Ненормальный практик 6 (СИ) - "Извращённый отшельник"

Секунды тянутся. Никто не движется. Обе армии застыли, как два гигантских зверя перед схваткой, выбирающие момент для броска.

И это происходит.

Звук прорезает воздух.

Протяжный, низкий рёв боевого рога доносится с британской стороны.

Как стон умирающего гиганта. Как вой древнего демона из преисподней.

По имперским рядам пробегает волна. Кто-то вздрагивает. Кто-то сглатывает.

— Началось, — тихо выдыхает рыжеусый из нашего взвода.

— Мать честная… — шепчут рядом.

Второй рог присоединяется к первому. Потом третий. Целый хор боевых рогов ревёт на противоположной стороне. Это не музыка. Это объявление войны. Это крик хищника перед атакой.

И британская армия приходит в движение.

Тёмная масса медленно смещается вперёд. Тысячи воинов одновременно делают шаг. Потом ещё один. И ещё.

Земля начинает дрожать.

И это не фигура речи. Под сапогами ощущается едва заметная вибрация. Когда несколько тысяч человек в доспехах маршируют, сама почва гудит.

А ещё топот.

Чудовищный, многотысячный. К нему примешиваются голоса. Крики, боевые кличи, команды офицеров. Британцы скандируют на своём языке, ритмично, угрожающе.

— За! Королеву! За! Королеву! За! Королеву!

Идут.

Не вся армия — подобное было бы глупо в такой снегопад и неуправляемо. Авангард. Передовые отряды. Тысяч пять-семь. С кавалерией по флангам.

Расстояние сокращается.

Километр.

Девятьсот метров.

Восемьсот.

Напряжение в наших рядах усиливается.

— Твою мать, их много… Их так много…

— Заткнись! — рявкает командир пятого. — Держи себя в руках!

— Стоять! — орёт другой офицер. — Кто побежит — лично зарублю!

— Держать строй! — рявкает наш старик Олаф. — Никто не бежит! Никто не стреляет без команды! Кто дёрнется — лично пристрелю!

Рядом другие лейтенанты выкрикивают то же самое:

— Стоять! Не ссать! Они идут на подъём, устанут, пока дойдут!

— Первая шеренга — щиты выше! Вторая — копья наготове!

— Стрелки — выбирайте цели, но не стреляйте, пока не прикажут!

Олаф проходит вдоль нашего взвода, останавливается в центре. И смотрит на всех нас с усмешкой, полной адреналина:

— Слушайте сюда! Вон они идут! Семь тысяч! Видите⁈ Пехота, стрелки, конница, артиллерия! Это разведка! Они решили проверить нашу крепость, найти слабые места! Наша задача, — ухмыльнулся он оскалом, — показать им, что слабых мест нет!

Затем делает паузу, оглядывает взвод.

— Они идут против ветра! На склон! Да к тому времени, как дойдут до нас, половина будет задыхаться, а мы встретим их свежими и злыми! У нас преимущество! Так что не ссать!

Ещё одна пауза. И он ухмыляется в бороду.

— И помните, шестой взвод! За каждую вражескую башку платят рубли! Чем больше убьёте, тем богаче станете! Офицера завалите — ещё больше заработаете! Магистра пристрелите — вообще разбогатеете! Так что держите строй, стреляйте метко и не умирайте! Ясно⁈

— ЯСНО! — рявкает взвод, и в голосах уже меньше страха, больше решимости.

Деньги — отличный мотиватор для наёмников. И Олаф это прекрасно понимал.

Где-то справа, у регулярных войск, звучали другие речи. Более высокопарные. Про долг перед Империей, про честь, про защиту родной земли. Из-за воя ветра доносились лишь обрывки:

— … за Императора! За Родину! За наших жён и детей!

— … не дадим им пройти! Ни шагу назад!

Всё это долетало лишь фоном. Сам же я сосредоточен на том, что впереди.

Британцы приближаются.

Шестьсот метров.

Пятьсот.

— Батарея ОГОНЬ! — раздаётся позади.

И первыми выстрелили наши артиллеристы.

Вжжжжж-пжу-у-у!

Пжу! Пжу! Пжу!

Это не был пушечный выстрел из моего прошлого мира. Нечто другое. Резонирующий гул, проникающий в кости, до нытья зубов. Воздух вокруг дула искажался, волны энергии расходились концентрическими кругами. И вылетал снаряд. Сгусток ярко-синего света, оставляющий шлейф. Каждый летел по дуге, пересекая поле за секунды.

БАМ!

БАМ! БАМ! БАМ! БДУФ! БУФ!

Загрохотало вдали.

