Чужие интересы. Окталогия (СИ) - Шебалин Дмитрий Васильевич

– Об этом чуть позже, – ответил я, берясь за ложку. – А сейчас давай поедим нормальной горячей еды. В ближайшие пару дней нам придётся довольствоваться походной кашей да сухарями. Так что не упусти момент.

Утро выдалось по‑прежнему свежим, но зато пронзительно солнечным. А день и вовсе обещает наконец‑то быть погожим и по‑настоящему весенним. Чем не повод всем пребывать в хорошем настроении и радоваться жизни? Но вот кому‑то так не казалось.

Как я и говорил, перед городскими воротами друг за другом уже стояли два торговых обоза, ожидающие, когда их наконец выпустят из города. И вроде солнце уже поднялось достаточно высоко, да и массивные деревянные ставни уже были отворены и разведены в разные стороны, не задерживая никого более. Но путь по‑прежнему был перекрыт. Толпа местных сгрудилась полукругом и гомонила наперебой. В торговцев летела уже не только брань, но и подпорченные овощи и комки грязи. Ещё чуть‑чуть, и полетят камни.

– Что здесь происходит? – почему‑то меня  спросил немного припозднившийся Идрис.

– Понятия не имею, – пожал я плечами. – Когда я говорил про два торговых обоза, я не имел в виду, что знаю их владельцев. Просто мне показалось, что двигаться вместе с ними будет безопаснее, и мы тем самым снизим риск нападения.

– Узнай, что там, – глава города обратился к одному из сопровождающих его стражников.

Пока тот ушёл разбираться, я ещё раз взглянул на отобранных лично господином Идрисом людей. 14 бойцов, и при этом никого из той пятёрки Хоуга, которая сопровождала меня ранее. Снаряжены неплохо: длинные кольчуги, а поверх них стёганки с нашивками, высокие сапоги из плотной кожи, натянутые прямо до подола кольчужной юбки, на головах открытые бацинеты с бармицами из стальных колец. Из оружия: окованные железом дубинки или клевцы, короткие копья да круглые деревянные баклеры. Но всё очень уж не новое, не раз ремонтированное и латанное, будто переходящее из рук в руки не одно поколение. Однако всё равно лучше, чем те же простые гамбезоны или ватники стражников, дежуривших у ворот. Можно сказать, сопровождать господина Идриса будет элита Старого Колодца, лучшие из лучших. Или же такое оснащение они получили только лишь потому, что лояльны лично главе города?

– Народ недоволен, – сообщил вернувшийся стражник. – Люди считают, что пришлые купцы продают свой товар в Колодце по завышенной цене, а скупают, наоборот, за медяки. Требуют отобрать часть заработанных торговцами денег, иначе не выпустят их из города.

– И почему именно сейчас?.. – пробормотал Идрис. – Ладно, идёмте. Нужно распустить их по домам, пока чего‑нибудь не приключилось.

К своим, казалось бы, жёстким требованиям горожане относились как‑то избирательно. Один из обозов, который расположился ближе к нам, они предпочитали обходить стороной. Может, потому что его охранял отряд хорошо вооружённых всадников. И хоть их броня и оружие были скрыты под плащами, даже простые жители города чувствовали исходившую от них угрозу, отчего не торопились лезть на рожон. Зайцы тоже «закончили торговлю» и собирались в обратный путь.

А вот обоз Геньёма, уже готовый двинуться сквозь открытые ворота, казалось, вот‑вот возьмут штурмом. Его обступили со всех сторон, и сам молодой купец и оба его помощника никак не могли совладать с напирающей на них толпой. Ещё немного, и люди под видом торжества справедливости начнут банально его грабить. Вон, кто‑то уже пытается откинуть полог крытой повозки, чтобы пошерудить там руками. Мечущийся во все стороны Геньём лишь в последний момент успел оттолкнуть наглеца, чем вызвал очередной приступ гнева разгорячённой толпы.

Явление главы города, да ещё и в сопровождении почти двух десятков воинов, остудило обнаглевших людей. Но и расходиться они не спешили, будто ждали, что скажет Идрис, на чью сторону он встанет.

– Почему перекрыт выезд из города? – спросил он, когда его конь поравнялся с повозкой Геньёма.

