Ненормальный практик 6 (СИ) - "Извращённый отшельник"

Целюсь.

Дышу ровно.

Выдох.

Пауза.

Спуск.

Щелчок механизма.

Тетива хлещет.

Болт срывается с направляющей, летит.

Перезаряжаю, не глядя на результат. Некогда любоваться проделанной работой, её будет слишком много, так что готовлюсь к следующему выстрелу.

Но всё же краем глаза замечаю, как британский офицер дёргается, хватается за горло. Болт прошёл ниже шлема, пробил незащищённый участок. Он падает. Не встаёт. Его отряд на секунду замирает в замешательстве, затем кто-то другой берёт командование на себя, и они продолжают идти.

Попадание.

Первая кровь.

— Какого ледяного духа… — оборачивается Олаф с выпученными глазами. И тут же бросает взгляд на мою тушку. — Воробей, блядь, команды СТРЕЛЯТЬ НЕ БЫЛО!

— П-простите, — чешу макушку. — Случайно вышло.

На самом деле, пришлось. Ведь контурщики уже приступили ставить барьеры. У офицера наверняка есть личные для защиты. Ага, вон как раз засиял у вице-командира этого отряда. Так что, успел так сказать.

Старик резко поворачивается к прущим британцам, замечает труп и снова уставляется на меня:

— Вон того лейтенанта⁈ Ты застрелил того британца⁈ С такого расстояния⁈

— Не уверен, — пожимаю плечами. — Может это кто-то другой.

Старик сплевывают и бормочет под нос:

— Блядство… никакой дисциплины… но если он застрелил офицера… Повезло. — затем он снова принимает вид старшего и поднимает руку:

— Приготовиться к стрельбе!

Все прицелились. Как и я.

— Стреляй!

И весь наш взвод выстрелил.

Как и остальные по соседству.

Тысячи стрел и болтов взмыли в воздух. Как стая гигантских металлических ос поднялись ввысь и обрушились на врага.

Туф!

Туф! Туф! Туф! Туф! Туф!

Посыпались они на британский авангард дождём.

Барьеры контурщиков работали. Часть снарядов замедлились в воздухе, потеряли силу, некоторые и вовсе не прошили их. Но множество стрел прошли мимо защищённых зон. В бреши. Да, часть ушли в молоко. Часть в щиты. Но сотни достигли цели. Британцы падали. Кого прошило насквозь. Кто получил стрелу в ногу и теперь хромает, пытается идти дальше, ругается. Кому угодило в плечо, те роняли оружие, кричали от боли. Тем, кому в шею или лицо, гибли на месте.

Британцы отвечают. Стрелки открывают огонь.

Встречная туча стрел летит в нашу сторону. Свист кругом.

— Поднять щиты! — кричат впереди.

У нас — стрелков щитов не было. Да и попутный ветер особо стрелы-то и не останавливал.

— Укрыться!

— Берегись!

Пригибаюсь, как и все вокруг. Наши контурщики усиливают барьеры — щиты над пехотой становятся ярче, плотнее.

И прилетает град стрел.

Туф! Туф! Туф!

Стуки наконечников о щиты впереди стоящей тяжёлой пехоты. Звон о барьеры.

И мясистые хлопки, крики боли.

— Ааа! Попали! В меня попали!

— Держись, браток, сейчас!

— Медик! Кто-нибудь!

Рядом кто-то охает. Бросаю взгляд в сторону. Один из бойцов нашего взвода, молодой паренёк, получил стрелу в бедро. Та прошла сквозь кожаный доспех, засела глубоко. Он падает на колени, хватается за древко, лицо перекошено от боли.

— Бля-я-ядь! Больно! Мать твою, как больно!

— Вы — оба! — кричит Лизка, пробегая мимо. — Тащите раненых в тыл!

Двое бойцов подхватывают паренька под руки, волокут назад. Он кричит, но его уже уносят.

Сам я продолжаю стрельбу.

Вторая цель — британский лучник, целится в нашу сторону. Стоит без прикрытия, хорошая цель. Триста пятьдесят метров. Выстрел. Прилёт. Попадание в грудь. Его лёгкое пробито. Он валится назад, роняет лук, хрипит.

Перезарядка.

Третья цель — знаменосец. Несёт штандарт отряда. Держит высоко, чтобы все видели. Глупо. Знамя — маяк для стрелков. Убить знаменосца — значит деморализовать отряд, заставить их сбиться с курса. Четыреста метров, движется быстро. Выстрел на упреждение. Попадание в бок. Он падает, знамя валится в снег. Отряд замедляется в атаке, поднимают знамя, но уже не то — момент упущен, замешательство произошло.

Перезарядка.

