Паутина натягивается (СИ) - Веден

Когда иллюзия проявилась полностью, я подумал, что не знай правду, мог бы принять получившийся результат за реальность. Встроенное заклинание обманывало все органы чувств, а не только зрение. Звуковая имитация была великолепна, а еще я ощущал все богатство запахов, какое только могло принадлежать живому лесу. Работало даже осязание — вот, будто вспугнутый чем-то, из травы вылетел большой темный жук, ударился мне о щеку и упал назад в траву.

Конечно, иллюзия выдала бы себя, если бы я пошел в любом направлении, ожидая пройти между деревьями, а вместо того уткнулся бы в каменную стену.

Хотел бы я уметь создавать подобные иллюзии сам… А еще больше хотел бы найти время на освоение всего, что мне было интересно.

Конечно, иллюзия для тренировок мне не требовалось, по крайней мере, поначалу. Активировал я это заклинание исключительно для собственного комфорта — куда приятней, когда тебя окружает летний лес, а не мрачное подземелье.

Ну и полностью проснуться под ярким солнцем тоже проще, чем в полумраке каменного мешка, потому что встать мне сегодня пришлось непривычно рано. До начала занятий оставалось еще четыре часа — я рассчитывал потратить два из них на тренировку, а остальное время на возвращение в дормитории, скармливание Кащи моей магии, завтрак и дорогу до Академии.

Я потянулся за силой, создал одно из своих любимых боевых заклятий и направил в дальнюю часть иллюзорного леса. Потом еще одно, и еще, и еще.

Сейчас, на пике силы, заклинания ощущались совсем иначе. Вся магия ощущалась иначе — более живая, более отзывчивая, более моя.

Правда, никаких ограничений, божественных или любых иных, я на себе не заметил, как ни старался.

Ну ладно. Возможно, получится заметить позднее.

Я сделал глубокий вдох, наслаждаясь запахами цветов, травы и теплой земли, и вытянул из своего внутреннего магического водоворота чистый огонь…

Два часа, которые я отвел на тренировку, пролетели слишком быстро, и из лаборатории я выходил нехотя, уже предвкушая завтрашний визит.

Как, оказывается, я безумно скучал по своей силе во всей ее полноте! Настолько скучал, что, если бы не рассказ Аманы о гражданской войне внутри Церкви и необходимости выжидать, я бы уже сегодня прекратил эту игру в обычного студента. Всегда быть на пике силы значило по-настоящему жить, и после многодневного перерыва это ощущалось невероятно сильно. В самом деле, обычно я отдавал Кащи свою магию, едва просыпался, и потому почти забыл это ощущение.

Напоминание оказалось сшибающим с ног…

К тому моменту, когда я добрался до дормиторий, эйфория прошла, оставив лишь глубинное чувство довольства.

— Ты выглядишь как будто немного иначе, — сказал мне Кастиан, едва я вошел в нашу комнату.

— Да? И в чем это проявляется?

— Не знаю, — Кастиан пожал плечами. — Просто иначе.

С ежедневными тренировками на пике силы жизнь расцвела красками, о нехватке которых я и не подозревал. В чем-то это напоминало то, как изменилось мое восприятие после инициации. Я осознал, что вижу самые мельчайшие детали, а у каждого цвета появилось множество оттенков. Заметить что-то на расстояние — очень большом расстоянии — тоже стало возможным. Я начал слышать куда дальше — в результате чего невольно оказался в курсе личной жизни не только многих студентов, но и профессоров. Изменилось и мое обоняние: теперь я различал десятки запахов там, где прежде все сливалось в единую массу.

Приспособиться ко всем этим изменениям получилось на удивление легко. Будто бы часть меня сказала: «Ну наконец-то!»

И хотя я по-прежнему каждое утро отдавал Кащи свою магию и вынужден был вставать на несколько часов раньше, чем все остальные, никакой усталости от недосыпа я не ощущал. То время, когда я использовал магию на полную мощь, давало мне столько энергии, что ее хватало на целый день.