– Мы бы с радостью, господин, – ответил торговец. – Но мы не можем продвинуться.

– И что за общий сбор на рассвете? – поинтересовался глава города, оглядывая в раз притихшую толпу. – Ни у кого из вас нет важных дел?

– Мы лишь хотим справедливых цен, господин Идрис, – за всех ответил какой‑то старик. – Еда дорожает, как и все товары, которые привозят нам с юга. При этом за нашу пушнину и ягоду дают едва ли не вдвое меньше, чем в прошлом году. Пришлые наживаются на нас, а нам всё труднее сводить концы с концами.

– Если считаете, что цены несправедливые, то почему соглашаетесь на них?

– А разве у нас есть выбор? Ежели не у них купим, то у кого? Мы просто хотим, чтобы они знали меру своей жадности!

– И кто же вас надоумил вершить суд самим? – в голосе Идриса зазвенела сталь. – Почему не пришли ко мне? Вчера был день прошений, но никого из вас я в зале ратуши не видел. Так откуда же у вас тогда это право, решать не только за себя, но и за всех горожан? Что вы скажете своим близким, когда в следующем году купцы, прослышав о таком произволе, не приедут в Колодец вовсе?

Толпа потупила взор, боясь встретиться с тяжёлым взглядом того, кому сама вверила право управления городом. Но и особого раскаянья я в этих поникших сейчас фигурах не почувствовал. Знать бы ещё, кто подкинул им такую интересную идею… Может, и получилось бы раскрутить этот клубочек. Но у нас на это не было времени. Нужно было двигаться дальше.

– Расходитесь! – приказал Идрис. – Я отправляюсь в Фельс на переговоры с наместником. Вопрос справедливых цен на товары мы также с ним обсудим. Пока же меня нет, прошу вас, не наделайте бед.

Он неторопливо двинул коня к воротам, и его охрана последовала за ним. Толпе ничего не оставалось, как расступиться. В образовавшийся проход следом за нашей процессией торопливо двинулись и оба обоза, понимая, что другой возможности выбраться из города без потерь может уже и не представиться.

Минуя ворота, я зацепился взглядом за одного из дежуривших там стражников, и мне он показался смутно знакомым. Кажется, его я видел подле Хоуга, когда тот сопровождал меня в городе. Он с какой‑то даже брезгливостью посматривал на людей Идриса, проезжающих сейчас мимо него, а потом и вовсе шепнул что‑то своему напарнику, и они вместе недобро осклабились.

Убедившись, что оба каравана выкатили на тракт, я вернулся к Идрису.

– Сегодня их было два десятка, а сколько их будет завтра? – спросил я его, имея ввиду недовольных горожан. – В городе остаётся немало торговцев и прочих пришлых. Не лучше ли было проявить жёсткость сейчас, чтобы не дать разгореться пожару уже в ближайшем будущем?

– Думаешь? А ведь отчасти эти люди правы. Имперский легион стоит в стороне, но это не значит, что Империя на нас не давит. Нам блокируют другие торговые пути, кроме как через Фельс, вынуждая продавать и покупать товары по их  ценам. Если наместник меня не услышит, то, пожалуй, в следующий раз я предпочту остаться в стороне.

– Как пожелаете. Но конечный результат переговоров будет зависеть не только от вашей способности слышать друг друга, но и от того, сможем ли мы устранить из этого процесса всех посторонних. Мы прибудем в Фельс на 3‑й день. Примерно через 30 лиг начинается зона патрулирования солдат 3‑го легиона, поэтому если на нас и нападут, то скорее всего уже сегодня. Пусть ваши люди будут начеку.

Идрис серьёзно кивнул и пришпорил коня, чтобы поравняться с воинами, движущимися сейчас в авангарде. Я же наоборот, немного притормозил своего, чтобы дать возможность идущему чуть позади обозу Геньёма догнать меня.

– Ты выручаешь меня уже в третий раз, – сказал он. – Я и Ойга говорим тебе спасибо.

Девушка выбралась из повозки и сейчас сидела на козлах рядом со своим женихом, иногда нервозно оборачиваясь и поглядывая на всё отдаляющиеся стены родного города. Услышав своё имя, она невольно вздрогнула, но всё же кивнула в знак согласия.