Глашатай бога войны (СИ) - Харитонов Дмитрий

— Потому что мне это не нужно, ваша милость, — Ицкоатль слегка пожал плечами. — Убить вас, захватить ваши владения, несколько лет провести в непрерывных войнах с вашими соседями, которые захотят отхватить себе кусок от ваших бывших владений, погрязнуть в горах документов, — он кивнул на стопку бумаг на рабочем столе барона. — Зачем мне всё это? Вы мне дали землю. Я собираюсь заняться ею, мне вполне её хватит. А всю эту тягомотину оставьте себе, у вас оно лучше получается.

Балас не выдержал и расхохотался. Ицкоатль подождал, пока он просмеётся и утрёт рукавом навернувшиеся от смеха слёзы.

— Каждый хорош на своём месте, — закончил он свою речь. — Я воин — вот и буду воевать. А у вас хорошо получается править — вам и власть в руки.

— Ну, спасибо, от души повеселил, — усмехнулся барон. — Убедил, оставлю тебе твою голову, а Берток может жаловаться королю, сколько ему угодно.

— А он рискнёт жаловаться? — удивился Ицкоатль. — Он же нарушил волю короля, он мятежник. И даже если скажет, что его сын самовольно пошёл жечь ваши владения — проступок сына бросает тень на отца.

— Грозил, что подаст жалобу, — барон кивнул. — Что ж, пусть попробует. Я знаю, что ответить его величеству, если тот примет жалобу… Кстати. А почему ты согласился на занятия сразу после обеда? На полный желудок тяжело заниматься.

— Битва не спрашивает, как давно ты поел, — ответил Ицкоатль. — Нужно быть готовым к сражению в любое время.

— Тогда иди, учи своих людей пополнять моё войско, — согласно кивнул барон.

Поклонившись, Обсидиановый Змей покинул его кабинет. Приближалось время обеда.

Расставшегося с побратимом Халлара интересовало несколько вопросов, которые он и задал духу.

"Элек, скажи, а ты меня сейчас издалека сможешь почувствовать?"

"Издалека, — слегка важничая ответил дух. — Я же не сразу за вами пошёл, а чуть по замку побродил. Вы уже далеко успели уйти."

"А если я тебя позову, когда ты будешь далеко? Ты услышишь?"

"Услышу", — ответил дух.

"И это связано с тем, что ты попробовал крови?" — почти не сомневаясь в ответе, спросил бард.

"Правильно", — сказал Элек.

Бард улыбнулся. Его подозрения подтверждались, а связь с побратимом переставала быть проблемой. Даже если он будет в Агостоне. И ещё это значит, что он точно войдёт в город только после того, как отсюда уйдёт королевский дознаватель.

Тем временем он вышел на рыночную площадь. Вопреки обыкновению — первым. Ещё до появления бродячих артистов. Ну что же. Значит, сегодня его очередь зазывать публику… Он зашёл за ширму, где обычно складывали стулья и столы после представлений. Канаты. Кольца и шары. Музыкальные инструменты. Подвески и перекладины. Даже шесты — всё это личное имущество артистов.

Шест. Он замер. Даже со снаряжением от Кончара пускаться в дальний путь… Это ведь для работы в городе, это снаряжение. А так у него даже завалящего ножа нет. Нож купить не проблема, но надёжным оружием он не станет, а вот тяжёлая трость по моде столичной аристократии будет в самую пору. И не надо никаких скрытых клинков — баловство это. Тяжёлая трость из драконьего дерева, одинаково пригодная и для сокрушающих ударов с одной или двух рук, или для тычковых ударов с двух рук — самое то для путника. Пусть даже и барда.

Он вытащил из огороженного ширмами закутка один из стульев. Поставил его около одного из шестов для канатоходцев. Улыбнулся.

"Элек, это для тебя".

И, дёрнув плечом, скинул гитару на живот.

Первые песни без слов. Только для привлечения внимания почтенной публики. Ну и для удовольствия нового друга, куда же без него?

Мотив какой-то романтической баллады сменила плясовая, её — медленная танцевальная мелодия. Потом снова баллада, но без слов, мотив морских песен, которых он узнал великое множество, выступая в кабаках в Агостоне.

