– Не буду пробовать что?
– Управлять ей.
Я недоверчиво посмотрела в золотистые глаза Амайи.
– Это невозможно.
– Когда не пробуешь, все невозможно, – развеселилась риспи.
– И как же я должна попробовать?
Старуха подошла к большому камню и провела по нему пальцем. На шершавой поверхности остался пылающий след когтя. После этого она повернулась ко мне и сказала:
– Завтра приходи сюда в полдень. Посмотрим, можно ли тебе помочь.
Вспышка пламени – и старуха исчезла. Передо мной снова стояла риспи. Белая лисица потрусила к реке. Я думала, что Амайя поплывет, но вместо этого она ступила на нее и побежала по водной глади, словно по земле. Я зачарованно наблюдала за ней.
Кетту прихватил зубами мой палец, и я отвлеклась от созерцания риспи. Лисенок махнул хвостом и отбежал в сторону коня, приглашая следовать за собой. Он прав, нужно вернуться домой раньше, чем меня хватятся.
Я нашла в себе силы подняться и побрела к своему жеребцу. Кету бежал рядом. Я не могла до конца поверить в то, что все обошлось. Я никого и ничего не сожгла. А еще мне помогла риспи. Амайя усыпила печать, и я больше не чувствовала ни жара, ни боли. Только огромную усталость.
Коня я пустила шагом. Кетту восседал на луке седла и глядел вперед, а я старалась запомнить дорогу. Завтра я вернусь сюда. Не знаю, что предложит мне Амайя. Но другого выхода у меня нет. После встречи с отцом, после того как я ступила на землю огненных духов, чужеродная элементаль не успокоится. Если способ обуздать ее существует, нужно хотя бы попробовать.
Наконец, впереди я увидела дорогу. Но сердце мое тут же упала. Одинокий всадник уже ждал меня, и я его сразу узнала. Эдвин. И судя по тому, как он подхлестнул коня, ректор явился по мою душу, и теперь меня ждут неприятности.
Глава 21.
Я остановила коня и молча смотрела, как приближается Эдвин. Он спешился первым и придержал мне стремя. Я покорно спустилась и встала напротив, ожидая выговора. Он приказывал мне не выходить из комнаты, а я сбежала из дома. Наверное, ему уже обо всем доложили.
По лицу ректора снова нельзя было ничего понять, и это пугало. Я не знала, чего ждать. Теперь Эдвин знает мою тайну, и у него гораздо больше способов заставить меня делать все, что он хочет.
Но ректор спросил совсем о другом:
– Пояс где? – рыкнул он.
Я вяло махнула в сторону арбалета:
– Я взяла оружие…
– Против риспи оно не поможет, – покачал головой Эдвин.
– Пояс тоже, – возразила я.
– Именно поэтому я приказал тебе остаться дома, – возвысил голос ректор, а я опустила взгляд.
Эдвин сжал мое плечо и заговорил проникновенно:
– Ты ездила к реке? Думаешь, сможешь увидеть его? То, что Унэгэн оставил тебя в живых, вовсе не значит, что ты ему интересна.
Я подняла глаза и возмутилась:
– Унэгэн? Думаешь, я пришла сюда ради него? Мне нет дела до этого лиса, я его ненавижу!
Я резко дернула плечом, пытаясь освободиться. Разумеется, мне это не удалось – хватка у Эдвина была железной. Но ректор нехотя разжал руку и выпустил меня. А мне расхотелось уходить. И я нехотя сказала, снова пряча глаза:
– Элементаль просыпалась. Я боялась навредить кому-нибудь.
– И часто она у тебя так просыпается? – безжизненным голосом спросил ректор.
Можно было промолчать или соврать, но неожиданно для себя я ответила честно:
– Второй раз.
– И когда был первый?
Тон Эдвина был странным, и мне все еще не хотелось смотреть ему в глаза. Я неопределенно произнесла:
– Ну… Мне было лет пять.
– И что тогда случилось?
– Печать Пяти Стихий случилась, – резко ответила я и отвернулась.
– Символично, – хмыкнул ректор и провел ладонью по моему плечу.
От этого жеста меня взяла оторопь. Он что, утешить меня пытается? Эдвин? Меня?
– Проедемся, - приказал он. – Садись в седло.
Я развернулась к своему коню и обнаружила, что Кетту пристально наблюдает за Эдвином, вздыбив шерсть на загривке. Ректор ответил ему таким же взглядом и буркнул:
– Этого еще прихватила… Отпусти его, вон как отъелся!
