Князь приграничья (СИ) - Эмм Влад

Вскоре я оказался возле крыльца. Меня заметил главный оратор, который замялся на полуслове, поставил посох и открыл рот, чуть не вывихнув челюсть.

— Ты кто такой? Чего к нам приперся? — прошипел он, выдержав паузу и сверкая глазами, как загнанный волк.

— А ты, сударь, видно, не слышал? — с улыбкой произнес я. — Князь Родион Ветров собственной персоной. Говори претензии лично, если таковые имеются. Чего народ баламутить?

Главный «протестун» оскалился и почесал бороду. Потом ответил мне с явным высокомерием.

— Не знаю, какой ты князь. Вы меняетесь как перчатки. Лишь бы кровь народную только пить. А я староста Болотихи Игнат Евграфыч. И за мной вся деревня стоит, — выдал он, явно надеясь на всеобщую поддержку.

Но громогласное «Да!» высказали только несколько его главных сторонников.

У меня возникло желание открутить голову Игнату Евграфовичу прямо здесь и сейчас. Только лучше немного помедлить. Этот тип однозначно предатель. Причём, не только для меня, но и для всей деревни.

Я сразу почувствовал фальшь в его болтовне и желание получить больше власти, а не помочь своим односельчанам. Будь он нормальным человеком, пришел бы ко мне непублично. А потом бы уж всех поднимал.

Но нет, решил заранее создать из меня образ тирана. Этакого незримого зла, с которым бесполезно вести любые переговоры.

Я лишь ухмыльнулся в ответ. Затем спокойно бросил косматому бунтарю:

— Все понятно. Теперь место уступи. Сам перед народом ответ держать буду.

— Да, это верно.

— Пусть выступит! — раздались сдержанные голоса в мою поддержку. Но староста сделал вид, что не слышит.

— Говори с дураками, которые тебе верят. Самому без году неделя. Самозванцем взошел на княжество, так еще что-то требует. Тебе нас не задурить! Все слова уже давно сказаны. Довели деревню до ручки, теперь уже нечего зря болтать, — гневно прокричал Игнат, потрясая посохом.

Наверняка, староста понимал, что я могу успокоить толпу. Вот и пытался устроить максимальную нестабильность, скорей всего, выполняя задание своих кукловодов.

Спорить дальше бессмысленно. Просто иду к крыльцу. Попробую выступить перед народом. Если понадобится, прикончу старосту на глазах у толпы, раз по-хорошему не понимает.

Не успеваю подойти, как дорогу преграждают два мужика. У одного в руках ружейный обрез, у другого внушительный топор для рубки дров.

Скорей всего, эти двое считают, что я слабак. По мне не скажешь, что обладаю серьезной магией или физической силой.

Что ж, криво улыбаюсь и применяю магическую технику. Мужика с обрезом поднимает вверх поток воздуха и бросает куда-то в сторону, сильно ударив о землю.

Детина с топором получает удар воздушным кулаком в жирный живот. Он роняет свое орудие, сгибается и громко кашляет. Я бросаю его на землю с помощью магии, потом легким прыжком заскакиваю на крыльцо и напираю на старосту.

— Как ты смеешь? Вы видели? Он народ калечить пришел! Он… Не стойте, как истуканы. Помогите скорее, — запричитал бородач, выставив свою палку.

Не знаю, что он хотел со мной сделать, надоело терять время. Я просто швырнул Евграфыча в стену потоком ветра. Бородач ударился головой, затем упал на крыльцо и полностью отключился.

Пусть все почувствуют мою силу, это сейчас пригодится. При этом я никого не убил, значит вполне милосердный. Думаю, селяне сделают выводы.

Я осмотрелся вокруг, вышел на край крыльца и обратился к крестьянам.

— Приветствую вас, мои подданные. Я князь Родион Ветров наследник Александра Ветрова готов выслушать ваши чаяния и претензии. Клянусь сделать все, что в моих силах, дабы улучшить ваше положение и вывести развитие деревни на новый уровень, — громко провозгласил я.

— Какой уровень, барин, коли денег даже на еду не хватает? — крикнул грубый мужик с граблями. Он будто на субботник пришел, я даже слегка улыбнулся.

