Глашатай бога войны (СИ) - Харитонов Дмитрий

— Моим или Бертока? — не понял Ицкоатль. Стоило некоторых трудов не спросить: "Саркана или Бертока?" Но с каждым днём всё легче становилось контролировать себя, чтобы не выдать свою тайну.

— Да, к Джеллертам, — отозвался бард. — Понимаешь, ты младший сын, получил в управление какие-то земли в обход старшего. Земли — это статус. Они этого так просто не оставят.

— Благодарю за предупреждение, — кивнул Ицкоатль. Ему было не вполне понятно, каким образом его здешние родственники могли бы осложнить ему жизнь, но к словам побратима отнёсся серьёзно. Раз он считает, что такое возможно — значит, возможно. Память Саркана во многих отношениях была недостаточным подспорьем, а бард знал жизнь в этом мире так, как Саркану и не снилось. — Учту. Да, барон Балас отказал Бертоку. А ещё кто-то ему докладывает ему о моих тренировках.

— Пусть докладывает, — отмахнулся Халлар. — Действенных приёмов без наработанной базы не существует. Из того же, чему ты учишь людей, технику не создать. Кстати, насчёт тренировок. Тебе нужно научиться надевать и носить свой доспех так же, как ты надеваешь и носишь одежду. И кстати, сегодня на тренировку возьми его и саблю с отрубком. Я покажу, как ими действовать… Как же невовремя всё это.

— Что именно невовремя? — уточнил Ицкоатль.

— Мой отъезд в Агостон, например, — усмехнулся бард. — А ещё моя договорённость встретить Казмера. Придётся ловить его по пути.

Ицкоатль покопался в памяти Саркана. Казмера тот знал.

— Его могу я встретить, — предложил он. — Что передать?

— То, что ты посетишь свои владения в ближайшее время и без военного снаряжения.

Обсидиановый Змей кивнул.

— Где вы условились встретиться?

— В лучшей гостинице города, где же ещё. Послезавтра, — ответил Халлар. — Тут только одна такая и есть. С дубиной на вывеске.

Ицкоатль снова кивнул, налегая на пирог. Ему действительно следовало как можно скорее навестить друга детства Саркана Джеллерта. И распорядиться сегодня на тренировке об одной очень важной вещи…

— Господин Саркан! — влетел на кухню Матьяс. — Там посыльный с рынка, вас просит! Говорит, доспех принёс!

— Доспех, это хорошо. Это вовремя. После обеда покажу, чем он хорош и почему здесь не ценится, — улыбнулся бард. — Матьяс, я смотрю ты свои ухи потерял?

Поварёнок испуганно схватил себя за уши и облегчённо вздохнул: они были на месте.

— А я зато стрелять умею, а вы, господин бард, нет! — выпалил он с обидой, чтобы отомстить за испуг.

— Поджили они у тебя, — примирительно сказал Халлар. — Уже не красные, и не торчат. А то прелесть были, а не ухи. Что же по поводу неумения стрелять… Да, не умею и не учился. Зато… Встань к стенке?

И едва поварёнок выполнил просьбу барда, дробью прозвучали три удара. Вокруг его головы, едва не касаясь кожи и волос, торчали нож, вилка и ложка. Последняя воткнулась черенком. Взмаха рукой никто не заметил.

— Ухххх тыыыы… — протянул Матьяс, медленно приседая и кося глазами во все стороны. Потом развернулся, выпрямился и потрогал глубоко воткнувшиеся в дерево столовые приборы. Оглянулся на Халлара, тараща огромные восторженные глаза. — Господин бард, а вы меня научите?! Я тоже так хочу уметь!

Судя по всему, грех неумения стрелять из лука барду был прощён. Он снова был героем.

— Закончишь на кухне, приходи на тренировочную площадку, — кивнул Халлар. — Я вроде видел там мишени.

Глава 20

Забрав у посыльного свёрток с доспехом, Ицкоатль пригласил барда в свою комнату.

— Немного времени у нас есть, — сказал он, входя в своё жилище, — научишь, чему хотел. Какие-то хитрости с надеванием?

— Порядок надевания, разве что, — пожал плечами бард. — Начинать надо с ног. И завести под это дело отдельную безрукавку.

Говоря всё это, Халлар надевал на побратима отдельные части доспеха, сопровождая их то советами, то вопросами. Наконец пришёл черёд бахтерца.

