Она ненавидит меня. Потому что я не держусь за Натана. Потому что он борется за меня.
Потому что ей приходится цепляться за него, как обезьяне — виснуть, унижаться, а я просто встаю и ухожу после ночи, проведенной в его постели.
И это она еще не все знает.
Распрямив плечи встаю в дверном проеме. Ал в этот момент получает удар в челюсть, кулаки у Натана как кувалды. Ал отлетает, захлебываясь кровью, и тяжело катится по полу, сбивает какие-то статуэтки с низкого столика. Его попытка приподняться выглядит жалко. Драконья регенерация медленно стягивает раны, но гордости она вернуть не может.
Никто не вмешивается. Натану хватает пары движений, чтобы заставить Ала ползать по ковру и харкать кровью.
— Бешеный ублюдок, — сипит Ал. — Боги были правы, когда заклеймили ваш брак… — он поднимает лицо. — Твоя Лиз взбесилась. Потеряла разум. Гони ее прочь. Отдай Шарлен мне.
Ал с трудом поднимается на ноги. Натан же оборачивается и видит меня. Муж неплохо владеет собой, его губ касается мрачная улыбка, но в глазах тлеет гнев, а в воздухе разливается ощущение приближающейся грозы.
Между тем Карены оживают и дружно накидываются на меня.
— Лиз... — выдыхает мать. — Как ты могла? Как ты смеешь позорить мужа?
— Доброе утро, — говорю я, улыбаясь мило, как на утреннем приеме.
— Не выставляй себя еще большей дурой, — рявкает отец. — Ты не понимаешь, что натворила. Ты — позор рода Карен. Мы выдали тебя замуж за дракона! А ты что? Устроила комедию.
— Она мошенница, Натан, — жарко говорит Мона и выходит вперед. — Вы все сговорились, чтобы обобрать Саршаров. Так? Признавайтесь!
Рыжая стерва тычет пальцем в чету Карен. Ее обвинение оказывается полной неожиданностью для отца и весь боевой дух с него сразу же сползает как старая позолота.
— Это неправда, милорд. Я ее выпорю. Сейчас же извинись перед мужем, негодяйка тупая!
— Хватит, — цедит Натан.
Он стоит мрачный, похожий на монолитное каменное изваяние. Его первобытная дикая энергия давит, от нее тянет прижаться к земле. Он — потомок древних императоров Дургара и от его негромкого голоса все в комнате опускают головы.
Даже Ал горбится, позволяя себе лишь злобные и трусливые взгляды. Он что-то бормочет под нос, а Мона тяжело дышит.
— Моя жена решила развлечься и я не стану отказывать ей в этом удовольствии.
Натан глядит прямо мне в глаза и по коже пробегают мурашки. Мне хочется опустить глаза, но я не опускаю. Я сама не знаю, как противостою ему, тем не менее не склоняюсь. У меня свои планы.
46.
Натан
Решение Лиз подать на развод застало Натана врасплох. Он сперва не поверил. Потом — растерялся. А уже через минуту вскипел. Особенно когда судебный секретарь с самого утра заявился в замок, подняв на ноги всех — от привратника до управляющего.
Слуги столпились у входа, а Ал с Моной прибежали буквально галопом. Натану пришлось пережить всю эту поганую и унизительную ситуацию публично.
Секретарь — высокий, сухой, серый — протянул ему толстый желтоватый конверт:
— Простите, милорд. В соответствии с гражданским кодексом империи Дургар, я обязан вручить вам личное уведомление о расторжении брака, поданное вашей супругой… леди Лиз Карен-Саршар. Документ заверен старшим нотарисусом Митклошем.
Как же вытянулась рожа у братца, а Мона чуть не заскочила ему на шею, решив, что их с Лиз брак развалился даже не начавшись.
— Натан! — завизжала она. — Эта женщина…
— Идиотка, — прошипел он, подразумевая то ли Мону, то ли жену.
Пристав застыл, будто проглотил кол, и сделал вид, что ничего не слышит. Но ситуацию явно оценил.
— На каком основании леди Саршар требует развод? — грубо спросил Натан.
Хитрая иномирянка подстроила все заранее, еще до свадьбы…
— Несовместимость характеров, невозможность брачного сосуществования из-за истинности и беременности другой женщины, — невозмутимо ответил пристав.