Снаряды врезаются в британские ряды. Вспышки. Взрывные волны разбрасывают снег и людей. В местах прилёта воронки по три метра в диаметре. Вокруг каждой разбросаны тела. Одни мертвы, другие корчатся, кричат, хватаются за обожжённые культи конечностей.

— Есть! — орут артиллеристы.

— Прямое попадание!

— Ещё! Давай ещё!

Вновь залп. И обстрел по новой. Снаряды летят один за другим. Каждый прилёт — это смерть для нескольких человек. Пяти. Десяти. Как повезёт. Не так и много. Виной тому безосколочное поражение. Зато есть чистая энергия, выжигающая всё в радиусе нескольких метров.

Британский авангард несёт потери, но не тормозит. Продолжают идти, обходя воронки, перешагивая через тела своих. Дисциплина железная. Офицеры орут команды:

— Вперёд! За Британию!

— Не останавливаться! Вперёд!

— Держать строй! Продолжайте двигаться!

И тогда отвечают уже британские пушки.

— Они открыли огонь!

— Укрепить эфир!

— Контурщики, барьеры!!!

Повсюду прилёты. Вспышки. Десятки ярко-синих огней.

— Расход! — кричит кто-то из наших.

— Пригнуться! — орёт Олаф.

Первый снаряд падает метрах в пятидесяти, в ряды тяжёлой пехоты. Взрыв. Вспышка. Грохот, что глушит уши. Тут же крики — короткие, обрывистые.

— Медик! Медиков сюда-а-а!

— Господи… Господи помилуй…

Эфирный дым рассеивается, в строю дыра. Несколько человек исчезли, просто перестали существовать, став кашей с обугленными кусками. Вокруг полно раненных — ожоги, контузии, один ползёт, волоча обожжённые ноги.

Тут же рухнул второй снаряд, ещё ближе. Третий совсем рядом. Земля вздрагивает от каждого взрыва.

— Твою мать! — орут рядом.

— Держать позицию! Не бежать, падлы!

Артиллерийская перестрелка набирает обороты. Десятки пушек с каждой стороны палят друг в друга, пытаясь подавить вражеские залпы и одновременно косить пехоту. Снаряды летят туда-сюда, рассекая воздух. Поле боя стало адом. Повсюду взрывы, дым, крики. Жжённое мясо, плавленный металл. В уши бьёт непрерывный грохот. Вспышки ослепляют, заставляя щуриться.

Но это только начало.

Британский авангард рядом.

Как раз входят в зону эффективной стрельбы для лучников.

И замечаю нечто интересное. Над британскими рядами тут и там замерцали полупрозрачные эфирные барьеры. Работа контурщиков, кого же ещё. Создают защиту от стрел. Хоть не сплошные, а секционные — видимо каждая группа держит свой участок, прикрывая примерно двадцать-тридцать человек. От пушечных снарядов такие не защитят, но от стрел вполне. Как минимум уменьшат скорость, собьют траекторию.

Похвально, ничё не скажешь.

Оглядываюсь. Наши ребята-контурщики тоже не дремлют. Над тяжёлой пехотой впереди нас тоже засияли барьеры — такие же полупрозрачные синие щиты.

— Стрелки! — рявкает Олаф. — Приготовиться! Выбрать цели!

Ну, наконец-то.

Поднимаю арбалет, прикладываюсь. Смотрю через прицельную планку. Ветер дует справа налево, сильный, порывистый. Снег бьёт по маске, треплет капюшон. Видимость, конечно, хреновая, но благо вижу я лучше, чем большинство. Духовное ядро обостряет восприятие и позволяет выделять детали даже в этой ёбан*ой снежной каше.

Провожу прицелом вдоль британских рядов. Лёгкая пехота прёт плотным строем. За ними готовятся их стрелки. По бокам придерживаются позиций кавалерия. Среди всей массы облаченных в серые и синие плащи выделяются офицеры. Доспехи получше, красные плюмажи на шлемах. Павлины блядь. Но спасибо им за это. Так куда удобней целиться.

Выбираю офицера. Капитан или лейтенант. Хер знает. Машет мечом, выкрикивает команды. Идиот. Не, как лидер, наверняка, хороший, но вот как тактик. Тут вопросы. На поле боя, полном стрелков, не стоит слишком выделяться — умрёшь первым.

Что ж, помогу ему с этим.

Четыреста метров. Дистанция для арбалета большая, но не запредельная. Ветер, снег, цель — движущаяся, плюс возможный барьер от контурщика. Нужно всё это учесть. Прицеливаюсь чуть выше и правее. Учитываю ветер, полёт болта, скорость движения британского командира.