Изменил всё Разлом. Цинь Юй не был Святым, он лишь подбирался к ступени Просветленного и поэтому остался там, внизу. С другими такими же — теми, от кого наверху мог быть только вред.
Впрочем, Цинь обладал чутьем и духовным взором в разы сильнее, чем у других учеников, и поэтому он видел как нити судеб обрываются одна за другой, как Святые запечатывают разлом ценой сотен жизней. Он понял: они не спасают мир. Они лишь оттягивают неизбежное. Потому что не только Разлом причина 'слабости’Неба.
Я смотрел на него, жившего среди Праведников, и не нашедшего понимания. К нему никто не лез, никто не убеждал, что он делает что-то не то, потому что он рос по ступеням, а значит, ему такое развитие подходило. В Озерах это понимали. Но это порождало то, что каждый Праведник был уверен в том, что его взгляд на Небо, на окружающее, единственно верен. Возможно у Святых были другие взгляды, но все они в тот день ушли.
Это ловушка Дао, — понял я, — они искали свой путь, и находили его. Но на этом пути не было места для других Праведников — Дао разъединяло их, делало одиночками. Да, в момент опасности они объединились, но искали ли они другое решение проблемы? То, которое видел Цинь Юй?
Я уже знал ответ — не искали. Они были одиночками, странствующими по Поднебесной, ищущими понимания и…новых ступеней духовного развития. Они отдали свои жизни, но…Они не обладали чутьем Цинь Юя и оригинальностью мышления.
Я на мгновение подумал, что Святые так же должны были ощущать мир как он, а теперь понял, что нет.
Миг — и меня перенесло вперед по времени.
Я снова стал Цинь Юй.
— Почему ты уходишь? — спрашивал его один из Старших. Теперь Старших, после того, как все ушли.
В голосе говорящего не было гнева, было разочарование и холод.
Цинь Юй удивленно обернулся:
— Разве ты не видишь это? — парень поднял руку и странные, золотые нити задрожали в воздухе.
В взгляде собеседника царило недоумение и…непонимание.
— Они рвутся каждый день. — продолжил Цинь, — Каждый миг рвутся нити душ. Каждый день. Каждый миг. А мы сидим в Долине, как черепахи в панцире, и называем это «мудростью».
— Ты видел Разлом. Видел, что случилось с теми, кто пытался его остановить в одиночку. Мы должны оставаться вместе.
— Вместе? — покачал головой Цинь Юй, — Вы никогда не были вместе. Никогда. Вы ищете свое Дао и не смотрите вокруг. Не видите, что происходит. Духи гибнут, а их гниющие судьбы, на которые вам плевать, заражают Поднебесную хворью. Небо? Оно лишь отражение того, что на земле. В Поднебесной.
— Это твое мнение. — коротко ответил Старший, даже не пытаясь спорить.
— Каждый из вас мог бы сделать больше.
Я вспомнил некоторых Святых, воспоминания которых я увидел. Некоторые в чем-то были похожи на Цинь Юй. Особенно та старая Святая, которая ходила и спасала больных людей. Много людей…очень много…Но Цинь Юй говорил не о людях. Я чувствовал, что несмотря на странное сострадание к духам, начавшееся еще в его детстве, люди его…не трогали. Их судьба была ему равнодушна. Это был тоже своего рода болезненный перекос, который, скорее всего, тоже ощущали другие Праведники. Может поэтому они его и не понимали.
Правда была где-то посередине.
— Если ты уйдёшь, обратной дороги не будет. — сказал в спину Циню Старший.
— Кто ты такой, чтобы распоряжаться тем, чего не понимаешь. — хмыкнул Цинь Юй, — Ты даже не понимаешь, на ком стоишь, и под чьей защитой находишься, а что-то говоришь мне…
— О чем ты… — непонимающе начал Старший.
— Неважно. Обратно дороги ни у кого из нас нет.
Я понял, что имел в виду Цинь Юй. Он с его чутьем знал, что все они находятся на теле Бай-Гу, а его собеседник — нет, и тем самым он хотел показать, насколько тот слеп, что не видит не только не дальше своего носа, но и даже не видит, что у него под ногами. А там Огромная Небесная Черепаха.
