Заслуженная пышка для генерала дракона (СИ) - Юраш Кристина

Мэричка, довольная, как кот, принесший хозяину мёртвую мышь (и гордящийся этим), улыбнулась во весь рот.

— А однажды мы были на приёме, а там нужно было подниматься на третий этаж, и тётя Оля…

— МЭРИ! — шикнула я, хватая её за плечо. — Всё! Иди! Проверь, всё ли взяла? И поторопи девочек! Нам уже пора выезжать!

— Ладно-ладно, — махнула она рукой, убегая к лестнице. — Зато теперь генерал знает правду! Может, он тебя пожалеет и будет носить на руках?

Я вздохнула. О, если бы…

— Ладно! — хлопнула я в ладоши, чтобы сменить тему. Мой голос прозвучал на весь дом, перекрывая даже визг Симбы где-то наверху. — Девочки! Собираемся! Через час — выезжаем! Мы уже опоздали! А если ещё и сломаемся — то точно не успеем! Нам нужно время, чтобы доехать, ещё день — чтобы привести вас в божеский вид, и ещё три часа — чтобы убедить Симбу, что украшать платье живыми бабочками — плохая идея!

— А если их пришить? — раздался голос из-за двери.

— СИМБА, НЕТ! Бабочек на платье не будет! Они давно уже вышли из моды и входить в нее не собираются!

—

Я умчалась в кабинет — собирать документы, списки, рекомендации, медкарты и список «что делать, если принц вдруг начнёт задавать вопросы про грудь».

Сидела за столом, перебирала бумаги, пила чай (холодный, потому что заварила его пару дней назад — перед тем, как отправиться за помощью в замок Моравии) и пыталась успокоить сердце.

За дверью — смех, топот, визги, звон посуды. Жизнь. Моя жизнь.

И тут — стук.

Тихий. Вежливый. Почти робкий.

Я подняла голову.

— Войдите.

Дверь открылась.

Вошёл он.

Марон Моравиа. Генерал. Дракон. Мужчина, который ещё недавно свято верил в то, что я просто кокетничаю, а сейчас узнал, что никакого кокетства не было.

— Мы не договорили. Мадам… Ольга Валерьевна, — начал он, и его голос был не ледяным. Был… тихим. — Я… хотел извиниться.

Я замерла. Чашка в руке. Взгляд — на него. Казалось, даже муха зависла в воздухе. Даже пылинки перестали падать.

Он был красив. Опасен. Замкнут. Но… не бесчувственен.

— За что именно? — осторожно спросила я, пытаясь понять, взяла ли я родословные. Если с моей очаровательной тройкой всё в порядке — там даже комар носа не подточит и муха лапы не потрёт — то с Мэри были проблемы. Она была сиротой, брошенной на улице, которую я подобрала. Поэтому пришлось немного… подшаманить. Чтобы сделать из неё будущую завидную невесту. (Документы — дело тёмное. Особенно когда ты — бывший хендлер с выставки собак, внезапно оказавшийся в мире драконов и балов.)

Генерал слегка опустил взгляд, пока я проверяла все прививки. Не хватало, чтобы мы обчихали судью и потенциального жениха! Магическая медицинская комиссия на выставке тоже не просто так сидит, если что!

— Я хотел извиниться, что не поверил вам, — сказал генерал. — За то, что принял ваш страх… за театр. За манипуляцию. — Он сделал шаг вперёд. — Я… не знал.

Глава 8

— Теперь знаешь, — мягко сказала я, прижимая документы к груди. — И, честно? Я рада. Потому что теперь ты не будешь удивляться, когда я в следующий раз залезу тебе на голову. Это не флирт. Это — инстинкт выживания.

Он чуть-чуть усмехнулся. Совсем чуть-чуть. Но — усмехнулся.

— Я… Постараюсь быть готовым.

— И держи под рукой нашатырь, — добавила я. — На всякий случай.

Сейчас мне не хотелось думать ни о высоте, ни о том, как я попала в этот мир — прямо из специального автобуса с клетками и настилами вместо сидений, в котором ехала на выставку собак в качестве хендлера. Я помню только ночь. Усталость. Я уже почти уснула на клетке с бассет-хаундом. И вдруг — резкий удар по тормозам. От резкой остановки на скорости я вылетела в проход. И последнее, что я помнила — это как на меня лаяли московская сторожевая и мопс, а рядом лежал чей-то розовый крокс и перевернутая бутылка воды. …Потом — этот мир. Этот пансион. Эти девочки. Я не знаю, почему я здесь. Но я знаю — здесь я нужна.

