Ключ к счастью попаданки (СИ) - Машкина Светлана

— Мы хоть к обеду войдём? — спросила я Феню.

— Не переживай, скоро там будем. Это ж разве очередь? Тут и ждать-то всего-ничего.

Удивительно, но Феня оказалась права. Меньше, чем через час, мы оказались перед пропускным пунктом, или как он здесь называется.

Пекас солидно сообщил, куда и зачем мы едем, откинул холст — показал наш товар. Вложил в руку стражника медяшку — цену за въезд одной телеги.

— Забери назад свои деньги, — неожиданно рявкнул стражник, который до этого момента казался мне вполне адекватным. — Это та самая блудница, которая сняла алую ленту? Как тебя зовут, девка?

— Ульна, — растерялась я.

— Точно! Ты и есть! Убирайтесь отсюда! В городе не нужны блуд и грязь, сюда не пускают испорченных девок!

Ой, можно подумать! Все городские женщины святы и непорочны, думают исключительно о молитве и о том, как угодить мужу! Неужели здесь весёлого дома нет? Никогда не поверю!

Но, даже если и нет — каким боком здесь я? Почему меня не пускают?

Оказалось, не пускают не только меня, но и Пекаса с Феней. В назидание другим, кто плохо воспитывает подрастающих девиц. Не особо церемонясь, стражник, подталкивая телегу древком копья, заставил нас съехать с дороги.

— Что это было? Пекас, ты что-нибудь понимаешь?

Дед расстроенно развёл руками.

— Вчера Савва с его мамашей, сегодня в ворота не пускают, — возмутилась я.

— Савва? — Феня от любопытства вытянула шею. — Ну-ка, рассказывай.

После моего пересказа вчерашних событий Феня поправила нарядный платок и сделала вывод:

— Их это работа, Ульна. У них в стражах родственник служит, вот и договорились с ним. Может, даже приплатили — яиц подкинули, курочку, мясца кусок. Для гадости-то, видишь, ничего людям не жалко.

— Я же жаловаться буду! Сама к господину пойду! Он меня под опеку взял, — возмутилась я.

— Пока ты до него доберёшься — ярмарка закончится, — вздохнула Феня. — И не одна — уже все знают, что граф в горную провинцию уехал, на границу.

Хорошо придумано. Потом, когда я всё-таки доберусь до графской защиты, уже ничего не докажешь, стражник же не признается, свидетелей я никогда не найду.

— Что же делать?

Как вариант, мы могли торговать прямо на дороге. На первый взгляд — вполне выгодное предложение. Не надо платить за въезд телеги, за место на ярмарке, за аренду прилавка, если нужен прилавок. Вставай на обочине и раскладывай товар.

— Хоть три дня будем торговать — всё равно даже половину не продадим, — вздохнул Пекас. — Доверия к нам нету, понимаешь, Ульна? Почему на ярмарку не поехали, чего боимся? Может, товар плохой, или людей обманываем, обвешиваем да обсчитываем.

Понятно, дорога не вариант. Мне и самой не хотелось раскладывать сыры рядом с трясущимися санями и телегами. Лошади, грязный снег из-под колёс, полозьев и копыт — сплошная антисанитария.

Руки стали замерзать, и я сунула их за пазуху своего мехового кожуха.

Храмовая печать! Как я про неё забыла?

— Поехали в город, — сказала я деду.

— Не пустят же.

— Ещё как пустят, — уверенно заявила я.

Пришлось отстоять ещё одну очередь. У ворот я спрыгнула с телеги, подошла к стражнику и сунула ему под нос печать храма.

— Ты чего творишь! — возмутился он.

— Это ты что себе позволяешь? Храмовую торговлю в город не пускаешь? Так, значит? Думаешь, нет на тебя управы? Я отсюда сразу к жрецам поверну, пусть объяснят тебе, самому высокоморальному, кого ты в ворота не впускаешь!

Стражник икнул, судорожно вздохнул и уставился на печать. Наверное, такую или похожую он видел не раз, потому что сомнения стражника не посетили. Зато посетил настоящий страх.

— Простите, простите, люди добрые, — запричитал стражник. — Идите, торгуйте, да не отвернутся от вас великие боги.

— Смотри, как бы от тебя не отвернулись за то, что по-родственному клеветникам помогаешь, — добила я стражника.

