Попаданка в беременную жену дракона (СИ) - Мистеру Майарана

– Войдите, – донесся его голос, низкий и немного хриплый. Усталый.

Я осторожно толкнула дверь и замерла на пороге, чувствуя, как краска бросается мне в лицо.

Конард принимал ванну.

Большая деревянная лохань, из тех, что я видела только в исторических фильмах, стояла посреди комнаты, наполненная горячей водой, от которой шел пар. Он лежал в ней, откинув голову на высокий бортик, его глаза были закрыты. Капли воды блестели на его широких плечах, на мощной груди, покрытой сетью старых и свежих шрамов. Его темные волосы намокли и прилипли ко лбу, делая его лицо одновременно и более юным, и более уязвимым.

– Анора, это ты? – произнес он, не открывая глаз. Голос его был расслабленным, почти ленивым. – Ну наконец-то. Долго ты. Давай уже свою расслабляющую траву, а то кости ломит так, что выть хочется.

Он чуть поморщился, и я поняла, что он все еще испытывает боль от ран. И что этот отвар в моих руках – действительно для него.

Я на мгновение застыла, не зная, что делать. Уйти? Сказать, кто я? Но он, кажется, принял меня за Анору и явно не ожидал увидеть кого-то другого в такой… интимной обстановке.

Решение пришло само собой. Тихо, стараясь не издать ни звука, я прикрыла за собой дверь и на цыпочках подошла к лохани. Щеки пылали, сердце стучало где-то в горле. Я старалась не смотреть на него, на его обнаженное, сильное тело, но взгляд то и дело предательски соскальзывал, задерживаясь на рельефных мышцах, на шрамах, на каплях воды, стекающих по его коже…

Я осторожно вылила содержимое кувшина в горячую воду. Аромат трав тут же стал сильнее, смешиваясь с запахом его тела, создавая какой-то странный, пьянящий коктейль.

Конард глубоко, с наслаждением, вдохнул.

– Вот так-то лучше… – пробормотал он, все еще не открывая глаз.

Я сделала шаг назад, намереваясь так же тихо исчезнуть, как и появилась. Но не успела.

Его рука, мокрая и сильная, молниеносно метнулась из воды и схватила меня за запястье. Я вскрикнула от неожиданности. А в следующую секунду он с неожиданной для раненого человека силой дернул меня на себя.

Мир перевернулся. Я с визгом полетела прямо в лохань, в горячую, мыльную воду, обрушившись на него всем своим весом. Платье тут же намокло, противно прилипая к телу, волосы рассыпались по плечам. Я закашлялась, пытаясь вынырнуть, оттолкнуть его, но он крепко стиснул меня в своих объятиях, не давая пошевелиться.

Я оказалась сидящей у него на коленях, лицом к лицу. Его мокрое тело обжигало даже сквозь толщ9у горячей воды. А его глаза… темные, как грозовое небо, смотрели на меня в упор. В них была какая-то опасная, хищная искра, напряженное любопытство и… что-то еще. Что-то, от чего у меня перехватило дыхание.

– Так-так… – его голос был низким, хриплым, он обжигал мой слух. – Какая неожиданная гостья. А я уж думал, Анора принесла мне отвар. Ну, раз уж ты здесь… – он сделал паузу, его взгляд стал еще более пронзительным. – Расскажи-ка мне, Тиана… или как там тебя на самом деле… кто такой Игорь?

64

Горячая вода приятно обволакивала тело, но я ее почти не чувствовала. Все мое существо было напряжено до предела, как натянутая струна. Я сидела у него на коленях, в этой дурацкой лохани, мокрая до нитки, и сверлила его взглядом, полным праведного гнева. А он… он еще и издевался!

– Не нравится мне ни поза, ни обстановка, милорд! – прошипела я, пытаясь вырвать свое запястье из его стальной хватки. – И я не собираюсь с вами ничего обсуждать, пока вы не соизволите меня отпустить!

– А мне нравится, – его губы тронула ленивая, почти издевательская усмешка, от которой у меня по спине пробежали мурашки. Глаза его, темные и опасные, внимательно изучали мое лицо. – Очень даже располагает к откровенности. И, должен заметить, Тиана, тебе идет мокрое платье. Так что можешь не торопиться. У нас вся ночь впереди. А вода еще долго будет теплой.

Я задохнулась от возмущения. Да он просто издевается! Но я видела в его глазах не только насмешку, но и твердую, несгибаемую решимость. Он не отступит. Не в этот раз.