Я пыталась отогнать эти ужасные воспоминания, чтобы они не портили нашу поездку. На носу очень важная выставка! И нам нужно не ударить в грязь лицом.

Погодите! Кажется, где-то тут был регламент получения пропуска на королевский бал. Три цацки — и тебя пригласят на бал. А если выйдешь в финалистки — то особая награда, после которой тебя представят королевской семье. Цацки — это, конечно, неофициально. Официально — «баллы по критериям: осанка, речь, улыбка, походка и… да, грудь и попа». Но мы называем это «цацками». Так веселее. Тем более, что за каждую победу дают роскошную брошь с бриллиантами. Что-то вроде ордена или шифра, который должен будет украсить платье будущей дебютантки. Чем больше цацок — тем завидней невеста.

Я достала карту с маршрутом. Одна выставка у нас в Лисмирии. Одна в Империи Ярнат, которая стала частью нашего королевства, и… Столица. Столичной выставки я боюсь больше всего. Конкуренция огромная, а мне нужно, чтобы все мои девочки получили свои цацки.

Как это сделать? Ума не приложу!

—

Через полчаса я вышла в холл — с папками, списками и решимостью, достойной полководца.

Девочки уже стояли в ряд — как солдаты перед смотром. Почти.

Но все как одна косились на генерала, который стоял в коридоре и упорно не замечал любопытных женских взглядов. (Особенно Симбы. Она уже уже почти влюбилась. И опоздай я минут на пять — влюбленности было не избежать.

Тайлин — красивая девушка, склонная к приятной женской полноте, обладающая чёрными, роскошными, густыми волосами невероятной длины. Я называла её Тайга. Потому что, как только я садилась делать ей прическу, понимала — тут не лесок, не пролесок, а целая тайга, в которой можно заблудиться, устроить пикник и завести медведя. Она хоть и не была грузной, но обладала грацией бегемота, которую мы никак не могли исправить даже уроками танцев.

Сибилла — рыжая, веснушчатая, с улыбкой до ушей и привычкой всё трогать. А ещё ей постоянно натирала любая обувь, от чего она прихрамывала — но делала это с особым изяществом. Поначалу она очень боялась всего, а потом обвыклась и стала чувствовать себя уверенней. Я звала её Симба, потому как однажды она мечтала вернуться и отвоевать у родственников всё, что они забрали.

Эспарлина — стройная, грациозная блондинка, с идеальной осанкой и взглядом, от которого мужчины теряют дар речи. Она была длинноногой, высокой — настолько, что на многих мужчин смотрела свысока не в переносном, а в буквальном смысле. Мы звали её Спарта — потому что, если что — даст сдачи. И выиграет. (Однажды она сломала нос судье на первой пробной выставке, который «случайно» задел её… в неподходящем месте. Поэтому я переживала, что с ней будут проблемы.)

Мириада — самая младшая, маленькая, с огромными глазами и острым язычком. Ей тринадцать, но она уже знает, как вывести из себя соседку, уговорить повара на лишний пирожок и усыпить мою бдительность.

Она ехала с нами — хоть и юная — потому что судьи пошли дальше и стали смотреть будущих невест, давая возможность девушке показать себя ещё до официального дебюта. И еще потому, что кто-то должен разряжать обстановку, пока я не разрядила весь свой словарный запас.

— Ну что, мои ласточки? — улыбнулась я, пока в голове вертелся лихорадочный маховик: «Мы по-любому что-то забыли!» — Готовы покорять выставку?

— Готовы! — хором ответили Тайга, Симба и Спарта.

— Да! — пискнула Мэричка, поглаживая свой огромный потёртый чемодан, как будто это — её верный конь.

Я глубоко вздохнула, посмотрела на генерала — он уже стоял у двери с выражением лица человека, который только что узнал, что ему предстоит грузить двадцать чемоданов.

— А теперь самое сложное! — выдохнула я, направляясь в сторону кареты. — Теперь нам нужно всё это погрузить в карету!

Марон посмотрел на гору чемоданов, сложенных горой возле. Потом — на меня.

— …Вы серьёзно?

— Абсолютно, — сказала я. — Пять чемоданов платьев. Три — фурнитуры. Четыре — косметики. Два — обуви. Один — снадобья. Три — с едой (нашатырь не считается). И один — с документами. И это — только то, что видно.