Тишина.
Гробовая.
Я замерла.
Тайгуша тоже. Она явно не ожидала такого поворота. Поэтому изумленно поглядывала на меня и на других участниц.
— Крепкая, сильная, с роскошными волосами! — не скупился судья на описание. — Победительница ринга — Тайлин из пансиона “Ласточкино гнездо!”. — Ура! — кричали наши девочки, прыгая возле ринга, пока изумленной Тайгуше прикалывали первую цацку. Ей вручили шкатулку, которую Тайгуша прижала к груди. — Эталон красоты! — провозгласил судья. Мадам Пим сплюнула и повела свою красавицу Анну обратно, пока Тайгуша не верила своему счастью.
Тайга — не плакала. Она сначала не поняла. А потом ка-а-ак поняла! И засияла! Как будто внутри неё зажглось солнце.
— Ты — победительница, — прошептала я, обнимая её. — Ты — моя гордость. Ты — моя королева.
И тут — дверь распахнулась!
С грохотом, с вихрем, с ворохом снега.
В зал — ввалился сугроб.
Не метафора! Настоящий сугроб. В дорогой шубе. С букетом цветов в руках.
За ним — второй сугроб — в ливрее, пытавшийся обмести первого метелочкой для придания товарного вида.
— ПРОСТИТЕ! — закричал первый сугроб, стряхивая снег с плеч, как будто это — не помеха, а часть образа. — Я СПЕШИЛ! ДОРОГУ ЗАМЕЛО! МЫ ПРОСТОЯЛИ В СУГРОБЕ ПОЧТИ СУТКИ! Я ВЕЗ ВАМ ЦВЕТЫ ИЗ САМОЙ СТОЛИЦЫ!
Он бросился к рингу. Перепрыгнул через ленту.
Чуть не зацепился шубой. Упал на колени перед Тайгой. Протянул букет.
Цветы — немного завяли. Лепестки — покрыты инеем. Но они были так красивы. Как будто их принесли не из столицы. А вынули из сердца.
Я посмотрела на мокрого графа, на то, как у него по щекам текла вода, как мокрые светлые волосы прилипли к его щекам.
— Прости, — прошептал он, глаза — как у мальчика, который только что подарил миру последнюю звезду. — Цветы… немного замёрзли… Мне очень жаль…
Тайга — замерла. Не от страха. От счастья. От неверия.
Она опустила глаза на букет. Провела пальцем по лепестку. Улыбнулась — тихо, нежно, по-настоящему.
Я была в шоке. Молодой граф, которого я не воспринимала как жениха всерьез, проделал весь путь, чтобы просто подарить букет. “Выходи за него!!!” — мысленно кричала я Тайге. — “Мальчишка мерз, вез эти цветы, берег, спешил! Да! Он влюблен! Он не просто влюблен! Он доказал!”.
— Это… самый чудесный букет на свете, — смущенно прошептала Тайга. — Самый… настоящий.
Он улыбнулся. Не как аристократ. Как человек. Как тот, кто только что нашёл свою судьбу.
— Я рад, что он вам понравился, — прошептал он. — Там… еще подарок… В букете… Брошка…
Еще и брошка! Тут в этих снегах живые цветы на вес золота! А он еще и брошку привез!
Я — смотрела. Не мешала. Не вмешивалась. Просто — смотрела.
И понимала, что это — не просто букет. Это — начало. Начало любви. Настоящей. Той, которая не спрашивает разрешения. Той, которая врывается в жизнь — как сугроб с цветами.
Глава 79
— БЛОНДИНКИ! — объявил судья, пытаясь перекричать шум в зале. — ВЫХОДИТЕ НА РИНГ!
Я опомнилась, взяла ринговку Спарты. Глубоко вдохнула. Посмотрела на графа, который всё ещё стоял на коленях, держа Тайгу за руку. Улыбнулась. Пусть… Всё — пусть…
— Ну что, Спарта? — шепнула я. — Твоя очередь. Покажи им, что такое настоящая королева!
Она кивнула. Глаза горели. Походка была как у богини. Дух — как у генерала.
На ринге — три девушки. Спарта. Новенькая девушка мадам Пим. И ещё одна с горничной — хрупкая, как фарфоровая кукла, красивая, как утренний туман.
— КРУГ! — скомандовал Кислый Граф.
Мы побежали.
Спарта — вторая. Первой бежала куколка с горничной. Позади мадам Пим.
И тут… — Аааа! — закричала не то от боли, не то от испуга куколка.
Всё произошло за считанные мгновения. Но я видела всё это как в замедленной съемке! Красивая туфелька поехала на полу, девушка потеряла равновесие, взмахнула руками, бросила на нас испуганный взгляд.
