Арин (СИ) - Соколова Анюта

Какие сюрпризы преподнесёт нам столица? Угадал ли наши замыслы Керт, готовит ли нам очередную ловушку? Как встретит нас Дирин? Тысяча вопросов бродила в голове, будоража воображение.

– Арин, – шёпотом окликнул меня Рэй, – ты спишь?

– Нет, – так же тихо ответила я.

– Ты меня спрашивала о Жрице… из Аскора. Просто так?

– Об Эрии?

– Да.

– Нет.

– Что «нет»?

– Не просто.

– Ты видела… моё прошлое?

– Угу.

– Арин!

– Рэй, ты хочешь, чтобы вместо заслуженного отдыха я рассказала тебе в подробностях, кем ты был, что делал, почему тебя живьём замуровали в стену Храма и так далее? Прямо сейчас, глубокой ночью?

– Ты права… Не время. Извини.

Вновь воцарилась тишина. Сон упрямо не шёл. Меня начали мучить угрызения совести. Первый раз в моём спутнике проявилось нечто человеческое, не подпорченное иронией, а я так резко его одёрнула.

– Рэй, – тихонько позвала я.

– Что?

– Ты правда хочешь это знать?

– Обойдусь. Восемь лет прожил и дальше как-нибудь переживу.

Ах ты, ух ты. Обиделся. Ну и пёс с тобой, буду спать.

Где-то вдалеке жалобно пропищал ночной зверёк. Упала с лёгким шорохом ветка. Плеснула рыба в озере. Почему, когда жизненно необходимо спать, заснуть прямо-таки невозможно?!

– Арин!

– У-у?

– А ты расскажешь?

– А может, ты всё-таки обойдёшься?

– Злыдня! Ну и сиди со своими видениями!

– Ах так?! И буду! Сло́ва из меня не вытянешь!

– Очень нужно! Чтоб какая-то ведьма…

– Я – ведьма?! Мертвец ходячий! Правильно она тебя замуровала! С таким поганым нравом – туда и дорога!

– Кто – она? – вдруг почти спокойно спросил меня Страж.

Я остыла и обнаружила, что мы уже не лежим, а сидим, чуть ли не упираясь друг в дружку упрямыми лбами.

– Да Жрица твоя, – проворчала я почти мирно.

Добился ведь своего! И без всякой магии. Махнув рукой, я выложила всё, что знала. Об отданном в Храм Душ мальчике, что рос вместе с будущей Верховной Жрицей. О бурном времени войны́ между Храмами, войны́, развязанной родными сёстрами. И о той минуте, когда Эрия предпочла спрятать своего Стража – убоявшись пророчеств, но более всего надеясь, что стёртая под воздействием заклинания память позволит ей снова попытаться смягчить суровое сердце.

При упоминании «сурового сердца» Рэй скривился, словно уксуса хватил. Фыркнул с отвращением.

– Сколько усилий – и ради чего!

– Зря ты так. Посмотри – почти все последние войны вызваны этим самым «чего». Достопочтенный лорд Марго́к ради своей невесты Ло́йи сражался почти девять лет. Инея враждовала с Эрлингом по вине Вáрга, ревновавшего свою супругу к молодому и галантному принцу. А Великая война Норла? Разве не Римéйна, обычная и не особо привлекательная девушка, вызвала бурю, бушевавшую полвека? Пока и она сама, и боготворивший её маг не пали жертвами той войны?

– Идиоты!

Я была совершенно с ним согласна. Такое поведение граничило со слабоумием. Да и вообще, что хорошего в этой слабости, если она из мудрого лорда делает тирана, добродушного градоначальника превращает в одержимого манией завистника, а юного великого мага заставляет отдать всю жизнь ради призрачного и недостижимого счастья? Хвала Святым, меня эта пакость миновала!

Удовлетворённая, я зевнула. И вскоре уснула сладким сном человека, не обременённого «нежными чувствами».

***

Рассвет над озером разгорался ровно и ясно. Туман редел, оседая росой на прибрежной осоке. Удивительно, но я проснулась сама и не от каких-то посторонних (или потусторонних) звуков, а потому, что выспалась. Проверила расставленные накануне заклинания. Всё спокойно. Огляделась. Рэй во сне перевернулся на спину, лицо хранило насмешливо-решительное выражение. Орри улыбался столь невинной улыбкой, словно не был первопричиной всех бед. Лоте не иначе как привиделся прекрасный принц, предложивший руку, сердце и наследную вотчину, так кокетливо она выглядела. Будить их не хотелось. Сходив к озеру, я принесла воды, разожгла костёр. Дым поднимался исключительно вверх, обещая погожий день.

