Поместье для брошенной жены (СИ) - Белова Екатерина

Хорош, скотина этакая и знает об этом. Но мысль мелькнула и растаяла. Красота вейров носила для меня статистический характер. Мол, так вот как выглядят самые сильные из высокородных! Я, можно сказать, на практике подтверждаю корреляцию между силой и внешностью дракона.

— То есть, всё-таки меняют? — уточнила, подняла прямой взгляд на Фалаша.

Тот, наконец, передумал обстреливать меня двусмысленными взглядами и неожиданно честно сказал:

— Пока не было нужды, закон соблюдали дословно, но дней, когда этой нужды не было, никто уже не помнит. Вот ты, Фарац, помнишь?

Фарац, он же Фир, он же принц, он же наследник помрачнел:

— Век меня, что ли, пинать будешь? Я, что ли, закон менял? Я, как брякнул отцу про законодательство антов, так через неделю уже был на западном фронте. Предлагаешь, мне пожаловаться на нашу жизнь через связной камень?

Вместо ответа, Фалаш хлопнул Фира по плечу, а вейр, имя которого я пропустила, сунул ему в рот канапе с бужениной и ягодным, черт бы его побрал, соусом.

Ответил мне виконт Вальве, тот самый блондин со шрамом:

— Дракон — это первородная ипостась, зверь с крыльями и гребнем, а если сын семьи может только раскрыть крылья, но остается при этом в человеческой форме, это уже совсем другое дело. За полноценного дракона он не считается.

Виконт вполне достоверно помахал кистями рук, очевидно, изображая не совсем дракона и тут же смутился. Кажется, ему было непривычно общество вейр рангом выше веи или драдеры.

— В общем, семья обязана покрыть недостаток количеством. Отдать двух, трех сыновей со вторичной ипостасью, предоставить наемных веев в пешее войско или драдеров, связанных с ними кровью. Отпахал пять лет и домой. Женишься на откупные от государства, дом с садиком заведешь.

— Пять лет? — уточнила настороженно.

Я всегда неплохо соображала в математике и прямо сейчас у меня в голове не сходились цифры. Если тот же виконт Пирре или сам генерал попали на войну в двенадцатилетнем возрасте, то уже в семнадцать должны были вернуться домой. А им обоим под тридцать, и они все еще на фронте.

— Любой дракон находится в подчинении у главы клана, — хмуро вмешался Фалаш. — Если он продлил контракт от твоего имени, будешь служить и пять лет, и десять, и все пятьдесят.

В зале повисло молчание. Наверное, от меня ждали завершающей реакции.

— Фигово, — сказала искренне. — Это же натуральное рабство, только название другое.

К моему удивлению, драконы расхохотались. Весельчак Пирре даже начал прихлопывать себя по колену в приступе эмоций.

— А твари-то знали, на чей дом нападать, а, командор? — он пихнул в плечо молчаливого Ральфара. — Прям как будто прочли недостойные мысли об императоре.

Скорбно поджав губы, совсем уж было собралась ответить, что нормальные у меня были мысли, я же про их службу ничего не знала еще день назад. Но виконт замахал руками:

— А она еще и тебя прикарманила! Если хочешь мое мнение.…

— Не хочу, — мрачно оборвал его генерал. — Молчи и ешь. А если не ешь, иди чисть двор. Там работы на всю ночь.

Пирре тут же замолчала, словно его выключили на середине звука. И никто даже слова не сказал. Виконты и один граф уткнулись в тарелки, как по команде, и стало понятно, что двор они чистить не хотят. Только темноволосый наследник водил глазами от меня к генералу и обратно, но тоже помалкивал.

Похоже, у Ральфара не забалуешь.

До конца ужина сидела тише мышки, вслушиваясь в тихий разговор. Дракониры расслабились и все чаще в словах звучали такие слова, как «перевертыши», «быть не должно» и «почему именно север».

Последнее меня тоже очень интересовало. До сегодняшнего дня Север считался безопасной зоной. Но, к сожалению, драконы были в таком же недоумении.

Дискомфорт мне причинял только Фир, весь ужин не сводивший с меня глаз. Я начинала думать, что у меня во лбу звезда горит или вроде того. Ну или у местных принцев фетиш на иномирянок, даже если они без магии и в разводе.

