Ворон, который меня пленил (СИ) - Началова Екатерина

А ведь был еще и целый Рейтор, с которым мы два дня назад, забыв обо всем, целовались в подсобке. Рейтор, который прилетел ко мне домой, как-то угадав, что я заболела. Как он угадал? Откуда узнал, где я живу? Вчера у меня не было сил даже подумать об этом — как уснула в полдень, так проспала до утра. Но сегодня вопросы всплывали на глади дня как поплавки.

Все ответы, какие я придумывала, были приятными. Как-то выведал — неравнодушен. Прилетел — совсем неравнодушен. Неравнодушие вдвойне!

— Вот, улыбается, — сварливо прокомментировал Гнор, — чего улыбается — непонятно. Так-то раздражает немного, но глазам вроде приятно. Ты, бэр Аний, когда улыбался в последний раз? Или не понимаешь, о чем я? Когда губы к ушам подтягивал, спрашиваю?

Гнор не интересовался авторитетами, тыкал совершенно всем. А тем, кому не мог — с теми даже не разговаривал.

— Когда тебя орел на лету прихватил, — совершенно серьезно отозвался Аний.

— Это лет пятнадцать лет назад было!

— То-то и оно. Никакой радости в жизни.

Рейтор прилетел, по своей традиции, позже всех. Как только он вошел в бюро, Аний, вдруг засуетился, засобирался и улетел, оставив полуразобранной половицу на полу. Едва за ним захлопнулась дверь, Рейтор тяжело зыркнул на меня и не помедлил ни на миг: одним движением нахально перемахнул через стойку, наклонился — я так и не успела встать — и без предисловий втянул меня в умопомрачительный нежно-страстный поцелуй. Как будто не было страшной боли, ужасной ночи, когда я думала, что умру, не было вчерашнего бессильного утра с лекарями и следующего пустого дня. Как будто мы только что вылетели из подсобки, пыльные, чихающие и счастливые.

В груди распускались цветы. Снаружи — тоже. Рейтор сжимал в пальцах несколько новых подснежников.

— Будешь ждать меня вечером?

Он провел лепестками по моим губам.

— Ого! — я притворилась возмущенной. — Ты уже занес меня в список своих побед?

Рейтор куснул губы, улыбаясь.

— А ты меня в свой занесла? — он уклонился от ответа.

— Сейчас занесу, — проворчала я, изо всех сил притворяясь строгой, но губы счастливо улыбались. — Распишись…

Я пододвинула ему книгу учета.

И мы опять долго целовались, договорившись встретиться вечером. Зацелованная, с подснежниками и абсолютным ощущением счастья, я даже прикрыла глаза, пытаясь запомнить это чувство — что, наконец-то, нахожусь там, где мое место, где меня ценят, где я — своя. И где есть надежда на будущее.

— Тетенька Ворон! Тетенька Ворон! — раздалось снаружи к полудню.

Уже зная, кого и зачем зовет звонкий детский голос, я вышла наружу. Под балконом, задрав голову, стоял всего один мальчишка. Уже знакомый серый мяч, впитавший всю городскую пыль, мирно лежал у балясин.

— Тетенька Ворон, а скиньте мячик!

— Опять? — чуть не хохотнула я, кончиками пальцев поднимая мяч. Краем глаза уловила черную тень. Аний вернулся… Я поспешно скинула мяч, нарочито заговорив строже. — Еще раз забросишь — не верну. Оставлю себе.

— Спасибо! — без смущения крикнул мальчишка, не обращая на угрозу никакого внимания, подхватил мяч и снова подкинул мне серый сверток.

Вот егоза! Едва сдерживая улыбку, я подняла подарок, повернулась к Анию и удивилась. На балконе оказался не Аний. Совершенно незнакомый Ворон стоял за мной, сложив руки за спиной, и пристально провожал глазами удаляющуюся светловолосую голову мальчугана. Старше меня, красивый мужчина… Если бы не обширный ожог, буграми покрывающий всю правую сторону лица. Бровей, ресниц и части волос на этой стороне не было.

— Миса, — повернувшись ко мне, мужчина вежливо поклонился. — Надеюсь, не напугал. Князь Свирин, королевский уполномоченный по расследованиям преступлений против великородных. Бэр Аний должен ждать меня.

— Князь, — я несколько растерянно склонила голову. — Я княгиня… Точнее миса Касия, приемщица бюро. К сожалению, бэра Ания нет. Он улетел около часа назад.

