Глашатай бога войны (СИ) - Харитонов Дмитрий

Дальше шли объяснения, вместе с показом как выполняется этот приём. Откуда-то со стороны группы донеслось уже привычное: "А он точно бард?"

Ицкоатль слушал и смотрел внимательно, тут же попытался повторить. Вышло, конечно, совсем не так ловко, как у его побратима — и оружие было непривычное, и доспех внёс свою лепту в общую неуклюжесть.

— С этим придётся потрудиться, — Ицкоатль повторил приём ещё несколько раз, остановился и вытащил из-за пояса отрубок. — Ты обещал показать, для чего он нужен.

— Точно, — улыбнулся Халлар, принимая оружие. — Я и забыл про него. Атакуй.

Обычаи мешикатль требовали больше всего оберегать чувство собственного достоинства своих близких и друзей. Побратим, без доспехов, со своим странным изделием, выглядел настолько уверенным в себе, что Ицкоатль не мог оскорбить его сомнением в его силах. Он замахнулся и ударил — как потребовали, в полную силу.

Кто-то среди тренирующихся ахнул, стоящие в стойке попадали на седалища, потирая сведённые бёдра, но не отводя взглядов от того, что творилось на пустыре.

Фигура барда размазалась в воздухе и обнаружилась чуть левее от того места, где он стоял прежде. Одновременно с этим послышался металлический лязг, и Обдсидиановый Змей почувствовал, что какая-то неведомая сила выдирает рукоять сабли из его ладони. Всё закончилось, пока самые впечатлительные из бывших разбойников ещё падали на пятые точки: сабля, большой серебристой рыбкой с лязгом отлетела в сторону, а тупой конец странного изделия барда оказался в паре сантиметрах от плеча Ицкоатля.

— Сам понимаешь, что удар таким прутком по мышцам отсушит руку надолго. А теперь то же самое, но медленно.

Халлар сходил за саблей и протянул её рукоятью вперёд.

У Ицкоатля загорелись глаза. Подарок побратима позволял обезоруживать противника и брать его в плен, не калеча. Бесценное сокровище. И ещё более бесценное сокровище — посланный ему богами побратим, способный столь многому научить… Нужно будет принести им жертву.

— А ну-ка…

Теперь он повторил свой замах медленно, следя за каждым движением барда.

На деле всё оказалось куда как просто: клинок сабли был пойман в ловушку между прутком и странным усом гарды, а отшаг с поворотом произошёл не до, а после захвата сабли. Это сложило две силы — и никакой, даже самый сильный человек, не смог бы удержать рукоять, которая выворачивалась из захвата вдоль сжатого кулака.

— Но это одно из применений. Обычно его держат в левой руке, и работают или как кинжалом в защите, или переводя на обратный хват — для защиты предплечья.

Говоря это, Халлар снова подхватил тренировочную саблю и удерживая отрубок в левой руке, продемонстрировал оба удержания оружия.

Более внимательных учеников у него ещё не было. Отрубок пошёл гулять по рукам столпившихся людей, его так и сяк крутили и вертели, потыкали в пузо Игнака. Тот не обиделся, но заявил густым басом:

— Так если господин Саркан хочет, чтобы мы врага живьём брали, нам тогда тоже такое надо!

— Будет. Но только после моего возвращения, — ответил Халлар. — Тут такого нет, и даже не купить. Это оружие из-за Жёлтой реки. Там им стражу вооружают.

— А это тогда откуда взялось? — спросили сразу несколько человек.

— А это Халлар мне в подарок сделал сам, — ответил Ицкоатль.

На барда воззрились с плохо скрываемым обожанием.

— Да есть хоть что-то, чего господин бард делать не умеет?! — воскликнул кто-то.

— Из лука не стреляет! — напомнил Матьяс, который наконец-то улучил момент, чтобы напомнить о себе. — Господин бард, а швыряться ножами научите? Вы обещали!

— Ножи не швыряют, а метают, — поправил поварёнка Халлар. — И раз обещал, значит научу.

Достав из поясной сумки уже известную побратиму перевязь, Халлар повесил её на плечо мальчика. Чуть подтянул ремень, чтобы перевязь пришлась по фигуре, проковырял одним из ножей дырочку в ремне. Посмотрел на дело своих рук, и остался доволен.

— Это называется перевязь для метательных ножей. А теперь пошли к мишеням.