— Согласен. Финансовое положение не из лучших, — понимающе ответил ему. — Но уже ровно через неделю, произойдут перемены. Даю слово Аристократа!

— А что, если не произойдут? — завопил кто-то подвыпившим голосом.

— Грош цена твоему слову, такой же как Бориска — прохвост! — зычно прокричала молодая женщина, чуть не оглушив половину толпы.

Потап показал жестом издалека, что пора действовать. Я в ответ покачала головой, давая понять, что еще слишком рано.

Сзади раздался хрип Игната, который стал приходить в себя. Крепкая сволочь; я хорошо его приложил, а он уже оклемался.

Бью магией бородача, вновь отправляю в нокаут. Объясняю селянам, что князь Борис уже мертв. Я сам только что принял титул, и пока не разобрался в делах. Но готов сделать все от меня зависящее, чтобы жизнь стала лучше.

Если бы я был «как Борис», то просто бы послал дружину подавлять бунт. А уж точно не распинался на крыльце, подвергая себя опасности.

— Верно говорит, он хоть к народу вышел! — пробасил кто-то.

— Дайте молодой крови-то разыграться. Может правда для нас чего сделает, — поворчала одна из бабок.

Все больше селян стали переходить на мою сторону, задавая вопросы по существу и признавая мою власть.

— А когда мельница нормально работать начнет? — спросил кто-то.

— В ближайшие дни. Сам мельником стану, если понадобится, — отвечаю я.

— Вода тухлая с колонок идет, пить невозможно!

— Очистим. Если нет, то колодец выроем. Завтра этим займусь.

Вопрос, ответ, ответ, затем новый вопрос. Я старался не обещать золотых гор, но говорить максимально серьезно, обещая разобраться с проблемами в короткие сроки.

Разумеется, сразу все не решить. Но даже если разберусь с половиной всех трудностей, крестьяне меня точно признают. Им важно, чтобы им уделили внимание. Сами знают, что начать идеальную жизнь одним днем попросту нереально.

Казалось бы, это победа. Но сторонники Евграфыча стали собираться с двух сторон площади и затыкать населению рты. Кого-то переманивали на свою сторону убеждением. Кому-то, судя по всему, угрожали.

И вот, уже половина толпы замолчала. А мужики с оружием и подручными средствами медленно продвигались к крыльцу, наверняка, решив меня уничтожить.

Они видели мою магию. Потому боялись переть напролом. Хотели взять числом, применив хитрый маневр.

— Таким образом, починить здание магазина можно даже вашими силами. Я пришлю сюда приказчика, он организует работы, — говорю, отвечая на очередной вопрос, как ни в чем не бывало.

Сам даю едва заметный жест воеводе. Дружинники начинают аккуратно входить в толпу и, что называется, винтить провокаторов.

У одного мужика забирают вилы и тихонько отводят в сторону. Другого прижигают магическим артефактом и отбирают ружье. А я, тем временем, провозглашаю, что эти выродки хотели нас всех подставить, применив насилие в тот момент, когда все закончилось.

— Бунтовщики, не испытывайте мое терпение! Сложите оружие и идите домой. Кто не послушается, будет жестоко наказан, — громко говорю я, перекрикивая провокаторов, что уже начали верещать о каком-то там «беззаконии».

Толпа единогласно поддерживает. Несколько мужиков демонстративно опускают колья и топоры. Кто-то пытается сопротивляться и получает тумаков от дружинников. Но в целом, проходит все тихо.

Вот, а разговоров-то было. Не так страшен бунт, как его малюют. Особенно, если он создан искусственно.

Я улыбнулся, видя, что все прошло хорошо. За исключением пары нюансов. Хотел попрощаться с подданными, забрать с собой пленников и отправляться домой. Но сзади послышался громкий протяжный крик.

— Ааа что такое? Боже правый! Люди добрые-е-е, — орал как в бреду деревенский староста, стоя на коленях с разбитым лбом.

Слишком сильно я его приложил. Похоже он слегка спятил или просто косит под болезного. Улыбнулся от этой мысли, затем сам напрягся, увидев это.

С правой стороны площади, чуть поодаль от нашего собрания, из земли вылезло большое серое щупальце, напоминающее тентакль осьминога, только полностью измененное. Оно было длинным, мощным и толстым, размером с невысокое дерево.