Все равно уже все знают, что я не Тиана

‒ Нет, – процедила я сквозь зубы, чувствуя, как бессильная ярость смешивается с усталостью. – Какая тебе разница, кто такой Игорь?

– Мне есть разница, – его голос стал тише, но от этого не менее требовательным. Хватка на моем запястье чуть усилилась. – Ты кричала его имя в бреду. Ты плакала. Он причинил тебе боль. Я хочу знать, какую.

Я отвернулась, не в силах выносить его пронзительный взгляд. Рассказывать ему о своем прошлом, о своей трагедии… это было все равно что снова пережить тот кошмар. Но я понимала, что он не отстанет.

– Это был мой муж, – выдавила я, голос предательски дрогнул. – Из той жизни, что была у меня до этого тела.

Его лицо на мгновение окаменело, в глазах мелькнула какая-то темная, непонятная мне эмоция.

– Что он тебе сделал? – повторил он свой вопрос, и теперь в его голосе не было и тени насмешки. Только суровая, ледяная настойчивость.

Я сглотнула, собираясь с силами. Говорить об этом было невыносимо, но он должен был знать.

– Я была беременна, – мой голос был тихим, почти безжизненным. – Он был пьян, когда мы ссорились. Толкнул. Из-за него я потеряла нашего ребенка. А потом потом он убил и меня.

Когда я сказала это, в комнате повисла тяжелая, гнетущая тишина, нарушаемая лишь моими тихими всхлипами и его прерывистым дыханием. Я не смотрела на него, боялась увидеть в его глазах презрение или, что еще хуже, равнодушие.

Он долго молчал. Очень долго. А потом я почувствовала, как его хватка на моем запястье ослабевает. Он медленно, очень осторожно, почти нежно, притянул меня к себе, обхватывая мокрое, дрожащее тело сильными руками. Я напряглась, ожидая чего угодно, но он просто прижал меня к своей широкой, горячей груди, уткнувшись подбородком мне в макушку.

– Больше ни один урод… – его голос был низким, хриплым, полным какой-то новой, незнакомой мне эмоции. – Никогда не посмеет тронуть тебя и пальцем. Я клянусь.

И его слова прозвучали так искренне и уверенно, что у меня снова перехватило дыхание. Я подняла голову и посмотрела в его глаза.

– Почему ты так спокойно воспринимаешь мои слова? – прошептала я.

– Потому что слышал уже их, – он слабо улыбнулся. – В бреду. Ты много чего говорила. Я сначала не верил. Думал, просто горячка. Но потом… старый лекарь Эйнар рассказал мне одну историю… о душе, пришедшей из другого мира… занявшей чужое тело… И этот знак на твоей руке… – он осторожно коснулся моего плеча, там, где под мокрой тканью платья скрывался браслет истинности. – Легенды моего рода говорят, что наши истинные приходят из Великой реки. Я всегда считал это сказками. А выходит… я вытащил из реки женщину, которая была смыслом всей моей жизни и даже не понял этого. Какая ирония.

Я фыркнула, невольно вспоминая его прежнее отношение.

– Смыслом жизни, говоришь? А как же «шлюха», «изменница», «опозорила мой род»? И не забудь про мои слова у храма. Я все еще жду, когда твои зубы до локтей дотянутся.

Он усмехнулся, и на этот раз в его усмешке не было и тени издевки. Только тепло и какая-то горькая самоирония.

– Заслужил, – просто сказал он. А потом его лицо стало серьезным, он снова притянул меня к себе, заглядывая глубоко в глаза. – Прости меня. За все. За мою слепоту, за мою жестокость, за мою гордыню… Я был идиотом.

И он поцеловал меня.

В этот раз его губы были другими. Не теми жесткими, требовательными, что пытались заткнуть меня в кабинете. Сейчас они были теплыми, осторожными, но в их прикосновении чувствовалась такая глубокая, почти отчаянная нежность, что у меня перехватило дыхание.

Его рука на моей талии сжалась чуть сильнее, притягивая меня ближе, и этот простой жест вызвал во мне внезапную, острую волну желания. Голова закружилась – то ли от тепла его тела, то ли от этого поцелуя, который, казалось, растворял меня изнутри. Боль, страх, обиды, копившиеся месяцами, отступили, оставив только это – пугающее, но такое притягательное чувство, что росло между нами.