Деревянные, покрытые лаком, с искусной резьбой, словно ожившей под руками неведомого мастера. С изящными железными уголками, которые сверкали на свету, и с маленькими замочками, похожими на крохотные произведения искусства.
Я не смогла сдержать восхищенного вздоха. Эти сундуки были не просто призами — они были символами успеха, признания и, возможно, будущего. Вот так многие девушки набирают себе приданое.
Я посмотрела на родителей, которые приехали со своими дочерьми, и усмехнулась. А многие родители зарабатывают на красоте дочери, чтобы раздать долги. А что? Идеальный план. И невеста с каждой выставкой и победой становится завидней. И приданное собирается. А его можно продать. Или оставить дочке, чтобы еще повысить рыночную стоимость в глазах женихов. Чтобы самим не раскошеливаться. И с жениха что-то поиметь.
Выставка началась.
Сурово. Северно. С барабанным боем, воющими ветрами на улице и судьёй, который читал правила, как приговор.
Под такое начало надо или закапывать топор войны, или откапывать.
Я потрогала ногой пол, как вдруг поняла, что это — не пол. Это, мать его растак, каток! Нога тут же уехала вперед, а меня охватила паника. Как бежать по льду? Я понимала, что у нас есть минут пятнадцать до начала рингов. Пока судья пропердит свой словарный запас, пока наместник скажет свое веское слово. Нам срочно надо что-то думать!
— Марон! — дернула я его за рукав. — Мы не пробежим! Тут лед!
— Быстро разувайтесь! — приказал генерал, а мы стали снимать обувь.
Он собрал все туфли, пока я при всех сняла нижнюю юбку и бросила ее на пол, чтобы было на чем стоять. Взгляд наместника переместился на меня. Он явно заинтересовался внезапным стриптизом. Я его, конечно, понимала. Здесь климат весьма не тот, чтобы радовать мужчин оголенными частями тела под плавную музыку. На такое пойдут только лихие и отчаянные. И то один раз в жизни. Сначала стриптиз, потом два месяца больничный. Девочки стояли на импровизированном островке моей юбки, а я переживала, что мы не успеем. Интересно, что задумал генерал?
Я уже начинала нервничать. Генерала все не было. А время поджимало. Сейчас наместник закончит и начнутся ринги!
— Теть Оль, он на вас так странно смотрит! — дернула меня Мэри.
— Кто? — спросила я.
— Дядька с бородой, — прошептала Мэри. — На троне!
— Пусть смотрит! Мне какая разница? — пожала я плечами, больше переживая за туфли.
И тут посреди речи наместника о величии северных земель, о том, как они стали частью Объединенного Королевства и такого прочего, в зал ворвался мужчина.
Не просто мужчина. Гонец. С письмом. С печатью.
— ПИСЬМО! — заорал он, протягивая конверт судье и чуть не растянулся на полу. — ИЗ СТОЛИЦЫ! СРОЧНО! ОТ КОРОЛЕВСКОГО СОВЕТА!
Судья не медля разорвал конверт. Прочитал. Побледнел. Поднял глаза на нас.
— Кто здесь — мадам Пим?
Глава 75
Все повернулись.
Как по команде.
Как будто её имя — пароль.
Как будто все ждали этого момента, затаив дыхание, словно в предвкушении чего-то грандиозного.
Мадам Пим кивнула.
Спокойно.
Уверенно.
Её движения были плавными, как у кошки, готовящейся к прыжку. В её глазах читалась смесь презрения и триумфа.
— Это я, — произнесла она, делая элегантный реверанс. Каждое её движение было пропитано грацией и достоинством, словно она не обвиняемая, а королева на балу.
Судья начал свою речь, его голос звучал холодно и официально, как будто он читал указ о казни.
— По жалобе лорда Басили, — его слова повисли в воздухе, как тяжелый занавес, — Вы и ваш пансион лишаетесь права… на участие в выставках ПОЖИЗНЕННО.
В зале повисла гробовая тишина.
Люди переглядывались, их лица выражали смесь ужаса и недоверия.
О как! Оказывается, лорд Басили не сидел сложа руки! Молодец!
Достучался до самого королевского совета!
Но мадам Пим оставалась невозмутимой. Её лицо не дрогнуло, ни один мускул не выдал её истинных чувств. Она была как скала, на которую обрушились волны. Как будто она — не обвиняемая. А — звезда спектакля.
