Жрец Хаоса. Книга II (СИ) - Борзых М.

В то же время я прекрасно понимал, что вряд ли бабушка начнёт рубить руки и ноги другу семьи и родственнику по мужу для того, чтобы пересадить их собственному брату. Значит, загвоздка была в чём-то другом. К тому же, разглядывая именно человеческий спектр, я понимал, что разница всё же имеется. То есть база для сращивания есть, но остальные цвета ауры Резвана вполне могли создать проблемы с приживлением для того же Олега Ольгердовича.

Посему у меня мелькнула весьма дельная, на мой взгляд, мысль. Я вспомнил, как выглядела аура энергоманта, когда тот был волком: он весь светился серебристо-пепельным светом с синеватыми искрами. И я обратился к Эраго:

— Господин Резван, а не могли бы вы сменить ипостась на животную? Только медленно.

Тот вздёрнул бровь и почему-то обменялся с бабушкой нечитаемыми взглядами, смысл которых от меня ускользал.

— Без проблем, — кивнул он.

Я внимательно следил за процессом обращения. Так вот, где-то на середине процесса цвет ауры Резвана стал весьма и весьма похожим по составу, плотности и прочим характеристикам, которые мне сложно было объяснить на ауру Олега Ольгердовича. Я видел, что в состоянии полуоборота энергомант идеально подойдёт в качестве донора для Олега. И я, не раздумывая, произнёс:

— Стоп, остановите превращение.

В этой фазе передо мной стояло всё ещё прямоходящее существо, но уже с волчьей мордой, всё ещё пятипалыми руками, покрывшимися густой пепельной шерстью, и ногами, уже превратившимися в волчьи лапы. Более всего он напоминал… Откуда-то в памяти всплыло слово «ликантроп».

Я обернулся к бабушке:

— Вот в этом состоянии господин Резван будет идеально сопоставимым с Олегом Ольгердовичем.

Послышались скупые хлопки со стороны княгини.

— Молодец, я думала, не догадаешься.

Я же молча принял похвалу и принялся ожидать развития событий. Но мучивший меня до того вопрос решила задать Эльза. Стоило Резвану сменить ипостась на более близкую к животной, она перестала стесняться смотреть на своего преподавателя.

— Елизавета Ольгердовна, подскажите, пожалуйста… Неужто мы будем усекать конечности господину Резвану и пришивать их Олегу Ольгердовичу? Неужто у оборотня могут восстановиться конечности после отсечения? Я не помню, чтобы где-то читала о подобной способности.

— Всё верно, дорогая, потому что такой способности в принципе не существует. Есть некие ограничения, распространяющиеся, в том числе, на лекарскую магию и, в принципе, на химеризм, — принялась объяснять бабушка. — Даже самые сильные лекари не в состоянии вырастить заново глаз человека, восстановить разрушенную часть мозга, даже если они знают его состав и строение прекрасно. Но при этом в случае, если на поле боя человеку оторвёт руку и её найдут в первые час-полтора, они смогут остановить процессы сепсиса, распада ткани и прирастить её обратно. То есть они могут срастить уже существующие ткани, кровеносные сосуды, нервные связки, сухожилия и прочее, но воссоздать несуществующее они не могут.

Несколько обратная ситуация с химеризмом, почему его и относят к так называемым тёмным искусствам. Дело в том, что мы, действительно, зная состав и строение некоего органа, можем вырастить его.

На этой фразе у нас с Эльзой буквально глаза едва ли не на лоб полезли.

— То есть вы хотите сказать, что мы заново сможем отрастить новые конечности Олегу Ольгердовичу?

— А вот здесь мы переходим к главному этическому закону химерологии. Сей закон гласит о том, что нам запрещено производить подобные манипуляции с человеческими тканями.

— Что послужило причиной для запрета? — поинтересовался я.

— Основная причина была в том, что твари из Пустошей, с которыми мы воевали, были помесью живых людей с другими существами. И именно посмотрев на эту страшную мешанину, был принят основополагающий закон. Раньше смотрели на опыты с человеческими тканями несколько предосудительно, но не мешали экспериментировать на себе или на добровольцах. Но после увиденного появился стойкий запрет даже на попытки лечения с использованием созданных органов.

— Не понимаю! Ведь вы бы смогли с лекарями творить просто чудеса.

