Целительница из другого мира (СИ) - Ан Ли

Я редко говорила об этом. Только самым близким. Но дети имели право знать.

— Это был мир технологий. Машины, которые летают. Устройства, позволяющие говорить на расстоянии. Лекарства от большинства болезней. Но… там я была никем. Одной из тысяч медсестер в огромной безликой системе. Меня уволили за «профнепригодность».

— И ты не жалеешь?

— Ни секунды. Там у меня не было тебя, твоих братьев, отца. Не было возможности изменить мир. А здесь… посмотри.

Я указала на город, раскинувшийся внизу. Чистые улицы (канализацию мы все-таки построили), больницы на каждом углу, аптеки с сотнями лекарств. Средняя продолжительность жизни выросла до шестидесяти лет — невероятно для средневековья.

— Десять университетов в королевстве и соседних странах. Пятьдесят медицинских школ. Двенадцать тысяч дипломированных врачей. Детская смертность снизилась в десять раз. Твоя мать молодец, да?

— Ты изменила ход истории, мама. В учебниках пишут — «Эра Элианы».

— Преувеличение. Я просто принесла знания из другого мира и адаптировала их.

— И создала кристальные технологии обучения. И систему здравоохранения. И написала первую медицинскую энциклопедию. И…

— Хватит, — я обняла дочь. — Главное, что я сделала — родила тебя и твоих братьев. Вы — мое истинное наследие.

Братья Александры — близнецы Михаил и Петр, семнадцати лет — пошли по стопам отца. Алхимики, экспериментаторы. Сейчас работали над выделением активного вещества из плесени. Если получится, мы изобретем пенициллин на четыреста лет раньше срока.

— Госпожа ректор, — в дверь заглянул секретарь, — совет собирается.

Зал совета университета помнил сотни заседаний. За овальным столом из черного дерева сидели деканы факультетов, главы кафедр, почетные профессора. Многие — мои бывшие ученики.

— Коллеги, — начал Маэль, — сегодня историческое заседание. Император Поднебесной официально приглашает нас открыть медицинский университет в столице его империи.

— Это невероятная возможность! — воскликнул декан международного факультета. — Восточная медицина плюс наши методы — революция!

— Но это огромная ответственность, — заметила Василиса, теперь — заведующая кафедрой хирургии, седая, статная, но с теми же умелыми руками. — Другая культура, язык, традиции.

— Мы справимся, — сказала я. — Отправим лучших. Александра, готова возглавить миссию?

Дочь выпрямилась:

— Готова, мама… то есть, госпожа ректор.

— Тогда решено. Голосуем?

Единогласно «за».

После заседания мы с Маэлем прогулялись по университетскому саду. Тому самому, где двадцать лет назад росли только лекарственные травы. Теперь — ботанический рай с растениями со всего мира.

— Помнишь нашу первую встречу? — спросил Маэль, срывая розу и протягивая мне.

— Ты приехал с инспекцией. Такой важный столичный ученый.

— А ты — провинциальная выскочка, осмелившаяся спорить с авторитетами.

— И влюбилась в тебя, когда ты сказал, что знания без сострадания — не медицина.

— А я — когда увидел, как ты плачешь над выздоровевшим ребенком.

Мы сели на скамейку — ту самую, где когда-то мечтали о будущем.

— Лина, у меня новость, — Маэль взял меня за руку. — Мастер Ли Вэй прислал письмо. Они нашли растение, похожее на то, что ты описывала. Кофе.

— Правда⁈ — я подскочила.

— Семена уже в пути. Через месяц попробуем вырастить в оранжерее.

— Двадцать три года я мечтала о чашке кофе!

— Знаю. Поэтому и искал по всему миру.

— И еще, — он загадочно улыбнулся, — помнишь, ты рассказывала про шоколад? Купцы с южных островов привезли странные бобы, очень похожие на твое описание. Уже заказал партию.

— Маэль! — я бросилась ему на шею. — Ты лучший муж на свете!

— Просто хочу видеть тебя счастливой. Даже если для этого нужно обыскать весь мир в поисках странных бобов и зерен.