Так что окончание позднего ужина восприняла с благодарностью судьбе и сбежала под благовидным предлогом.

21. Пробуждение

Перед сном прошлась по комнатам, проверив их готовность к приемам гостей, похвалила Лоте за добрый ужин и отдала прислуге распоряжения на завтрашний день.

— Надолго ль драконы-то к нам? — деловито спросила Лоте.

Я только плечами пожала. Они передо мной не отчитываются, а лично у меня в планах ровно через месяц вернуться домой. Проведать Арнош и узнать, как дети. Сердце болело за сына. Если разорванные помолвки и отношения не зависели от воли детей, то проигранный Даном тренировочный бой меня беспокоил. Сын — лучший на своем курсе. И вдруг поражение.

— Вы, вейра, не теряйтесь, хватайте самого симпатичного и замуж. Вот генерала ихнего и хватайте.

Не выдержав, я рассмеялась. Ну где я, и где замуж. Тем более, что у меня тут два принца, граф и несколько виконтов. Не по чину мне рот разевать на такую партию.

— Старая я для местного замужа, — сказала посмеиваясь. — Ты подготовь все на завтра и тоже спать ложись. Поздно уже.

Сказала и вышла из кухни, и, по всем законам подлости, нос к носу столкнулась с юным Фиром. По всему выходило, что он грел уши около двери, слушая мой разговор с кухаркой.

На наглой котовской морде не было ни тени раскаяния. Присев в заученном реверансе, я попыталась дать деру вверх по лестнице, но принц перехватил меня еще на первой ступеньке. Развернул, как игрушечную, и уставился в лицо своими глазищами:

— Негоже такой красавице убегать от замученного боями воина. А уважить?

Я скованно улыбнулась. Глаз отслеживал сходство с Фаншером, причисляя к таковому даже тень от ресниц на щеке. Вот это пугало даже больше.

Голос против воли обрел знакомый металлический привкус:

— И как же вас уважить, Ваше Высочество?

Фарац не проникся напряжением момента. Закатил глаза и крутанул меня в танцевальном па:

— Да хватит тебе ломаться, малышка. Сама знаешь, что сладкая, как южный мандарин и мягкая, как булочка, так и хочется.… И я тебя выбрал. Будет тебе, вейра, и дом, и даже три дома, коль пожелаешь.

На этот раз мой внутренний чертенок прикинулся рыбой и скорбно молчал. Одно дело шутить с красивым драдером, и совсем другое с братом психически нездорового Фаншера.

— Ну? — поторопил Фарац. — Что думаешь?

Я, Вашество, много думаю, но все непечатное. Слава богу, что хоть думаю про себя. Вслух за такое можно в казематах прописаться лет на пятьдесят.

Кое-как перестроив мыслеобразы в культурный отказ, я совсем было собралась уведомить принца о невозможности нашего романа, когда с лестницы раздалось холодное:

— Ты выбрал не лучшее время водить шашни, Фир.

Второй генерал оперся на перила и прошелся по нашим лицам нечитаемым взглядом, и, клянусь, я покраснела впервые за долгие десять лет. Или даже за все восемнадцать. Малиновый жар окатил меня с головы до ног, а в груди встрепенулось что-то отдаленно похожее на чисто женскую стойку на красивого мужика.

И, как и в прошлый раз, меня это мгновенно отрезвило. На секунду я словно увидела себя со стороны. Престарелая по местным канонам вейра кокетничает с молодым драконом с телом языческого бога. Можно ли представить что-то более пошлое?

«Можно, — тут же влез неучтенный внутренний голос. — И не только представить, но и воплотить. Немного шелка и кружева, немного голого тела. Для надежности можно взять приворотный артефакт и дядюшкин дробовик. У нас есть дядюшка?»

Инструкции по соблазнению от внутреннего голоса звучали, как уголовное дело. И, что гораздо хуже, моя половозрастная адекватность тоже куда-то ушла и не вернулась.

Любезно склонилась в реверансе перед принцем и генералом, я поспешно отшагнула к лестнице. Ну их всех. Нет у меня дядюшки.

— Спокойной ночи, вейры.

Легко взбежала по ступенькам, успешно разминувшись с Ральфаром, но далеко уйти не успела. Успела только дойти до собственной спальни и положить пальцы на ручку, когда меня накрыло знакомой давящей аурой.