Путь меча (СИ) - Ангел Илья

— Если пришёл за инструментом, то иди к Вану, его мастерская дальше по улице через два дома. Я работаю только с оружием.

Его голос был низким, безразличным, но в нём не было грубости. Была усталость и полная поглощённость процессом.

Я молча закрыл дверь, чем, казалось, вывел его из транса. Белое пламя погасло, и он медленно повернулся.

На вид ему было лет двадцать — двадцать пять. Черноволосый. Лицо худое, с тёмными глубокими глазами. Обнажённый торс открывал вид на мощную мускулатуру человека, постоянно работающего с молотом.

— Я не за инструментом, — поклонился я. — Я ищу мастера, который сможет сделать мне хороший меч.

— Хороший меч стоит дорого, — он бросил инструменты в глиняную бочку с песком. — А у тебя вид собирателя трав, а не наследника клана. Да и у меня, — усмехнулся он, — не вид человека, которому много платят. С чего ты решил, что тебе сюда?

Вместо ответа я сконцентрировался. Воздух дрогнул, и в моих ладонях материализовался обсидиановый клык.

Кузнец не изменился в лице. Ни тени удивления от проявления пространственного артефакта. А вот когда его взгляд упал на клык, в его глазах что-то вспыхнуло. Он сделал шаг вперёд, и его пальцы, длинные, мозолистые, со следами химических ожогов, бережно приняли камень. Он не стал его разглядывать. Он поднёс его к своему лицу и закрыл глаза, вдыхая его энергию.

Минуту царила тишина.

— Хрустальный Змей, — прошептал он наконец. Его голос дрогнул. — Не просто взрослый. Древний. В нём боль земли. Одиночество. И яд. Чистейший, кристаллический яд. Ты убил его?

— Да, — ответил я. — Это мой трофей.

— Хорошо, — он открыл глаза и впервые пристально посмотрел на меня, — Тогда ты не сломаешь его. — Он повертел клык в руках, и на его лице появилось выражение, которого я не видел даже у Сяо Бай — чистая, незамутнённая жажда творца. — Я возьмусь.

— Какая цена? — спросил я, готовясь к худшему.

— Цена? — он усмехнулся. — Видишь это место? Мне не нужны твои монеты. Мне нужны возможности, знания и материалы. Первое и второе, думаю, не осилишь. Но. — Он ткнул пальцем в клык. — Принеси мне трофей не хуже этого и, чтобы связать твой дух с мечом, катализатор. — Он посмотрел на меня. — «Живое Серебро». Два ляна*, не меньше.

Это было много, но это была цена за меч, а потому я не раздумывал.

— По рукам.

На его усталом лице впервые появилось что-то похожее на уважение.

— Я Го Рен, и я сделаю тебе оружие, которое будет жить и петь в твоих руках.

— Я Ли Хань, — поклонился я. — И скоро я вернусь со всем необходимым.

— Тогда договорились. А пока… — его взгляд упал на мой пустой пояс, — тебе нужно с чем-то ходить.

Он почесал затылок, размышляя.

— У меня ничего готового нет. Весь металл уходит на эксперименты или заказы. Но, — он мотнул головой в сторону выхода. — Спустись вниз по улице к старой плавильной печи. Рядом с ней стоит лачуга, над дверью висит ржавый щит. Спросишь старика Лю. Скажешь, что я послал. У него есть склад, вещи тех, кто не вернулся из леса или не смог расплатиться. Он продаёт их за символическую плату. Там есть несколько интересных мечей, что могут хорошо послужить и не ударят по карману. Только не забудь сказать, что я поручился наковальней. Иначе он тебя даже на порог не пустит. Это лавка, так сказать, для своих.

Логично. В таком месте должен быть своего рода оружейный ломбард.

— Спасибо. Я скоро вернусь. — Кивнул я.

— Не сомневаюсь, — Го Рен с сожалением вернул мне клык. — И поторопись. Дух этого зуба нетерпелив. Если будешь слишком долго тянуть, то оружие будет на порядок хуже.

Я вышел из мастерской Го Рена, и меня снова окутал шум и смрад кузнечного поселения. Воздух, напоённый энергией металла и угля, начинал резать лёгкие даже сквозь фильтр «Дыхания Острой Стали». Спускаясь по извилистой улочке вниз, к подножию котловины, я искал ту самую старую плавильную печь.

