Подарок для Императора. Меж двух огней (СИ) - Черная Мара

Я тяжело вздохнул.

— Мирана. Но…

— Свободен.

— Калантиэль.

— Нет, свободен, — сталь в его голосе резала воздух.

Чёртов псих! Почему нельзя просто взять и выслушать⁈

Широкими шагами я молниеносно преодолел расстояние, разделявшее нас, пальцы сжались в крепкий кулак, который стремительно врезался в острую скулу Императора. Он завалился на подлокотник кресла, корона слетела и закатилась под рабочий стол, тонкая струйка крови вырвалась из уголка рта, застывшего в злобном оскале.

30

— Нет, ты меня выслушаешь, Кал, — выплюнул ему в лицо, схватив за чёрную рубашку на груди.

— Думаешь, я бы сейчас пошёл её убивать? Серьёзно? — хрипло отозвался Калантиэль, потирая ушибленную скулу. — Какой же ты глупец, Хельвдан.

Он силой оторвал мои руки от себя, осторожно стёр кровь с лица, облизнув тонкий палец, и развалился в кресле, словно довольный кот.

— Откуда мне знать, что в твоей голове, когда ты так зол, когда ты орал на весь дворец, что убьёшь любого, кто напал на твоих стерв! Так сложно выслушать? Я не рядовой пацан, Калантиэль, ты не можешь так просто меня затыкать и выгонять, когда тебе вздумается. Ты можешь принять своё решение, но после того, как получишь достаточно информации от твоего главнокомандующего. Не повторяй. Ошибок. Своего. Отца!

Нервы были натянуты до предела. Сбитое дыхание никак не получалось выровнять. Лицо человека, бывшего мне когда-то самым близким другом, вызывало в этот непростой момент только отвращение и желание снова хорошенько врезать. Как много в нём читалось черт сбредившего родителя.

— А ты уверен, что у тебя достаточно информации, дружочек? — сощурил глаза Император.

— На что ты намекаешь?

— Ну, например, известно ли тебе, кто такая на самом деле птичка? — лукавый блеск глаз сбил с толку.

Куда он ведёт?

— Мне известно достаточно, чтобы утверждать, что она не совершала преступление, в котором обвиняется. Разве этого мало в сложившейся ситуации?

Ловким движением Калантиэль вскрыл резную шкатулку на столе, подцепил пальцем тонкую цепочку и победно вытянул руку, покачивая из стороны в сторону кулон. Голубой камень в обрамлении серебряных ветвей. Я искал его! Так-так, значит, любезный друг тоже решил действовать за моей спиной и добрался до заветного украшения быстрее.

Но неужели Калантиэль действительно думает, что я могу чего-то не знать о людях, которые меня окружают? Недооценивает. Как и я его недооценил. Зря! Однако, пусть и дальше думает, что он на шаг впереди меня, пусть тешит своё безразмерное эго. Посмотрим, куда это приведёт.

Не дождавшись моей реакции, он продолжил:

— Фамильная реликвия. Пусть и дешёвенькая безделица, зато красивая и с историей, а главное, что её законная хозяйка — Мирана Фарр. Потерянная наследница Эллесана. Неплохая партия, не так ли? А, дружочек? — ехидная усмешка снова вывела из себя.

Вдох. Выдох. Спокойно Хельвдан. Вдо-о-ох, Вы-ы-ыдох.

— Ну, что ты так взираешь на меня скорбно? Не стану я убивать свою будущую невесту. Отругаю, отшлёпаю, но не убью. Гляди, ей даже понравится, — он залился издевательским звонким смехом, а у меня кровь вскипела в жилах, захлестнула жгучей волной последние попытки всплыть на поверхность, не захлебнувшись в гневе окончательно.

— Оставь при себе свои грязные фантазии. Мира тут не причём. Лучше иди шлёпай своих потаскушек, — прорычал. — Они только этого и ждут. Целый спектакль устроили для привлечения твоего внимания. Но не Мира. Не смей к ней и пальцем прикасаться, она не твоя наложница, не твоя невеста, и никогда не будет твоей! — указательный палец упёрся в упрямое острое плечо.

Взгляд Калантиэля упал на мою руку, вмиг потускнел, шутливость испарилась, будто и не было.

— Не забывайся. И никогда не смей указывать мне, — я не обманывался тихим полушёпотом Императора. Та самая тишина перед всеразрушающей бурей, которая заставляла сердце замирать в тревоге и ожидании неотвратимого. — Ты — мой раб. Ты жив только из-за моей прихоти. Забыл?