Когда немудрёный завтрак был готов, я вывела из-под власти заклятий Лоту и Орри. Отреагировали они на удивление спокойно – пара охов и воплей, десяток бессмысленных вопросов и сотня упрёков. Я боялась худшего.

– Вот что бывает, когда свяжешься с магом, – проворчал под конец Орри. – Тебя не посвящают в планы, тебя тащат куда захотят, словно неодушевлённый предмет.

– Именно так, – невозмутимо подтвердила я. – А ещё маг может наложить заклятие молчания или подчинения. И ты превратишься в послушный одушевлённый предмет.

Итлунг боязливо покосился на меня и не придумал ничего лучше, нежели разбудить Рэя. Как я уже успела убедиться, резко выведенный из состояния блаженной дремоты Страж не отличался кротостью нрава. И благородный лорд услышал о своей персоне и своих ближайших родственниках нечто, явно не подозреваемое ранее. После чего, к моему удовольствию, в долгу не остался, и бурные препирательства между этой парочкой заставили меня невольно улыбнуться. Помирила их Лота, нежным голоском умолив прекратить это безобразие.

Перед отъездом я перестраховалась и ещё раз кинула Сеть. Чисто. Странно, неужели Керт нас до сих пор не засёк? Не похоже на него. На всякий случай я тщательно зачистила следы нашего присутствия – и видимые, и различимые только магом. Лота восхищённо следила, как распрямляется примятый мох и на глазах зарастает выжженный круг кострища. Я сама не отдавала себе отчёта, почему столь волнуюсь, просто доверилась интуиции, никогда меня не подводившей.

На хуторе близ озера нам удалось пополнить свои припасы съестного. Многочисленная семья, обитавшая аж в четырёх домах, отнеслась к нашему появлению дружелюбно, но без излишнего любопытства. Путники и путники, лишь бы за провизию платили. Мы тут же встали на Тропу. Разговоры не клеились. Я выехала вперёд, разглядывая видимые мной одной узоры. Изредка оборачивалась, проверяя, не пора ли располагаться на отдых. Первую такую остановку мы сделали около полудня. Вторую, без которой я страстно мечтала обойтись, – ближе к вечеру, в Ори́нге. Уж больно не понравилась мне бледность Лоты и безразличие ко всему итлунга.

В Араши вышли уже ночью. Место было неуютное, в трёх шагах от нас Лес кончался, тянулся редкий кустарник, по-осеннему бурый и неприглядный. Что поделаешь – близость столицы. Самые огромные открытые пространства, самые распаханные земли. Даже Лес здесь был не столь великолепен, как в Мердене. Или мне это казалось? Грондери уже не походили на колонны, цветы измельчали, и аромат их истончился. Мне нестерпимо хотелось развернуть коня и повернуть обратно. Вместо этого я спешилась, подавая остальным пример.

Огня я уговорила не разводить – всё из-за той же овладевшей мной осторожности. Воду для чая вскипятила простеньким заклятием, так же незамысловато подогрела холодное мясо. С заклятиями защиты возилась с полчаса. Кажется, моя нервозность передалась окружающим, потому что все стали общаться жестами и ходить на цыпочках. Меня это не успокоило. Первый раз за всё время нашего пути я предложила выставить дежурных. Тут же вызвался Орри, затем Рэй и я. Лоту мы пощадили, да и вряд ли из неё вышел бы толковый часовой.

Спала я мёртвым сном, если что и видела, то, к счастью, не помнила. Рэй растолкал меня не сильно, но действенно. Ночь сменилась серой предрассветной порой. Похолодало. Я невольно поглядывала на дрыхнувшего Стража, с головой завернувшегося в одеяло. Задрав голову, с тоской глядела на звёзды, слабые, бледные, угасающие. Ветки надо мной образовывали рваное кружево. Откуда-то набежали крохотные облачка, словно стайка кукольных барашков. Мне было не по себе.

В спину ткнулось нечто мягкое.

– Отстань, Гнедко, – машинально ответила я и тут припомнила, что кони привязаны в десятке шагов отсюда и вряд ли сюда дотянутся.

Я обернулась – медленно-медленно.

И уже знала, что увижу.

Горящие белым огнём глаза и их обладателя, которому были нипочём все старательно возводимые мною ловушки. Как и Тропы, и, не сомневаюсь, многое другое. Мягкая лапа упёрлась мне в грудь и подтолкнула меня к лошадям. В голове возник голос – на самом пределе слышимости: «Беги, Арриин, беги…»