Вскоре оттуда послышались глухие удары и звон от ножей, что попали в цель, или пришлись боком.

Ицкоатль сделал знак своим людям подойти к нему.

— Мне нужно, чтобы вы выбрали одного из вас, кто сможет обойти всех ваших родных, у кого нет ни земли, ни скота, и сказать им, куда идти, — начал он. — Пусть отправляются на Топозеро, на Солёный остров. Я скоро сам туда наведаюсь.

— Но господин Саркан, — возразил кто-то, — там же сейчас…

— Тихо, — предупредил Ицкоатль. — Ни слова об этом. Я знаю. Сам с ним переговорю.

— И там жилья нет, — заговорил кто-то ещё.

— И зимовать не на чем, припасов-то нет, — добавил третий.

— Все вместе смогут общинный дом до снега поставить? — спросил Обсидиановый Змей.

Люди подумали и решили, что смогут. Лес был неподалёку, а раз долина реки теперь принадлежала Саркану Джеллерту, то и лес в этой долине тоже — и господин Саркан был вправе этим лесом распорядиться, как ему заблагорассудится. Заблагорассудилось ставить общинный дом на всех бездомных — так тому и быть.

— Остальное моя забота, — усмехнулся Ицкоатль. — Вечером скажете, кого выбрали. А теперь, пока время есть — в пары. Продолжаем занятие.

Когда пришли солдаты барона, пустырь пришлось освобождать. Люди Ицкоатля потянулись кто куда, потирая синяки и растирая перетруждённые бёдра, а Матьяс начал снимать с себя перевязь, чтобы вернуть владельцу.

— Матьяс, ты уже научился швырять ножи, — начал бард. — А вот метать ещё нет. Завтра чем тренироваться будешь?

— Можно пока у себя оставить?! — обрадовался поварёнок.

— И не пока, а совсем, — улыбнулся Халлар. — Специально для тебя покупал.

У Матьяса вспыхнули уши. Он несколько раз открыл и закрыл рот, не в силах произнести ни слова, и наконец с невнятным возгласом подпрыгнул и повис у барда на шее. Ему никто никогда не делал таких подарков, а тут вдруг сделали, и кто?

Человек, за которого он теперь умер бы не задумываясь, если бы пришлось.

К чести Хала, тот даже не покачнулся. Просто подхватил мальчишку и держал до тех пор, пока тот не начал сползать, осознав, что сделал. Повиснуть на шее у господина Саркана поварёнку и в голову бы не пришло — тот был благородным, пусть и почти таким же нищим, как сам Матьяс. А барда господином называли только из вежливости, он был свой, простой, понятный… И всё понимающий. Как он догадался, что Матьясу жизнь не в радость без таких вот ножей на перевязи после того, что случилось на кухне?

— А тренироваться будешь после работы на кухне, с господином Сарканом и его людьми. Конечно, господин Саркан тут тебе не помощник — благородных этому не учат, а вот его люди, могут тебя чему-то научить. А самые лучшие метатели, угадай из кого?

— Из кого? — хриплым от волнения шёпотом спросил Матьяс.

— Из бродячих жонглёров, — отозвался бард. Если заведёшь дружбу и попросишь научить чему-либо… Артисты — народ дружный и отзывчивый.

— Ну уж точно не лучше вас! — возразил мальчишка. — Я с вами хочу. Как вы.

— У каждого — свой талант, — возразил Халлар. — Мой — музыка и песни. Хотя что-то и умею сверх этого, как и любой бродячий артист. А ещё — я же сегодня ухожу на две недели. Вернусь — проверю как тренировался.

Мальчишка сник с лица, услышав, что бард их покидает, но тут же обрадовался, узнав, что ненадолго, и схватился за перевязь, прижимая ножи к себе. Уж он обязательно будет тренироваться! Так, чтобы не стыдно было показать господину барду свои успехи!

Ицкоатль молча наблюдал за этой сценой. Смышлёный паренёк тянулся к мужчинам, которые могли научить его быть воином. Естественная, природная тяга будущего мужчины, и вдвойне естественная для сироты, рано потерявшего родителей. Матьясу был нужен отец… Они с Халларом могли бы дать ему то, в чём он нуждался.

— Можешь приходить заниматься с моими людьми, — сказал он. — Если Джизи разрешит.

Поварёнок просиял.

— Разрешит! — зачастил он. — Она добрая, хоть и строгая! Она отпустит!