Жрец Хаоса. Книга II (СИ) - Борзых М.

Удивительно, но даже в такой ситуации энергомант ещё пытался шутить.

Пила заскрежетала. Резван резко замер, мускулы напряглись как стальные тросы — но он не издал ни звука. Только хвост дернулся раз, другой…

— Готово, — Елизавета Ольгердовна подняла крошечный фрагмент, тут же погружая его в магический раствор. — Спасибо.

— Пустяки, — он отряхнул шерсть с раны, уже затягивающейся под действием регенерации.

Теперь княгиня перешла к брату. Лезвие скользнуло по старому рубцу чуть ниже локтя, аккуратно отделяя омертвевшую кожу. Под ней обнажилась бледная, неровная кость — словно обглоданный временем сук.

— Образцы, Эльза, — бросила она коротко, не отрывая взгляда от культи.

В свете ламп они переливались перламутровыми оттенками — мышцы с волокнами, напоминающими мраморные прожилки, сухожилия, похожие на серебристые нити, и фрагменты кости с едва заметным голубоватым свечением.

Княгиня пинцетом с руническими насечками взяла первый образец и приложила к оголенному участку.

— Теперь приживи. Ты же умеешь, — кивнула она Эльзе.

Та сжала губы, но послушно положила ладонь поверх. Под её пальцами ткань зашевелилась, будто живая, и намертво срослась с костью Олега.

— Хорошо. Теперь основа, — пробормотала княгиня.

Она взяла донорский фрагмент кости — крошечный кусочек, напоминающий морскую раковину по структуре — и прижала его к подготовленному участку. Глубокий вдох, и её ладони окутались серебристым туманом магии.

Сначала вокруг воцарилась неестественная тишина. Затем с едва слышным треском, напоминающим звук ломающегося льда, она разбилась вдребезги. Тонкие нити энергии, похожие на паутину, поползли по поверхности, сплетая две кости воедино. Процесс шел мучительно медленно — каждый миллиметр требовал невероятной концентрации. Княгиня дышала тяжело, капли пота стекали по вискам.

— Юра, подойди, — позвала бабушка, не поднимая головы.

Я подошёл ближе.

— Зачерпни силу и влей в мой конструкт. Как ты его видишь?

— Как тонкую паутинку, скрепляющую костяную мозоль и образец кости Резвана.

— Напитай её сырой силой, только не большим напором, а тонкой струйкой. Самой тонкой, какая выйдет.

— Не будет отторжения из-за смешения сил? — на всякий случай уточнил я.

— Нет. Одна кровь — одна магия.

Я глубоко вдохнул, ощущая, как энергоканалы внутри меня вспыхивают серебристыми бликами. Но вместе с ними мерцали и радужные искры — опасный намёк на смешение с магией иллюзий.

«Сейчас вы мне не нужны, — уговаривал я иллюзорную магию 'остаться дома». Только хрена с два. Так мне и не удалось избавиться от этих бликов при вливании силы в конструкт.

Да и с вливанием тоже всё пошло наперекосяк. Вместо того, чтобы влиться в паутину, сила обвила растущую кость словно лиана ветку. Я уже хотел было остановить вмешательство и попытаться заново, но княгиня меня опередила:

— Не останавливайся! Смотри!

Я не сразу рассмотрел то, что опытным взглядом смогла определить бабушка. Архимага не за красивые глаза дают. Пока магия княгини создавала внутренний стержень, моя занималась внешней шлифовкой и формовкой. Моя магия сжалась вокруг кости, словно кованый обруч, и под её напором ткань застыла, обретая чёткие контуры.

— Отлично, Юра, — одобрила княгиня, но голос её был напряжён.

Лучевая кость вытянулась, затем вторая. Мышцы нарастали слоями, как годовые кольца дерева.

— Помнишь, я тебе говорила, что следует очень хорошо учить анатомию для того, чтобы не сделать чего-то лишнего? — я кивнул. — Этому тоже есть пояснение. Мы не имеем права отклониться от анатомии. Если ты берёшь за образец ткани любого существа, ты обязан повторить ту конфигурацию, которую задумала ему природа. Можно взять лапу волка — но нельзя сделать из неё крыло. Можно скопировать, но нельзя перекроить. У химерологии тоже есть ограничения.

Последний слой — шерсть.