— Нет, запрет един. Когда-нибудь, если тебе не повезёт, ты окажешься где-нибудь на границах с Пустошами и поймёшь, о чём я говорила. А ещё как-нибудь обратись к принцу с просьбой показать тебе кунсткамеру.

— Что за кунсткамера? — едва ли не хором спросили мы с Эльзой.

— О-о… Там собраны, как в музее, самые необычные, самые отвратительные, самые невозможные из особей, когда-либо пришедших к нам из Пустошей и убитых нами. Кунсткамера не для общего просмотра, но, поверь, ты поймёшь, почему было запрещено проводить любые опыты с людьми. А за манипуляции с магами и вовсе грозит смертная казнь.

— Погодите, Елизавета Ольгердовна, так что же тогда мы будем делать с вашим братом, если любые манипуляции с человеком запрещены этическими законами? А он… кхм… ещё и маг.

Эльза побледнела, но пыталась докопаться до истины.

— В качестве образца, как ты правильно заметил, Юра, будут использоваться конечности ликантропа. То есть, зная их строение, состав и прочее, я буду отращивать брату конечности Резвана в полуобороте. Это не человеческие, скажем так, руки и ноги — они подходят под категорию животных существ и совместимость с Олегом имеют просто прекрасную, как ты сам заметил. А посему приступим.

Меня всё же некоторым образом возмущал подобный запрет. Нет бы отрастить людям ноги и руки, раз есть такая возможность, а они заставляю калек-ветеранов выстраиваться в очередь за животными конечностями, чтобы вновь почувствовать себя полноценными людьми. Но людьми ли уже?

— Каковы наши задачи с Эльзой? — решил сразу уточнить я.

— Твоя, Юра, — это смотреть и запоминать. Я возьму образцы тканей Резвана в полуобороте, затем нам придётся снять кожу на срезах культей у брата, но по одной. А дальше Эльза будет наносить сначала алхимический эликсир, способствующий регенерации и заживлению, а дальше будет помогать сращивать образцы тканей вместе с культёй Олега. Я же в этот момент буду постепенно наращивать поочерёдно все необходимые ткани, сухожилия, нервы и прочее, даже кости.

Я посмотрел на Резвана.

— Елизавета Ольгердовна, я прошу прощения, а под образцами вы имеете в виду, что нам придётся брать образцы тканей, нервов, сухожилий и прочего?

— Да, княжич, — кивнул Резван и тут же подмигнул. — Женщинам только дай повод нас попилить! А здесь ещё и железные основания для этого есть.

— И сколько уйдёт на выращивание одной конечности? — посмотрел я на княгиню.

— По-разному. И в данном случае я очень сильно надеюсь на регенерацию оборотней, которая позволит ускорить процесс, поскольку оборотень всё-таки существо магическое, хоть и со звериной природой. Без неё нам бы пришлось за одну ночь восстанавливать одну конечность. И это при том, что у меня архимагический статус. Возможно, когда ты научишься, нам удастся делать это быстрее. Ну а пока… Следи за тем, что я делаю.

Резван стоял посреди лаборатории, его мощная волчья лапа покорно лежала на хирургическом столе. Желтые глаза спокойно смотрели на нас — ни тени страха, только решимость.

— Готов? — спросила княгиня, разворачивая инструменты.

— Бери, что нужно, — он лишь усмехнулся, обнажая клыки.

Эльза нервно сглотнула, перебирая стеклянные пластины для образцов.

— Неужели вам совсем не больно?

Бабушка не стала отвечать. Её пальцы уверенно обхватили скальпель.

— Постарайся замедлить регенерацию на время, так быстрее управимся, — дала она установку энергоманту.

Лезвие скользнуло по шерсти, и Резван резко вдохнул, но не дрогнул. Капли крови выступили на срезе, тут же впитываясь в специальную губку.

— Мышцы… Сухожилия… нервы… — отчитывалась княгиня по мере забора образцов. — И кость теперь, — пробормотала она, беря тонкую пилу.

— Не морщись, Юра, — хрипло рассмеялся оборотень. — После третьего перелома в драке привыкаешь и не к такому. Я тут сижу радуюсь, что ниже пояса у Олега всё сохранилось в целостности и образцы не нужны.