Я затаила дыхание, не в силах поверить в происходящее. Девочки захлопали в ладоши, их радостные крики нарушили зловещую тишину.
Среди участников пронесся удивленный и довольный шелест. Люди перешептывались, обсуждая случившееся.
Судья продолжил, его голос не дрогнул.
— Более того, вам запрещено содержать пансион. Навсегда. Поэтому покиньте выставку. Или можете присутствовать как зритель.
Я закрыла глаза. «Это победа. Это — справедливость», — пронеслось у меня в голове.
Мадам Пим улыбнулась.
Не горько.
Не злобно.
Широко.
Победно.
Как будто всё шло по её плану, как будто она знала, что так и будет.
— Ах, господин судья, — произнесла она кротким голосом, её глаза блестели, как звезды на ночном небе. — Вы, видимо, не в курсе. Мой пансион закончил свою деятельность вчера. И все мои девочки перешли в пансион "Роза ветров". Он принадлежит моей дочери — Раманде Пим. Я здесь всего лишь воспитатель. Наемный персонал. Для представления девушек. У моей дочери еще нет опыта, поэтому она попросила меня помочь. Она сама лично не сможет выставить своих подопечных.
Рядом с мадам Пим появилась молодая женщина, её лицо было спокойным, но в глазах читалась гордость. Она кивнула, подтверждая слова мадам Пим.
— Вот документы о том, что пансион "Роза ветров" принадлежит моей дочери. А вот её письменная просьба о том, чтобы я помогла ей выставить её девочек, — перечисляла мадам Пим, улыбаясь всё шире и шире. — В приказе нет запрета на то, чтобы я помогала выставлять девочек. Ни слова. Так что я могу смело выставлять подопечных моей дочери.
Она протянула судье несколько листов бумаги. Он взял их, его пальцы дрожали. Судья прочитал, его лицо побледнело еще сильнее. Он посмотрел на наместника, его взгляд был полон растерянности.
— Это… законно, — пробормотал он, не веря своим глазам.
Мадам Пим рассмеялась.
— Вот видите, господин судья, — сказала она, её голос был полон сарказма. — Закон всегда на моей стороне. А еще у меня много родственников. Это так. На всякий случай. Не то фениксом назвали! Ой, не то! Вот он тебе — несгораемый черный ящик! Оп!
И она выкрутилась. Видимо, пансион у нее был заготовлен. На бумаге точно. И дочь не просто так каталась с ней. Кто-то донес им заранее, и они просто переиграли план. По-факту ничего не изменилось!
Глава 76
Тьфу ты! А я надеялась!
— ПЯТЬ МИНУТ ДО РИНГА! — крикнула Спарта, а в ее голосе слышалось волнение. — ГДЕ ГЕНЕРАЛ?! — завыла я, мысленно роясь в чемоданах с нашими вещами, будто там спрятано спасение мира.
Девочки — в панике. Туфли — не готовы. Подошвы — голые. Судья — надвигается. А Марон — исчез.
— Теть Оль, а если я пойду босиком? — спросила Мэричка, поднимая ногу. — Я даже могу вилять пальчиками?! А вдруг за это балл дадут? Мало ли, вдруг это преимущество в глазах жениха?
О, прямо вижу мужика, который мечтает о том, чтобы всю ночь жена виляла ему пальчиками!
— Мэричка, милая, прибереги этот навык на старость лет, когда для мужа в постели останется только одно развлечение — смотреть, как виляют твои пальчики! — завыла я. — К тому же здесь тебе не трава. Тут холодный пол! А тебе еще замуж выходить и детей рожать!
Не успела я договорить, как появился генерал.
— Я успел? Ринг еще не объявляли? — прошептал Марон, несясь к нам с ворохом туфлей. — Быстро обувайтесь. Я взял клей для грудей. И блестки из мешка. Те, что как песок. Клей уже застыл. Можете обуваться. И пробовать.
Туфли.
Целая охапка.
С блестящими подошвами.
Я ухватила свою туфлю. Перевернула. Посмотрела.
Подошва — сверкала. Как звёздная пыль.
— ОГО! ВЫГЛЯДИТ ОБАЛДЕНСКИ! — заорала я, надевая туфлю и шоркая ею по полу. — ОНА… НЕ СКОЛЬЗИТ! ПОЧТИ!