Найти её оказалось нетрудно: гигантская кирпичная груда, давно потухшая и полуразрушенная, возвышалась над окружающими постройками почти вдвое. Рядом с ней, прислонившись к её основанию, стояла покосившаяся лачуга, сложенная из обломков кирпича и кусков ржавого железа. Над дверью, как и говорил Го Рен, висел щит. Когда-то он, должно быть, был круглым и прочным, но теперь его края были изъедены ржавчиной. А на поверхности остались лишь жалкие следы былой росписи. Он скрипел, покачиваясь на ветру, словно предупреждая обо всей тщетности воинской доблести.

Дверь в лачугу была приоткрыта. Я толкнул её, и она отворилась с протяжным, жалобным звуком несмазанных петель. Внутри пахло пылью, окисленным металлом и чем-то затхлым, словно в гробнице.

«Обнаружено скопление объектов низкой духовной энергии. Преобладают повреждённые и вышедшие из строя артефакты. Уровень угрозы: минимальный».

Помещение было забито до потолка. Стеллажи, сколоченные на скорую руку, гнулись под тяжестью оружия и доспехов. Здесь было всё — от простых железных мечей с зазубренными лезвиями до изящных, но сломанных цзяней; от проржавевших кольчуг до латных рукавиц с вмятинами от мощных ударов. Это был не арсенал, а складское кладбище, музей военных неудач. Каждый предмет здесь хранил память о чьём-то поражении, а, возможно, и смерти.

За грубым деревянным прилавком, освещаемый единственной коптящей масляной лампой, сидел старик. Он был худым и жилистым, его кожа напоминала старый, высохший пергамент, натянутый на кости. Глаза, маленькие и пронзительные, как у старого ястреба, уставились на меня с немым вопросом. Он что-то жевал, не спеша, и его челюсти работали с мерным, похрустывающим звуком.

— Чего? — его голос был таким же ржавым, как и весь его товар.

— Меня прислал Го Рен, почтеннейший, — сказал я, подходя ближе. — Просил передать Вам, что ручается за меня наковальней. Мне нужен меч.

Услышав имя кузнеца, старик Лю перестал жевать. Его взгляд стал ещё более пристальным.

— Го Рен? — он хмыкнул. — Этот сумасшедший ещё не взорвался? Ну, ладно. Если поручился, то посмотрим. Покажи руки.

Я протянул ему руки. Он схватил мою правую, его пальцы, холодные и цепкие, сжали моё запястье. Он повертел её, изучая ладонь, пальцы, мозоли.

— Не дворянин, — пробурчал он. — Руки знают работу. Но и не чернорабочий. Держал клинок, — он потрогал загрубевшую кожу у основания моих пальцев. — Но недолго. Ладно. С чем привык работать?

— Прямой меч. Добротный. Без излишеств.

— Следующий вопрос, — продолжил старик, отпуская мою руку. — Ты на кого с ним ходить будешь? На людей? Или на зверей?

Вопрос был неожиданным. Я задумался на секунду.

— В основном на духовных зверей.

— На зверей… — старик Лю кивнул, словно получил важную информацию. — Тогда тебе не тонкий клинок для фехтования и не тяжёлый обрубок. — Он повернулся и, к моему удивлению, ловко забрался на шаткую лестницу, ведущую на верхние стеллажи. — Для зверя… для зверя нужно вот что.

Он спустился обратно, держа в руках длинный предмет, завёрнутый в промасленную холстину. Развернув ткань, он показал мне меч.

Он был прост. Прямой, обоюдоострый клинок с массивным лезвием. Длина — чуть больше метра. Рукоять — деревянная, потёртая, но прочная. Гарда — простой железный брусок. Никаких украшений. Но от него веяло такой спокойной, непоколебимой надёжностью, что он казался не инструментом убийства, а олицетворением беспристрастной силы.

— Это «Спутник Охотника», — сказал старик Лю, проводя рукой по широкому лезвию. — Делали не для войны, а для выживания. Клинок толстый, прочный. Им можно и рубить, и колоть, и кости дробить, если приспичит. Баланс здесь, — он ткнул пальцем в место перед гардой. — Сломать его сложно. Прежний хозяин, старый траппер, с ним двадцать лет отходил. Потом умер от лихорадки. За тридцать серебряных отдам.

Я взял меч. Он был тяжелее, чем казалось, но очень хорошо сбалансированным. Я сделал несколько пробных взмахов. Он рассекал воздух с мощным свистом, его Ци была спокойной и глухой, как удар молота о наковальню. Он не пел. Он работал.