения и фамилии тех, кто их занимает. Минсо пропускала гримерки молодых групп, но указывала Хару на двери опытных артистов. Он стучался, ждал ответа, потом они всемером входили внутрь (Минсо оставалась в коридоре), представлялись, кланялись, выражали свое почтение старшим товарищам.

Это — старомодный подход. Раньше айдолы в обязательном порядке обходили всех сонбэ, чтобы представиться, но сейчас дебютирует слишком много артистов, да и общество не стоит на месте. Даже в Корее к старшим относятся уже не настолько уважительно, как десять лет назад. В индустрии развлечения вообще больше ценят популярность, а не количество лет в индустрии. Но Хару четко понимал, почему они начали обход гримерок с актеров и старых певцов. Да, это сорокалетние работники индустрии, которые уже давно не на слуху, едва известны молодежи, но… они каким-то образом все еще в индустрии. Значит, что-то знают и умеют.

Поэтому Хару вполне искренне обращался к сонбэ: кто знает, любое знакомство может пригодиться. Многие были удивлены, что молодежь все еще представляется старшим. Хару шутил и честно признавался, что они сами бы постеснялись, но их продюсер сказала, что такие традиции не могут быть слишком старыми. «Старички» с удовольствием принимали комплименты, традиционно спрашивали их возраст и очень сильно удивлялись, что Сухёну уже семнадцать.

— Ты такой милый и юный! — практически пропела актриса, которая будет ведущей шоу, — Я хотела тебе шоколадку предложить!

Сухён смутился, остальные расхохотались. Актрису звали Ха Юджин, ей, вроде, больше тридцати, но выглядит она так юно, что вполне может сыграть школьницу.

— Ни за что бы не дала ему семнадцать. Берегите его, — обратилась к Хару она, — Он слишком милый…

Хару поклонился, благодаря. Сухён покраснел так, что хотелось его протереть влажной холодной тряпочкой — казалось, у него сейчас пар из ушей пойдет, совсем засмущали парня.

В гримерках они не задерживались дольше, чем на пять минут. Обычно и вовсе — представлялись, кланялись, уходили. Когда вернулись в собственную гримерку, Хару немного обиженно сказал Им Минсо:

— Мы могли бы и сами это сделать, не обязательно было водить нас под конвоем.

— Не во всех гримерках вас были бы рады видеть. А я не могла дать вам список, потому что не вспомнила бы всех.