Сноровка, острый взгляд… Я почуяла, что князь не из простых.

— Улетел? — князь едва заметно вздернул бровь. — Странно. Мы договаривались о встрече здесь, в это время. Он ничего говорил? Не просил передать?

— Очень жаль, князь, — покаялась я, — но мне бэр ничего не сказал. Возможно, какие-то неотложные дела, которые заняли больше времени, чем он планировал?

— Странно, — снова вымолвил князь, хмуро зыркая по сторонам.

Тучи уже полностью затянули небо, сгустившись так, что стало темно, будто вечером. Ветер еще пуще задергал крыши.

— Что ж… Оставлю вас, пока еще можно вылететь, — решил князь. Затем снова глянул на меня. — Не сочтите за нескромное вмешательство, миса Касия, но, должен сообщить — мяч попал к вам не случайно. Мальчишка думал слишком громко, я слышал его. Он думал о том, что надо быстрее бежать, чтобы получить за конфеты награду. Боялся, что не успеет из-за бури.

— Награду?

Я не поняла, к чему речь. Поняла только, что этот князь, щурящий от ветра глаза, как минимум ведающий, если не больше… Если не всеведущий.

— Кто-то намеренно присылает к вам мальчишку, который забрасывает на балкон мяч, чтобы передать вам конфеты, — бесстрастно отрапортовал князь, изучая меня цепким профессиональным взглядом. — Мальчишка получает вознаграждение за совершенное дело.

— О… — я смутилась, тут же подумав о Рейторе. — Вероятно… Это устроил мой знакомый.

— Или нет. Я бы рекомендовал вам уточнить у этого знакомого, его ли это идея. До выяснения не рекомендовал бы вам принимать… Это что, еда? Вы ее ели? Остальные подарки ваш знакомый преподносит лично?

Под шквалом вопросов, я нахмурилась, медля с ответом.

Читает? Просто задает вопрос? Или… уже допрашивает?

— Давно здесь работаете? — задал князь новый вопрос. Он повернул голову, глядя на меня нетронутой левой стороной.

— Недавно… Этой весной начала. А по какому вопросу вы прилетели?

— По вопросу незаконного воздействия на одного из ваших клиентов.

Я выдержала пристальный взгляд.

— Кого из них?

— Об этом я буду говорить с начальником бюро, — мне вежливо отказали в ответе. — Простите мою подозрительность, миса, но по долгу службы я сталкиваюсь со преступными умыслами чаще, чем с романтичными. Однако… — князь отвел глаза, снова глядя на тучу. — Удаляюсь. Доброго дня.

Я проводила взглядом улетающего ворона, а затем уставилась на розовую бумажку уже знакомых конфет, выглядывающую из серой обертки. Холодная капля дождя упала на кожу ладони.

Кап.

Глава 30. Его романтика

Три небольших кубика, завернутых в тонкую розовую бумагу, мирно лежали передо мной на темном дереве стола. Устроившись от конфет на безопасном расстоянии, я гипнотизировала их взглядом. Ничего особенного, традиционные сладкие лакомства из меда, сухофруктов и ореховой крошки — кто бы мог подумать, что они могут стать причиной такого внутреннего конфликта?

«Может это просто паранойя?» — спросила я себя, тут же согласилась, что паранойя, потянулась к конфетам и, так и не решилась дотронуться.

А если не паранойя? Ведь я ела их — как раз перед тем, как мне стало плохо. В тот же день, когда Рейтор поцеловал меня в подсобке. И как раз перед отлетом, уже в конце рабочего дня. Розовые фантики смотрелись соблазнительно, я проголодалась, и…

Боль пришла ночью.

Капля холодного пота задрожала на виске.

Я смотрела на конфеты, не в силах думать о ни о чем, кроме них. Кто мог? И зачем? Мальчишки? Неужели эти светлолицые мальчишки? Они же совсем дети… Неужели они так ненавидят нас?

Однако… Нет! Свирин говорил про вознаграждение, о котором думал мальчишка.

От сердце отлегло — дети могли и не знать.

Но это означает, что существует отравитель…

Во рту пересохло. Поглядывая на конфеты, будто они в любую секунду могли обернуться ядовитыми змеями, я выпила остатки воды из кувшина. Затем пошла добывать воду. Качать из скважины приходилось вручную — рычагом, а затем отстаивать, чтобы осел осадок.