Она сделала шаг вперед, опираясь ладонями на край стола. Стол слегка дрогнул, и на его поверхности тонкой паутинкой побежал иней, тут же растаявший от её гнева. Уставившийся на нее отец даже не заметил этого.
«Я – его НЕВЕСТА. ПОКА ЧТО». — Она подчеркнула эти слова. «И пока это «пока что» длится, я требую того, что мне причитается по праву и по договору. ВСЕ! Каждый медяк, который он присылает на МОЁ содержание. На книги. На платья, достойные будущей герцогини. На всё, что нужно ученице магической академии, пусть даже «пустышке». Потому что», — её голос стал шепотом, но от этого только опаснее, — «представьте, как оскорбится лорд Далин, узнав, что его избранница выглядит нищенкой. Как он воспримет то, что его деньги идут не на её нужды, а на…» — её взгляд презрительно скользнул по дорогим безделушкам на столе, — «на безделушки и прихоти вашего драгоценного наследника. Драконы, папа, очень ревнивы. И к своему имуществу. И к своей чести. И они НЕНАВИДЯТ, когда их обманывают».
Кабинет погрузился в гробовую тишину. Герцог Вейлстоун сидел, не шевелясь. Его лицо было бледным под легкой смуглой кожей. Брезгливость сменилась сначала гневом, потом – холодным страхом. Он прекрасно знал характер Далина. Знал его месть. Мысли о возможных последствиях – скандал, разрыв выгодного (пусть и ненавистного) союза, гнев могущественного дракона – явно проносились у него в голове.
Он молчал так долго, что Катя уже подумала, придется ли ей кинуть его любимую чернильницу для пущего эффекта. Но потом он резко дернул шнур колокольчика. В дверь тут же заглянул старший слуга.
«Джарвис», — голос герцога звучал хрипло. «Принеси… кошелек леди Катарины. Полный».
Слуга, удивленно подняв брови, исчез и вернулся через минуту с небольшим, но явно увесистым бархатным мешочком, туго затянутым золотым шнурком. Герцог кивнул в сторону Кати. Джарвис с легким поклоном протянул мешочек ей.
Катя взяла его. Он был приятно тяжелым в руке. Она не сказала «спасибо». Она просто посмотрела на отца еще раз – взглядом, полным ледяного презрения и обещания, что это не последнее их столкновение. Затем развернулась и вышла из кабинета, не закрывая за собой дверь.
Победа была сладкой. Тяжесть монет в руке – осязаемым доказательством её первой серьезной победы над системой Вейлстоунов. Она поднималась по широкой лестнице, почти порхая, когда наверху показалась фигура Себастьяна. Он явно поджидал её, прислонившись к балюстраде с нарочито небрежным видом.
«Ну что, нищенка?» — он сплюнул себе под ноги, недалеко от её ступни. «Выклянчила у папочки подачку? Надеюсь, тебе хватит на пару тряпок, чтобы прикрыть твою тощую задницу в Шпиле. Радуйся, пока можешь. Скоро Далин от тебя откажется. И тогда…» — он злорадно осклабился, — «о тебе больше никто и никогда не вспомнит. Ты сгниешь где-нибудь в забытой богом дыре, и даже черви не захотят твоего костлявого тела».
Его слова, такие жестокие и полные ненависти, вдруг не задели её. Напротив. В них она услышала что-то… слишком личное. Слишком заинтересованное в её исчезновении. Мысль, промелькнувшая в глазах, пронзила и её: Он. Это он убил Катарину.
Холодная ярость снова кольнула в груди. Но теперь она была под контролем. Катя остановилась на ступеньке выше него и посмотрела на него свысока. В её глазах светилось нечто странное – не гнев, а… насмешливое предвкушение.
«Себастьян, милый братец», — её голос звучал сладко, как отравленный мед. «Не злись так. Посмотри, вся лестница в снегу от твоей магической мощи. Кто потом убирать будет?»
Себастьян нахмурился, автоматически оглянулся. И замер. Прямо позади него, у подножия балюстрады, лежала аккуратная, почти круглая кучка пушистого снега. Совсем свежего. Его лицо озарилось восторгом глупца, принявшего удачу за заслуги.
«Это я!» — воскликнул он, забыв про Катю. «Видишь?! Моя сила растет! Лед подчиняется мне даже неосознанно! Папа! Мама! Идите сюда! Посмотрите!»
Он бросился вниз, снося с ног ошеломленного слугу, несущего поднос. В доме снова поднялся переполох. Слышались восторженные крики матери, сдержанное, но довольное бормотание отца. Себастьяна снова поздравляли, восхищались его «невероятным талантом». Решили, что завтра же, не откладывая, едут в столицу, в Гильдию Магов, чтобы официально зарегистрировать его третью стихию и подобрать учителя.
Катя стояла на лестнице, наблюдая за этим фарсом. На её губах играла едва заметная улыбка. Она мысленно потирала руки. « Пусть празднуют. Завтра будет пир... на их же похоронах репутации».
Но, поднимаясь выше к своей комнате, её внезапно пронзила мысль. Острая, как игла. Когда завтра выяснится, что у Себастьяна НЕТ магии льда... первое подозрение падет на неё. На «пустышку», которая была рядом, которая знает о его хвастовстве, которая… имеет к нему все основания для мести. Страх, холодный и липкий, сковал её на мгновение.
«Не беспокойся, королева,» — пророкотал в её груди котенок, его мурлыканье вдруг стало глубоким и успокаивающим, как шум океана. «На тебя не подумают. У меня есть план. Идеальный. Но осуществить его нужно... ночью. Доверься.»
В его «голосе» звучала такая непоколебимая уверенность, такой хитрющий блеск, что Катя невольно расслабилась. Она доверилась этому теплому, мурлыкающему комочку силы и хитрости внутри себя. Кто знает драконов и магию лучше, чем он?
Она вошла в свою комнату, где её ждали Элис и Луиза. Девочки смотрели на неё с вопросом. Катя звонко потрясла увесистым бархатным мешочком. Золото весело зазвенело внутри.
«Собираемся, девочки!» — объявила она, и её лицо озарилось настоящей, беззаботной радостью. «Мы едем за покупками! В город! И потратим ВСЁ!»
Элис вскинула кулак в победном жесте. Луиза захлопала в ладоши, подпрыгивая от восторга. Комната наполнилась смехом и предвкушением приключения.
Катя сжала мешочек. Деньги. Свобода. Город. И хитрый план котика на ночь. Этот день, несмотря на утренние битвы, обещал быть невероятно, ослепительно ярким. А завтра... завтра будет новый день. И новые сюрпризы. Для всех.