Мона прижала ладони к щекам, словно не в состоянии поверить, что с утра пораньше на нее свалилось такое счастье.
— Лиз испугалась проклятья богов, — прошептала она.
Зажав бесово извещение в руках, Натан направился в кабинет, но семейка припустила следом.
Боги, ему необходимо время, чтобы выработать стратегию. Он еще ничего не решил, наметив поездку с Лиз в Шарлен. Там бы она скрылась от интриг Ала и Моны, к тому же оказалась бы под его полными контролем и охраной.
Развода в его схеме не было.
Брак с Лиз — краеугольный камень семейной стратегии отца и Натан эту стратегию с трудом, но принял. Независимые земли графства, береговая линия, глубинные воды, где по слухам покоятся сокровища старых родов, все это должно перейти в руки Саршаров через Лиз.
Бракоразводный процесс все рушит. И хуже того — создает прецедент. Лиз не просто уходит, она оспаривает саму идею династии.
Единственная проблема в этом плане — ребенок. Есть большая вероятность, что он повторит путь предков и, чтобы избежать этого, придется подобрать для наследника особо строгое воспитание с перекрытием магии теней.
Меньше всего на свете Натан хочет войн внутри семьи.
Ал и Мона закидывают его вопросами, но Натан уже знает: никакого наследника, скорее всего, не будет. Все обрушилось.
Он сам, собственными руками, помог Лиз выстроить бракоразводную политику. Четкую, юридически выверенную, удобную бесову стратегию. Теперь она спокойно опирается на беременность Моны, ее метку и немилость Богов.
Все оформлено, все учтено.
Бесы! И семейного скандала не избежать, он растет как лавина, несущая за собой дом, честь, планы. Все рушится, и остановить не выйдет.
Даже избиение Ала не приносит радости. Натан наконец-то понимает, что тот не успокоился и копает под его жену.
Слизняк пытается нанести вред его истинной, хотя Натан верил, что пустой Ал побоится пойти против оборотного дракона.
Драконья сила распирает вены и присутствующие в кабинете люди клонятся к полу. Но только не Лиз. Его истинная выдерживает напор и стоит вскинув голову. Хрупкая, бледная и упрямая.
Ей трудно, но Лизу держит внутренняя сила, которую он интуитивно в ней ощущает.
В этот момент она воспринимается зверем до боли цельной и настоящей.
Лиз тянет его к себе, как источник воды может притягивать жаждущего. Его влечет к ней, будто она целитель, а он больной, ищущий спасения.
Эмоции зверя ошеломляют его, надламывают, шатают.
Натан не был готов. Ни к ней, ни к себе рядом с ней.
Теперь он зол и запутан.
И хуже всего — уязвим.
— Моя жена решила развлечься и я не стану отказывать ей в этом удовольствии, — глухо произносит он, но слышит свои слова словно со стороны.
Он еще не продумал свои дальнейшие действия, не решил, как поступит.
Можно все запретить, силой вывести Лиз в Шарлен, надавить на судей. Дело получит огласку, император и императрица будут недовольны, но на земле Шарлена они не достанут его.
Натан тяжело смотрит в глаза жены и что-то в ее взгляде его ранит. Он сам не понимает, что именно так больно вспарывает кожу изнутри, но его буквально рвет в клочья. И в этой боли странное спасение. Она сдерживает.
Удерживает от глупостей, от хищного порыва, от того, что потом уже не исправить.
Натан четко осознает, что если применит силу, потеряет навсегда самое ценное — часть себя.
Инстинкты вопят, рвутся наружу, заглушая разум, но сейчас лучше позволить им бушевать на грани звериного и человеческого. Потому что Натан уже нутром почуял — Лиз цельна. Неделима. И необходима ему как воздух.
— Я уничтожу любого, кто дотронется до моей жены хоть пальцем. Она неприкосновенна.
С этими словами он хватает Лиз под локоть и ведет прочь из кабинета.
— Убери щупальца, Натан, — его жена на взводе, она возмущена и жаждет битвы.
— Хочешь развод? Будет тебе развод, — проигнорировав колкости, он ведет ее к лестнице.