Кетту оскалился и прижался к седлу, стараясь стать меньше. Я погладила его и укоризненно посмотрела на Эдвина. И только после этого взобралась на коня.
Ректор вскочил на своего жеребца и тронул поводья. Наши кони пошли шагом. Я настороженно косилась на своего фиктивного мужа, не зная, чего ждать. Он не стал меня убивать, вытащил с территории риспи и теперь оберегает мою тайну. Почему? Зачем?
Но задать эти вопросы вслух я не решилась.
Мы остановились на той же поляне, на которой упражнялись в стрельбе. По пути Эдвин несколько раз останавливался и призывал элементаль. Сначала я не понимала, что он делает. Только когда он создал финальную секцию заклинания, поняла, что это огромный контур, то ли сигнальный, то ли защитный. Для чего?
Я прикрыла глаза и попробовала призвать свою элементаль, но ничего толкового не получилось. Я успела ощутить, что заклинание Эдвина окружило поляну, и от этого стало не по себе. Больше ничего понять я не успела – человеческая элементаль затухла, и внутри всколыхнулись отголоски прежней боли.
В этот момент я обнаружила, что Эдвин стоит рядом и ждет, пока я слезу с лошади. Кажется, по моему растерянному взгляду он понял, какие сомнения меня гложат. И раздраженно сказал:
– Лина, не глупи. Я ничего тебе не сделаю. Слезай.
Я неохотно спешилась и спросила:
– Зачем тогда контур?
Эдвин отправился привязывать лошадей и бросил на ходу:
– Нам нужно поговорить. Не хочу, чтобы нас подслушали случайно. Или не случайно.
Я села на замшелый валун под высоким вязом и подтянула колени к груди. Кетту прыгнул на камень и расположился рядом со мной. Ректор в это время сбросил сюртук и остался в одной рубашке. Я подумала, что ожог на плече еще должен беспокоить его. Огонь риспи гораздо сильнее обычного пламени. Но ректор ничем не выдал боли. Я наблюдала за тем, как он отвязывает арбалет и ждала, пока со мной заговорят.
Но сначала Эдвин повернулся к мишени и взвел рычаг. Щелчок, свист – и первый болт воткнулся в деревяшку с нарисованными кругами. В яблочко! Ректор достал следующий болт и заговорил:
– Ты напугала прислугу своим внезапным отъездом. Сандро и Жак тряслись от ужаса, когда докладывали мне. И едва не загнали коней, чтобы встретить меня по дороге из Хэлмилэна. Не делай так больше.
Щелчок, свист. Второй болт вошел рядом с первым. Эдвин принялся перезаряжать арбалет и продолжил:
– Зачем ты поехала к реке?
– Куда конь понес, туда и поехала, – отозвалась я.
Отчего-то у меня совсем пропало настроение врать, и я предпочла расписаться в своей глупости. Новый щелчок рычага. Эдвин смерил меня скептическим взглядом, прежде чем выстрелить. Пришлось добавить:
– Я ничего не соображала. Хотела оказаться подальше от людей.
– Ты могла встретить риспи, – напомнил он, не глядя спуская тетиву.
Третий болт вонзился с другой стороны от первого, и я нервно усмехнулась. И тут же поняла, что если я хочу воспользоваться щедрым предложением Амайи, придется обо всем рассказать Эдвину. Ускользнуть из имения без его ведома будет сложно. Но прежде чем я решилась заговорить, ректор процедил:
– Эти подлые твари не оставят тебя. Договор не работает как надо, Старшая и Младшая в любой момент могут перейти реку. Приближаться к берегу Толко для тебя смертельно опасно. А еще там могут рыскать Таалаб и Саалаб. С твоей магией… Точнее, с ее отсутствием…
Он вскинул арбалет и выстрелил с такой злостью, как будто дырявил не деревяшку, а шкуры риспи. А я решилась произнести:
– У меня есть магия. И она не слабая. Огненная элементаль.
Эдвин повернулся и смерил меня недоверчивым взглядом:
– Ты не можешь ей управлять.
Поколебавшись, я сказала:
– Ну… Я могла бы научиться.
– Каким образом? – недоуменно спросил Эдвин. – Это невозможно. Именно поэтому таких, как ты, принято убивать. Печать – временное решение. Хотя Печать пяти Стихий – лучшее из возможных.