Мы неторопливо и гордо въехали в ворота. Медяшку дед сэкономил — оказывается, те, кто торговал своим и храмовым, от налога за въезд освобождались. Мало того — за место на ярмарке тоже не пришлось платить. Только за прилавок, без которого мне не обойтись.

Пока Пекас ходил устраивать на постоялом дворе нашу лошадку и телегу, мы с Феней споро разложили товар. Что-то на земле, что-то на широкой лавке, которую привёз с собой запасливый дед, остальное — на прилавке.

Я красиво уложила сыры, нарезала на кубики хлеб, сыр всех видов, отдельно поставила мало для пробы.

Феню проинструктировала заранее, ещё дома. Более того — мы с ней даже немного порепетировали. Чтобы хоть сколько-нибудь сохранить санитарию, Феня будет раздавать пробники большой деревянной ложкой. Другой, маленькой — намазывать масло на хлеб.

Мы долго думали, какую поставить цену. Я хотела сделать подешевле, но Феня с дедом доступно объяснили, что терять свою выгоду и не ценить свой труд — большая глупость.

Спорить я не стала. Чего-чего, а коммерческой жилки во мне, боюсь, нет. Никогда в жизни я ничем не торговала, разве что в детстве играла в магазин.

Маленькая головка сыра теперь стоила две медяшки. Большая — три, покупать её было выгоднее. Сыр с добавлением копчёностей (да простят меня настоящие сыровары) был самый дорогой — четыре медяшки. Кусок масла, довольно приличный, я оценила в шесть медяков. Это очень дорого, но и молока на него уходило много. После снятия сливок делать сыр из такого молока не было смысла, оно шло у меня на блины и в корм скотине.

Первые покупатели уже ходили, приглядывались и принюхивались. К нам подошла семья — муж, жена и двое мальчишек. Феня сразу предложила им сыр на пробу.

— Вкуснота какая! — восхитилась женщина. — Давай купим? Ещё яичек мне надо, овощей возьмём, и куру, вон ту, пожирнее!

Не успела Феня собрать товар, как в нескольких метрах от нас заголосила торговка.

Глава 49

— Сюда, сюда, мои хорошие, идите! — верещала она. — У меня яички крупнее! Курочки жирненькие, на зерне да на травушке выращены! Ко мне идите. Мой товар лучше! Мальцы, хотите пряничек?

Мужчина растерянно молчал, зато мальчишки уже перебежали к другому прилавку. Женщина всплеснула руками и пошла за детьми, мужчина подтянулся туда же.

Нормально у нас первого покупателя увели! Прямо из-под носа, можно сказать!

Феня вздохнула:

— Здесь так. Кто громче орёт и бойчее зазывает — того и торговля. Погоди, придёт Пекас, попросим его, чтобы народ подзывал. Правда, с ней, — Феня кивнула в сторону конкурентки, которая успешно втюхивала семейной паре жирное мясо, — ему не тягаться.

— Постой немного, Феня, я быстро. Пробегусь по кругу.

Я в самом деле быстро вернулась — достаточно было беглого осмотра, чтобы понять, что одна дегустация не даст никакого результата. Покупателя надо привлекать голосом либо броской рекламой. Рекламу придумаю в следующий раз, у меня для этого будет время, а сегодня придётся подрать горло. Не охрипнуть бы.

Увидев, как в нашу сторону приближается аж целая компания молодых девушек, я набрала полную грудь воздуха и заголосила.

— Сюда, девицы, сюда, красавицы! Угостим вас едой невиданной, заморской! От такой еды, где красотке надо — быстро растёт-прибавляется, пышность на дрожжах поднимается!

Сама не знаю, как у меня получилось выдать такой экспромт, но девушек проняло. Тем более, я практически не соврала — если есть мою молочку, да с Фениным хлебом, туда же деревенские яйца и мясо — все стратегические места быстро увеличатся в размере. Тут главное — ни в чём себе не отказывать.

Девушкам больше всего понравилось масло, но не купили из-за цены. Пусть. У меня всё равно его мало, если не продам — сами съедим. Зато взяли сыров, творога, и дюжину яиц.

— Мы бы и хлеба вашего купили, не осталось? — спросила одна из них.

Я, довольно косясь на Феню, вытащила из чистой холстины каравай.

— Целый или пополам порезать? — как заправская продавщица, спросила я.