После предыдущего воспоминания Цинь Юй меня переместило снова к Желтой Реке. Именно возле нее Цинь Юй и родился. Именно в ней впервые увидел шуйгуев и убеждал родителей, что те безопасны.
Я вздохнул. Цинь Юй просто не понимал, то что безопасно для него, вовсе небезопасно для других.
Цинь Юй начал искать места, которые считал червоточинами на теле Поднебесной: места, наполненные демонической Ци; кровавые культы, которые творили мерзкие ритуалы. Он не звал никого в помощь. Он справлялся сам. Это было какое-то странное одиночество. Эти фрагменты жизни я не проживал — мне их показали просто остановленными мгновениями. Я не мог почерпнуть из них знаний и умений, потому что не видел что и как использовал Цинь Юй.
А вот то, что последовало позже, после этих сражений, Цинь Юй показал воспоминанием.
Это было, когда он через столетия странствий вернулся к Желтой Реке.
И обнаружил шуйгуев. Других шуйгуев. Не таких, которых он видел в детстве, и таких, к которым привык. Эти были злые, могущественные особи — не чета той, с которой я справился на первом очищенном озере. Эти шуйгуи нажрали злобы, ненависти и отчаяния, и стали по-настоящему страшными и могущественными духами. И никто их не уничтожил.
Цинь Юй смотрел на них и видел кроме загубленных душ, которые он понимал, что спасти уже не сможет, еще и пятна на теле Поднебесной. Шуйгуи были теми самыми пятнами, а места на которых они плодились и землю которую портили — будто крошечными червоточинами. Цинь Юй легко мог выследить любого духа даже очень издалека. Он просто шел за почерневшими нитями судьбы, которые, незримые обычному духовному взору, вплетались в потоки Ци и отравляли реальностью.
Но благодаря Цинь Юй я увидел это тоже, и понял, насколько же неполно вижу мир — словно какое-то чувство мне просто обрезали.
— Они крадут их жизнь…сказал Цинь Юй и Я одновременно, когда «мы» стояли над озером с мертвыми карпами, — Но хуже всего, что они еще и крадут их судьбы, их будущее…не каждое существо в Поднебесной обладает таким сильным влиянием на мир, как карпы. И крадущие судьбы этих маленьких существ с огромным потенциалом, в погоне за их силой, они вредят своему дому. Кто такие они? — Словом,,они,, Цинь Юй называл всю секту Золотого Карпа.
Я в момент воспоминания полностью разделял его мысли. Его чувства.
Праведник своим духовным зрением видел весь регион у Желтой Реки каким-то сломанным, а нити Ци тут перекрученными в узел, словно они из-за всего случившегося перетянули на себя Ци из соседних регионов, и этот перекрученный узел, центром которого была секта Золотого Карпа, делал больно миру.Черные нити судеб шли к месту чуть вдали от Желтой Реки.
К огромному Озеру Черного Нефрита, где и базировалась секта Золотого Карпа.
Цинь Юй видел это озеро своим обостренным духовным чутьем, и видел существо, которое вобрало в себя кровь сотен тысячелетних и не только карпов, и которое было уже чем-то другим. Тем, кто не может стать драконом, и тем, кто уже давно не карп.
Я ощутил как Цинь Юй стало тяжело на душе, когда он увидел всё это. Все эти мертвые озера. Всех этих злых духов, которые бы справились с Праведником ступенью ниже. Духов с настоящими телами.
А я, благодаря увиденному, уже начинал понимать, с чем мне придется иметь дело. Мне придется завершить то, что не смог он, хоть и по другим, нежели у него, причинам.
Картинка в голове складывалась. Карпы…кровь…родословная… И существо с аномальными способностями, обезумевшее в своей ненависти к сородичам и использующее их как ступеньку для своего усиления. Я увидел в воспоминаниях Цинь Юй даже не карпа, а лишь его энергетику, его извращенную мощь. Он был тем, кто сбился со своего пути. Окончательно и бесповоротно. Даже Цинь Юй понимал, что вернуть это существо обратно невозможно. Слишком много зла он сделал, слишком много нарушил того, чего нарушать не стоило.
Это был Карп, следующий Кровавым Путем.