Но вместо длинной, как у Резвана, она оказалась короткой и жёсткой, словно у ощетинившегося зверя.

— Чтоб не так сильно выделялся, — усмехнулась княгиня.

Я вздохнул. Полурука-полулапа смотрелась дико, но… была тёплой и живой. Она вздрагивала, пальцы-когти непроизвольно сжимались и разжимались.

— А теперь попробуй создать вторую сам, — бросила бабушка, отходя в сторону.

Когда мы завершили работу над правой рукой, процесс казался мне уже понятным до мельчайших деталей. Княгиня терпеливо объясняла каждый этап, отвечала на все вопросы, разбирала ошибки. Но теперь предстояло сделать то же самое самостоятельно — и хотя я не считал это невыполнимым, требовалась предельная концентрация.

Я подошел к Резвану, который сидел на краю стола, скрестив мощные лапы. Его золотистые глаза изучающе следили за моими движениями.

— Готов повторить? — усмехнулся он, вытягивая вперед левую руку-лапу. — Если результат хотя бы будет похож на конечность, то с меня лучший из наших погребов коньяк.

Я кивнул, сжимая в руке хирургический скальпель с рунической гравировкой. Лезвие блеснуло в свете ламп, и я сделал первый надрез — аккуратно, лишь по верхним слоям.

— Держись, — предупредил я, чувствуя, как под пальцами напрягаются мышцы.

Резван лишь хмыкнул, но его когти слегка впились в дерево стола. Кровь выступила каплями, и я быстро собрал образцы — тонкие срезы мышц, фрагмент кости, пропитанный звериной магией.

Эльза безукоризненно ассистировала, став будто второй моей парой рук без излишних вопросов и помех.

Кожа на левой культе Олега Ольгердовича была грубее, чем на правой руке — старый рубец, затянувшийся без должного ухода.

— Эльза, придержи, — попросил я, и девушка тут же подала стерильные зажимы.

Я сделал надрез, обнажив кость — неровную, почти пористую на вид. Затем приложил первый образец ткани Резвана.

— Теперь приживление, — пробормотал я, вспоминая движения княгини.

Эльза положила ладонь поверх, и под ее пальцами ткани начали шевелиться, будто крошечные живые существа сплетались в единое целое.

Следующий этап был сложнее. Я взял донорский фрагмент кости Резвана и прижал его к оголенному участку.

— Силу, — тихонько напомнила Эльза.

Я закрыл глаза, ощущая, как магия поднимается из глубины энергоканалов. Серебристые нити потянулись к месту соединения, сплетаясь в тонкую паутинку — точь-в-точь, как у княгини.

И… я даже замер на секунду. Получилось!

Кость начала расти, медленно, но верно. Сначала одна лучевая, затем вторая. Мышцы нарастали слоями, волокна переплетались в идеальном порядке.

Когда дело дошло до шерсти, я уже почти чувствовал структуру — короткую, жесткую, как у первой лапы. Мои пальцы скользили по воздуху, направляя магию, и вот — последний штрих.

Я отступил на шаг, осматривая работу. Левая лапа-рука была идеальной копией правой. Никто не мог бы сказать, что их делали разные специалисты.

Чёрт возьми, да я сейчас собой гордился! Это же я только что повторил уровень архимага химерологии!

Я победно улыбнулся, встретившись взглядом с княгиней, глаза которой улыбались и лучились радостью от того, что у неё теперь будет достойный преемник.

Однако же момент торжества был недолгим. Мы одновременно услышали вскрик Эльзы и тихую ругань Резвана. Переведя взгляд на руку Олега Ольгердовича, я понял, что с таким трудом и тщательностью созданная мною конечность исчезла.

Там, где только что была идеально созданная конечность, осталась лишь… пустота. Гладкая культя, будто ничего и не было.

Глава 16

— Что за черт⁈

Мы вдвоём с бабушкой едва ли не обнюхали культю Олега Ольгердовича, но так и не поняли, куда пропала вновь созданная рука.

— Кто-нибудь что-нибудь понял?

Мы переглядывались вчетвером, но ответа не было. У меня же был лишь один закономерный вывод:

— При подаче силы я видел блики магии иллюзий. Возможно, из-за вмешательства другой магии удалось создать иллюзию, повторив увиденное вами плетение.