— Да неужели? — едкая усмешка сорвалась с губ.

Не думал, что он решится сказать это вслух. Понимает ли он, что слов обратно не взять? Понимает ли, что зашёл слишком далеко, и этого я ему уже не прощу?

— На колени и благодари! — Калантиэль встал, вышел из-за стола и повелительно указал на пол перед собой.

— Ты считал, сколько раз я тебе спасал жизнь? И не только от смерти, — сердце колотилось, голос рваными ошмётками вырывался из горла.

Как ему только совесть позволяет говорить такое⁈ Осталась ли она у него или его разум застилает густой туман безумия? Настолько густой, что ни проблеска не добирается до сознания.

— На колени, отродье предателей, поднимай корону и благодари за мою милость! Или отправишься к таким же неблагодарным маменьке и папеньке, — псих ядовито скривился, а на плечи будто груда камней осыпалась.

Либо я сейчас уйду, либо убью его. Меч в ножнах так и просился в руку, так и зудело в груди, в висках пульсировала жажда снести чёртову голову ублюдка. Пальцы подрагивали в ожидании момента, чтобы выхватить оружие и броситься вперёд. Ещё капля, и сосуд переполнится, и вслед за собой эта капля необратимо утащит остатки самообладания.

Нет! Нельзя! Не время! Терпи Хельвдан, недолго осталось! Будь мудрее, будь спокойнее и не поддавайся на эти жестокие провокации!

Я рвано дёрнулся в сторону и выскочил за дверь, захлопнув её за собой так, что грохот пронёсся по пустым коридорам оглушающей волной.

К чёрту этого больного! Нет сил больше с ним возиться. С каждым днём всё хуже и хуже, и эти разговоры о родителях, о предательстве, напоминания о его «великодушном» спасении моей жизни не сулят ничего хорошего. Я никогда не зависел от тебя, Калантиэль, и не буду. Ты не верил, что я могу уйти, а я уйду.

Пора. Пока не поздно. Нужно забирать Миру и бежать. Мы ещё добьёмся правды и справедливости, отстоим Иллеманну, подавим беорхийские натиски, и не допустим упадка из-за спятившего Императора. Сыграем тихо и хитро, но сначала нужно выбираться из опасной хватки.

Мирана

Лея сидела совсем близко и чутко гладила меня по руке. В её бездонных глазах не отображалось ни капли злости, осуждения или обиды.

— Эти мегеры кого угодно со свету сживут, — тонкий голос светловолосой красавицы вернул в реальность. — Не повезло тебе, конечно, впасть в их немилость.

— Лея, ты… — нужные мысли никак не лезли в голову. — Ты меня не презираешь? После того, как Хельвдан… И я…

Я боялась ранить нежное девичье сердце ещё больше, оттого слова застревали в горле. Но на лице девушки ни один мускул не дрогнул при упоминании неприятной темы, будто она не испытывала сожаления из-за случившегося. Не понимаю…

— Знаешь, поначалу я злилась. Очень. Что скрывать, я хотела тебя прибить! — она поморщила аккуратный носик, а ладошкой разгладила складку на белоснежном переднике. — Но затем поставила себя на твоё место, — короткий вздох. — У тебя такая судьба трудная: вечно какие-то неприятности, вокруг опасность, и всё наперекор твоим желаниям. Пусть хотя бы любовь тебе достанется. Ты не выбирала оказаться здесь, ещё и почти в заложниках, а я даже работу служанки выбрала сама, чтобы попасть во дворец, — тяжёлая пауза повисла в комнате густым полотном, оседая на хрупкие плечи. — Да и вообще, Париса и Хели правы — я не была бы с ним счастлива, ведь его сердце уже занято тобой. Уверена, он меня никогда не любил, просто согласился на брак и старался привыкнуть. Нет более несчастной женщины, чем та, что стучит в закрытую дверь, не так ли?

Сочная летняя зелень её глаз согревала, напряжение между нами стремительно таяло от ласкового взгляда. Она действительно больше не держала зла. Я чувствовала это. Удивительно, как легко человек может отпустить обиду и встать на сторону своего обидчика.

— А про стерв этих даже не думай, — между тем продолжила Лея, игриво теребя золотистый локон. — Хели скоро докопается до истины и ничего тебе не будет. С радостью посмотрю, как их накажут за интриги и клевету.