Четвёртая цель — контурщик. Стоит позади пехоты, держит барьер над своей группой. Пока он жив — его подопечные защищены. Нужно убрать. Триста восемьдесят метров. Цель сложная. Пусть не движется, но прикрыт своими же людьми. Жду момент. А вот и он. Зря ты шагнул, приятель. Открылся ведь. Выстрел. Попал в шею. Он падает с выпученными глазами. Барьер над его группой мигает и исчезает. Теперь они открыты.

— Хороший выстрел, Воробей! — кричит Лизка откуда-то сбоку. — Барьер убрал!

Не отвечаю. Перезаряжаю.

Пятая цель — барабанщик. Цель не самая очевидная. Но эти профи задают ритм марша. Бум-бум-бум, размеренно, как метроном. Убрать барабанщика — сбить темп. Четыреста двадцать метров. Дальняя цель. Сложная. Но выполнимая. Он без прикрытия. Целюсь. Выстрел. Попадаю в живот. Тот сгибается, роняет барабан, падает. Звук барабана прерывается, и часть отряда сбивается с ритма, в непонятках, что случилось — неуж-то в их стане враг?

Перезарядка.

Шестая цель — кавалерист на фланге. Офицер кавалерии. Снова любитель выделяться доспехами. Скачет вдоль строя, выкрикивает команды всадникам. Не знаю, что задумал, но скорее всего неприятный для нас манёвр. Скорее всего, зайти с фланга, ударить в наш бок. Нет уж. Такого я допустить не могу. Триста метров, движется на лошади. Самая сложная из целей. Высокая скорость, да и траектория непредсказуемая. Веду его, учитываю скорость лошади, ветер. Выстрел. Болт уходит в молоко. Чёрт. Его лошадь какого-то хера дёрнулась в последний момент, офицер пригнулся. Досадно. Перезаряжаю. Веду снова. На этот раз учитываю возможный рывок лошади. Выстрел. Попадание. Болт входит в бок, ниже рёбер. Он пригибается, хватается за брюхо, но остаётся в седле. Лошадь несёт его дальше, сам пытается удержаться. Через несколько секунд падает с седла. И конь скачет дальше без него.

Хм. Не убил, но вывел из боя. Сойдёт.

Работаю дальше. Следующая цель — лучник. Этот куда мастеровитее пристреленного. Стоит на возвышении, целится методично, высматривает, падлюка. По мелочам не разбрасывается. Наверное, пасёт наших офицеров. Опасный. Триста семьдесят метров. Ловлю момент. Сейчас. Он стал неподвижно, сосредоточен на своей цели, не замечает, что сам стал ею. Идеально. Выстрел. Прилёт в грудь, прямо в сердце. Он даже не понял, что произошло. Просто упал.

Перезарядка.

Продолжаю стрелять.

Вхожу в ритм. Автоматизм. Тело работает само, разум только направляет. Выбрать цель. Прицелиться. Выстрел. Перезарядка. Повтор.

Вокруг другие стрелки делают тоже самое. Кто-то промахивается, ругается:

— Бля, мимо! Как можно мимо с такой дистанции!

— Ветер сбивает, сука!

— Стреляй, не ной!

Кто-то попадает, радуется:

— Есть! В самое яблочко!

— Молодец, Петька!

— Ещё одного!

В целом наш сектор наёмников создаёт плотный поток стрел, непрерывным дождём.

Британцы не спят. Тоже стреляют не меньше нашего. Стрелы и болты летят туда-сюда, пересекаясь в воздухе, создавая своеобразную тёмную тучу над головами. Люди гибнут. С обеих сторон.

Слева короткий, обрывающийся вопль. Скольжу взглядом в сторону. Наёмник получил стрелу в глаз. Прошла сквозь прорезь в маске. Он падает на спину, дёргается, хрипит, кровь хлещет из глазницы. Руки хватают воздух, ноги бьются в конвульсиях. Через несколько секунд затихает.

— Серёга… Серёга, бля… нет… — бормочет его друг, глядя на труп.

— Отвернись! — рявкает Лизка. — Не время для мёртвых! Убивай врагов!

Тот стискивает зубы и с новыми силами продолжает стрельбу.

Справа уже другой получает болт в горло. Хватается за шею, пытается остановить кровь, но та хлещет меж пальцами фонтаном. Он хочет что-то сказать, но выходит лишь бульканье. Падает на бок. Конвульсии. Ещё несколько секунд агонии. И смерть.

— Господи прими душу раба твоего… — шепчут рядом, крестясь.

Позади накрывает эфирным снарядом. Взрыв близко, метрах в двадцати. Ощущаю ударную горячую волну в спину, едва не роняет с ног. В ушах звон. Оглядываюсь на миг. Седьмому взводу пи*дец. Только воронка и разбросанные тела. Человек двадцать погибли. Ещё столько же ранены, кричат, зовут на помощь.