Халлар скосил глаза на духа. Тот сидел без движения около его ноги и казалось полностью превратился в изваяние. А к барду тем временем подходили двое артистов. К величайшей удаче — акробаты. Мастер и ученик.

— Ты пришёл раньше, собрат, — начал мастер. — Не разрешишь ли и нам показать своё искусство?

— О чём речь? — вроде даже удивился бард. — Моё дело музыка, да и то — рукам надо давать отдохнуть. А по очереди будем выступать — и сил меньше потратим.

Акробат улыбнулся и скинул свою котомку, вытащив оттуда канат. Споро закрепил один конец, натянул канат и закрепил второй конец.

— Разреши воспользоваться канатом, вам же ещё переодеться надо.

Акробат закивал. Второй удивился — барда на канате он ещё не видел. Но у Халлара был другой план.

"Элек, хочешь ещё больше удовольствия и восторгов?"

"Да, но как это сделать?"

"Ты можешь забраться на канат, и несколько раз пройти по нему вперёд-назад, до тех пор, пока не подойдут акробаты?"

"Могу. Но меня же не увидят?"

"Ты забываешь, что я тоже шаман, хоть и слабый, не чета тому же Ласло. Иначе не увидел бы тебя. Я могу тебя сделать видимым на несколько минут", — заклинание Халлару действительно было известно. Тем более, что, выступая перед публикой, он всегда себя чувствовал чуть ли не всемогущим, получая эмоциональный отклик зрителей. Было это всемогущество настоящим или воображаемым — бард пока не знал.

"Тогда давай. Я ещё не наелся…"

"Так и мы только начали. Забирайся на плечо. Потом, когда я подойду к канату — переберёшься на него".

"Хорошо" — ответил дух, и что-то мало осязаемое, но как будто имеющее и вес, и какую-то плотность, сначала запрыгнуло на коленку, а потом, используя рукав как лестницу, забралось на плечо.

— Почтенная публика, — воскликнул Халлар и встал с места. — А сейчас вы увидите то, что никто до вас не видел, и вряд ли когда увидит впредь, если только не посетит моё представление.

Музыка — твоя магия, сказал мастер Ласло. А восторги и обожание толпы её усиливают.

Он сосредоточился на призрачном коте, который сидел у него на плече, и взял несколько аккордов.

Толпа согласно вздохнула, когда на плече барда соткался полупрозрачный образ котёнка.

"Давай на канат. Туда, обратно, и на середине каната сходишь на плечо".

По тому, как исчезла едва ощутимая тяжесть духа, он сделал вывод, что Элек действительно перебрался на канат. Об этом же говорил и слитный выдох толпы — вряд ли кто когда-то мог даже представить, что по канату вместо канатоходца будет разгуливать призрачный котёнок. Да ещё и днём.

А снизу вслед за котёнком неслась весёлая мелодия.

Когда Элек решил, что ему хватит, он спустился обратно на подставленное плечо барда, потёрся боком о его щёку и пропал, чем вызвал ещё один изумлённый вздох толпы.

"Уф, переел, — доверительно сообщил он барду и вдруг спросил: — А можно я у тебя в татуировке посплю?"

"Конечно спи. Но в случае чего, как тебя будить?"

"Просто позови. По имени. Я проснусь".

На смену барду уже спешили гимнасты.

К обеду побратимам подали бараний бок с рассыпчатой кашей и по большому куску мясного пирога. Девушки-кухарки о чём-то шушукались между собой, поварёнок Матьяс понёс наверх, в господские покои, поднос с обедом для барона и Аранки, Джизи унесла обед для баронессы, и тишину на кухне нарушали только смешки кухарок да стук ножей и ложек.

— Берток угрожает жалобой королю и требует мою голову, — вполголоса сообщил Ицкоатль, когда они утолили первый голод. — А у тебя как успехи?

— Король, при всей моей неприязни к нему, обладает одним неплохим качеством, — ответил Халлар. — Он ненавидит, когда не выполняются его эдикты. Тем более он ненавидит, когда они нарушаются. Так что жалоба Бертока может обернуться против него самого. На твоём месте, я бы присмотрелся к родственникам. Они могут доставить неприятностей.