У горничной случилось позднее зажигание. Она опомнилась, только когда девица уже упала. Прямо на ринге. Как будто кто-то выключил гравитацию — только для неё.
— ОЙ! — закричала она, пытаясь встать, но снова падая. — ПОМОГИТЕ!
И тут случилось то, чего я не ожидала.
Спарта остановилась. Повернулась. Протянула руку.
— Держись, — сказала она. — Я тебя подниму. Не бойся… Ты не ушиблась?
Девица ухватилась. Встала. Покраснела. Она дрожала не то от испуга, не то от стыда. — Спасибо, — прошептала она Спарте.
Мадам Пим вместе с девочкой усмехнулись. Побежала дальше. Как будто ничего не произошло.
— Всё хорошо? — спросила Спарта, а несчастная кивнула.
— Ты понимаешь, что мы проиграем? — прошептала я, глядя на Спарту. — По правилам нам влепят дисквал!
— И что? — произнесла Спарта. — Ну не будет у меня цацки! И что из этого?
— Покиньте ринг, — произнес судья, глядя на нас и на куколку. — Увы, правила.
Спарта ждала этого. Она смотрела на всех присутствующих, расправив плечи. Красивая, как воительница. Высокая и величественная, как снежная королева.
— Вы забыли, что такое быть человеком! — произнесла Спарта так громко, как только могла. — Пусть нас смотрят как на животных, но это не значит, что мы животные! Мы люди! И должны оставаться людьми! Приятно смотреть, когда люди «очеловечиваются»! И пусть меня дисквалифицируют, я готова! Готова уйти с ринга как человек. А не как животное!
От переизбытка чувств у нее слезы выступили на глазах, а я услышала хлопки. Хлопал генерал. Я обняла Спарту, пытаясь успокоить.
— Ты права, моя девочка. Моя смелая девочка, — прошептала я. — Пусть пишут что хотят. Ты лучшая!
Она шла гордо, красиво, а люди смотрели на нее. Как только мы покинули ринг, Марон обнял ее и прижал к себе, гладя по голове.
— Я сделала это! — произнесла Спарта. — Сделала! Я сказала им всем, что думаю!
Ее до сих пор трясло. Но она держалась. Это был взрыв. Протест. Бунт! И она ужасно гордилась этим!
Мадам Пим учтиво кланялась судье, улыбаясь сияющей улыбкой победительницы ринга.
— Мисс, — послышался голос, а я увидела, как к нам подошла служанка. — Вам просили передать!
Я не поняла, но служанка протянула небольшую драгоценную брошку.
Я взяла ее, рассматривая с осторожностью.
— И кто просил передать? — спросила я, а служанка кивнула в сторону пухленького отца, который утешал свою девочку. Ту самую куколку, что упала на ринге. Увидев, что мы смотрим, он помахал нам рукой.
Я проверила брошку в виде ягодки, убедилась в ее безопасности и отдала Спарте. Та гордо приколола ее рядом с цацкой с предыдущей выставки.
Словно медаль.
Словно орден.
И тряхнула волосами, улыбаясь отцу девушки, которая плакала не переставая.
— Горжусь! — произнес генерал, положив руку на плечо Спарте.
Я положила руку на другое плечо.
— Я просто поняла, что любовь она сама тебя найдет. Даже если ты не победила, — произнесла Спарта, глядя на смущенную и счастливую Тайгушу, которая общалась с сияющим графом. — Главное победить в одном сердце. А не на выставке!
Глава 80
— РИНГ РЫЖИХ! — объявил лакей, распахивая шторы так, будто выпускал на арену не девушек, а драконов. — ВЫХОДИТЕ, ОГНЕННЫЕ КРАСАВИЦЫ!
Огненных красавиц было всего две. Симба и девочка мадам Пим.
— Ты — огонь, — прошептала я, поправляя её локоны, которые сверкали, как закат над вулканом. — Ты — не просто рыжая. Ты — буря. С ураганом внутри. С веснушками-звёздами. С улыбкой, от которой тает лёд. С походкой, от которой падают судьи. С характером, от которого мадам Пим теряет сон.
Я знала, как важно сказать это перед рингом.
Чтобы девочка поверила в себя.
В свои силы.
В свою красоту.
В свою победу.
Даже если не будет цацки. Даже если ее выгонят с ринга.
Она уже победительница.
Она вышла и показала себя.
На другом конце ринга перед вторым входом мадам Пим разъярённым коршуном вилась над своей девочкой. Она махала руками, что-то ей высказывала.