Вечером собралась вся семья. Традиционный ужин раз в неделю — святое. Александра рассказывала о подготовке к поездке на Восток. Близнецы спорили о химических формулах. Маэль читал письма от выпускников со всего мира.

— А помните, как я в детстве случайно разбил самый ценный кристалл? — вспомнил Михаил.

— Тот, с полным курсом хирургии? Я чуть не поседела, — рассмеялась я.

— Зато мы узнали, что из осколков можно делать мини-кристаллы для быстрого обучения конкретным процедурам, — добавил Петр.

— Все ошибки — это возможности для открытий, — философски заметил Маэль.

После ужина я поднялась в свой кабинет. На столе лежала начатая рукопись — мемуары, которые просили написать уже много лет. «Записки врача из другого мира» — рабочее название.

Взяла перо, обмакнула в чернила:

"Глава последняя. О том, что каждый конец — это начало.

Когда-то я думала, что попадание в этот мир — катастрофа. Потеря всего привычного, комфортного, понятного. Теперь знаю — это был величайший подарок судьбы.

Я получила возможность, о которой мечтает каждый врач — спасти не десятки, а десятки тысяч жизней. Создать систему, которая будет работать столетиями. Воспитать поколение медиков, для которых «не навреди» — не пустые слова, а образ жизни.

Но главное — я обрела семью. Настоящую, любящую, понимающую. Мужа, который стал опорой и соратником. Детей, которые продолжат начатое дело. Учеников, ставших друзьями.

Если бы у меня был шанс вернуться в мой мир, в мою московскую квартиру, к моей прежней жизни — я бы отказалась без колебаний. Потому что здесь я дома. Здесь я нужна. Здесь я изменила мир.

И знаете что? Это только начало. Медицина не стоит на месте. Каждый день — новые открытия, методы, возможности. Мои дети и ученики пойдут дальше, откроют больше, спасут больше.

А я… я буду смотреть на это с балкона ректорской башни и улыбаться. Потому что маленькая провинциальная школа превратилась в медицинскую империю. Потому что смерть отступает перед знанием. Потому что будущее, о котором мы мечтали, стало настоящим.

Московская медсестра Лина Кондратьева умерла двадцать три года назад. Элиана, врач и реформатор, будет жить вечно — в своих учениках, открытиях, спасенных жизнях.

И это — лучшая из возможных судеб."

Положила перо. За окном загорались звезды — те же, что светили над Москвой в другом мире, в другом времени. Но теперь они светили над университетом, больницами, тысячами домов, где спали здоровые дети, которые в другой реальности не дожили бы до утра.

— Лина? — Маэль заглянул в кабинет. — Пора спать. Завтра рано вставать — церемония выпуска.

— Иду. Просто… задумалась.

— О прошлом?

— О будущем. О том, что будет через следующие двадцать лет.

— Александра откроет университет на Востоке. Близнецы изобретут новые лекарства. Внуки продолжат дело.

— Внуки, — улыбнулась я. — Пока их нет.

— Будут. Александра и Николай явно не просто «коллеги».

Мы спустились в спальню — ту самую, где двадцать лет назад мечтали о будущем. На стене — портреты детей, учеников, друзей. Моя новая семья. Мой новый мир.

— Спокойной ночи, любовь моя, — прошептал Маэль.

— Спокойной ночи.

Но я еще долго лежала без сна, думая. О пройденном пути. О Барсике, который, наверное, давно нашел новых хозяев. О маме, которая так и не узнала, что случилось с дочерью. О той жизни, которую я потеряла.

И о той, которую обрела.

Если бы можно было послать весточку в тот мир, я написала бы: «Мама, я счастлива. Я стала той, кем мечтала. Я спасаю жизни. У меня прекрасная семья. И я изменила мир. Не плачь обо мне. Радуйся за меня.»

Первые лучи солнца осветили комнату. Новый день. Новые жизни для спасения. Новые открытия. Новые мечты.

История московской медсестры, ставшей легендой средневекового мира, продолжалась.

И конца ей не было видно.