— Почему его не любят? — говорил он, помогая Ицкоатлю справиться с надеванием. — Бахтерец тяжелее, чем кольчуга, но почти столь же гибок. А отдельные пластинки тонки настолько, что их можно согнуть голыми руками. Потому и считается, что он непрочен. Однако тем ударом по обычному чешуйчатому доспеху я ломаю человеку рёбра. Тебя же просто откинуло. Догадываешься, почему?

И не дожидаясь ответа, бард продолжил:

— Всё дело как раз в этих пластинах. По одной их можно легко согнуть. Однако, смотри, набор их таков, что в любом месте, куда ни ткни, этих пластин находится пять штук. А так как они легко гнутся и всегда находятся в движении, они очень хорошо тормозят любой удар и не успевают согнуться, чтобы повредить телу под ними. Да ещё плотный, подбитый кожей камзол под доспехом, который распределяет удар на большую площадь.

С последними словами Халлар надел на побратима и оплечье.

— Жаль, на шлем денег не хватило. Вот заплатит тебе барон — обязательно купи тот, что с остроконечным куполом. В нём и дышать можно, и защита хорошая. Никакой макуауитль не справится. Хотя это и не самый лучший вариант. Но лучший придётся брать в бою.

Ицкоатль поблагодарил его за помощь, советы и собственно за сам доспех, и они отправились на пустырь — пришло время тренировки. Двигаться в надетой защите было непривычно. Вес железа заставлял меняться походку и осанку, но к тому моменту, как побратимы оказались на пустыре, Ицкоатль более-менее приноровился кдвижению в доспехе.

Их уже ждали. Люди успели кинуть жребий, разделиться на две группы, и одна уже становилась в стойку, чтобы не терять времени, а вторая делилась на пары.

Игнак оказался в первой группе. Стойка была ему в новинку, он пыхтел и пытался встать в неё так, чтобы не заваливаться, но объёмистый живот то перетягивал вперёд, то опрокидывал на спину.

Оглядевшись, бард высмотрел стойку с тренировочным оружием. Там были в основном мечи, но пару тренировочных копий с расклёпаннной вместо острия "короной" он все-таки приметил и, подойдя, взял одно. Вернулся к побратиму.

— Пока привыкаешь работать саблей и ставишь удар вон на той кукле, они тут для этого и стоят, — сказал он Обсидиановому Змею. — А я сейчас поправлю позу всадника твоим людям и вернусь.

Оказалось, что копье он взял именно для этого. Руками поза не слишком поправима, да и личный пример не всегда помогает спасти положение. А вот поправить стойку, действуя древком копья как рычагом, оказалось на редкость действенной мерой. Удалось посадить даже Игнака, но ненадолго.

— Учись, — подмигнул ему Халлар. — Четверть минуты в этой стойке с лёгкостью заменят полмили бега.

Бард не лукавил. Накануне он сам сидел в этой странной стойке, оценивая её возможности.

Пока Халлар занимался людьми Ицкоатля, сам Ицкоатль занимался тем, что приноравливался к броне и к новому оружию. Доспех изменил всё, все движения, которые раньше получались практически сами собой — всё же Саркан Джеллерт не мог пожаловаться на плохую боевую подготовку. Теперь Обсидиановому Змею приходилось учитывать вес железа на своём теле, и он сомневался, что если встанет в стойку всадника, как её назвал бард, то сможет удержать равновесие.

Но самой большой проблемой стала сабля. В палатке оружейника, на манекене, который там стоял, Ицкоатль не рискнул замахиваться в полную силу. Здесь же дал себе волю — и тут же обнаружил, что талвар весьма своевольно себя ведёт. Расширение в ладонь величиной на конце клинка уводило за собой руку и норовило завалить удар. Приходилось постоянно следить за тем, чтобы сабля не легла при ударе плашмя, норовя выкрутиться из захвата. Но когда замах был выполнен правильно и доведён до конца без завала — удар оказывался страшным.

Ицкоатль испробовал всё — замахи от плеча с разворотом корпуса, простую рубку — как если бы ему нужно было нарубить дров для очага, удар с предплечья и секущие кистевые удары — талвар был прекрасен, как им ни бей, если не делать ошибок.

— Советую ещё научиться бить обратной стороной клинка, и выучить приём, который за Жёлтой рекой называют "оборачивание". Он полу-атакующий, полузащитный. Смотри. Ты прячешь клинок…