— Теория магии гласит, что все должно быть совсем иначе, — сказал Кастиан, когда я рассказал ему о произошедших со мной изменениях. На нашей двери горел талисман от подслушивания, и нам наконец-то можно было перестать их экономить — Амана привезла столько, что должно было хватить на несколько лет.

— Знаю, — кивнул я. Книги по теории магии я тоже читал. Судя по ним, сейчас мне следовало, наоборот, ощущать нарастающее каждый день утомление. — Но согласись, никто не изучал, как магия действует на посланников богини.

— Но ты все равно человек, твое тело должно работать как человеческое.

Я лишь пожал плечами. Никакие странности и непонятности не могли испортить моего хорошего настроения.

Кстати, ходить со мной на тренировки Кастиан отказался. Вставать ради них на два часа раньше было для него, по его собственным словам, «неподъемным подвигом».

— Пойдешь на юбилей Ансама Шенги? — спросил я Кастиана, решив, что это интересней, чем обсуждение моего очередного «все не как у людей». — Увидим, как живут потомственные контрабандисты.

Ансама Шенги арестовали на следующий день после того, как я разрушил гнездо Древнего под столицей, и до своего отъезда на ночную охоту я его не видел. Вероятно, служащие Северной Канцелярии подумали тогда, что он или его семья могут что-то знать о произошедшем. Однако, когда я вернулся, оказалось, что парень вновь исправно ходит на занятия. Завтра ему должно было исполниться двадцать лет, и в честь этого он решил пригласить к себе в гости всю нашу группу. А еще Кора шепнула мне, что приглашены были и многие другие студенты, включая второ— и третьекурсников.

Большое планировалось событие. Даже подозрительно большое. Хотя, возможно, контрабандисты настолько богаты, что им просто некуда девать деньги?

— Да, пойду, — ответил Кастиан недовольно — ему явно не понравилась резкая смена темы разговора, однако обсуждать мои странности и дальше он не стал.

У меня мелькала мысль о том, что контрабандисты настолько богаты, что не знают, куда девать деньги, но думал я об этом скорее в шутку.

Так вот, чем дольше Ансам показывал нам особняк своей семьи, тем лучше я понимал, что шуткой это не было.

Конечно, их богатство было богатством нуворишей, еще не умеющих представлять себя с той фальшивой скромностью, которая лишь тонко намекает на полную сокровищницу, обширные владения и могущество, но не кричит о них. Старые кланы, к слову, подобную фальшивую скромность освоили в совершенстве.

Шенги старались, конечно, и, похоже, наняли кого-то из «старой крови» помочь обставить дом и провести праздник, но собственные вкусы хозяев проявлялись то в позолоте на крышах беседок, расставленных по парку, то в золотых же цепях на ливреях слуг, то в экстравагантных закусках, которым полагалось лежать в крохотных серебряных чашечках, а не на огромных подносах…

С другой стороны, хозяева дома хотя бы не носили на каждом пальце по перстню с драгоценным камнем, как любили делать нувориши из купцов, и женщины Шенги не наряжались в полупрозрачные шелка, которые замечательно смотрелись на актрисах на сценах театров, но куда хуже — на дамах, которые хотели бы казаться почтенными.

Да уж, чего я только не перевидал за время прогулок по столице…

В общем, несмотря на некоторые детали, Шенги подготовили достойный прием.

Наша группа пришла чуть раньше остальных студентов, и, показав нам дом — длинное белое здание, напомнившее мне особняк корневых земель Дасан — именинник пригласил всех в парк, расположенный вокруг дома и ухоженный до малейшей травинки. Вот только, когда я тоже переступил порог, он тронул меня за плечо.

— Рейн, мой отец хотел бы поговорить с тобой.

Кастиан, шедший впереди, резко остановился и обернулся, с подозрением глядя на Ансама.

— Это ненадолго, — именинник успокаивающе улыбнулся мне и Кастиану. — Просто я столько рассказывал о Рейне, что отца распирает любопытство.

Что-то я сомневался, что старый контрабандист решил поговорить со мной именно по этой причине.