Наперегонки с ветром. Идеальный шторм (СИ) - Виннер Лера

Кайл так ничего и не сказал, как будто вообще не обратил внимание на то, что я ушла.

Вдыхая чистый и прохладный осенний воздух полной грудью, я ненадолго задержалась во дворе, решая, в каком направлении двигаться.

Оставаться наедине с местным лесом мне сейчас не хотелось, значит, дорога для меня лежала в город.

Едва ли безутешный мэр Готтингс мог заставить закрыться все местные трактиры и кафе.

Прогуляться по округе, провести максимально приличное время в одном из них – такой способ скоротать вечер казался мне самым верным.

Случись между нами подобный разговор пару месяцев назад, мы могли бы ругаться до хрипоты.

Точнее, я могла бы, пока Кайл оставался до отвращения спокоен.

Это не меняло сути, потому что он, Нечистый бы его побрал, был в очередной раз прав.

О том, что наш брак развалился из-за меня, я думала и прежде.

Даже имела неосторожность поделиться этой мыслью со святым братом Матиасом.

Вдобавок ко всему я действительно задела его самолюбие, велев убираться куда подальше.

За время показавшегося мне бесконечным плавания, – за время обратной дороги в Совет из той деревни, – я все же осмелилась примерить это на себя.

Если бы так обошлись со мной, я бы тоже предпочла уехать как можно быстрее и дальше и не вспоминать.

Извиняться за то, что было пять лет назад, представлялось бессмысленным и глупым, да я и не была уверена в том, что сумею сделать это искренне.

Как, впрочем, и в том, что Кайл захочет это слушать.

Слишком много времени прошло.

Мы оба слишком сильно изменились.

Миновав фонарь, за которым не так давно прятался подосланный Гэвин с пистолетом, я ускорила шаг.

– Леди Элисон!

Интонация, с которой меня окликнули, вышла исключительной. Мольба в ней смешалась с упреком и требовательностью, а голос Камиллы прозвучал так, будто она порядком замерзла, стоя на улице.

Обернувшись, я увидела, что она спешит ко мне со стороны елей.

В самом деле пряталась за ними в ожидании… чего?

Чего вообще можно ожидать, стоя напротив чужого дома?

Если бы она стала той единственной из Готингсов, кто все-таки осмелился меня ударить, я бы не удивилась.

Возможно, даже обрадовалась, потому что и сама получила бы прекрасную возможность сорвать зло.

Однако Камилла, остановившись передо мной, дышала часто и поверхностно.

Как будто боялась, что я в последний момент сбегу, и она не успеет.

– Леди Камилла?

Я позволила себе лишь немного сдержанного удивления в голосе, и она моргнула, а потом отступила на шаг.

– Я надеялась встретить вас.

Если она и правда надеялась увидеться с кем-то в этом месте с такой час, это точно была не я, но указывать на это юной леди я не стала.

– У вас ко мне дело?

Вряд ли ее семья одобрила бы, узнай они, где она сейчас.

Камилла прикусила нижнюю губу и кивнула, посмотрела себе под ноги, пытаясь подобрать слова.

Теперь и мне ветер показался чересчур холодным для того, чтобы стоять на улице, но я ее не торопила. В конце концов, не просто так она решила не входить в дом.

Закутанная в темный плащ племянница мэра казалась сейчас особенно юной и трогательной.

Если такая девушка отправляет донос на мужчину…

– Отпустите его, – собравшись, наконец, с мыслями, Камилла взглянула на меня прямо, и больше ее голос не дрожал.

– Отпустить?

Прием был дешевый, но мне нужна была пара секунд, чтобы забыть о собственных эмоциях и начать соображать.

Ей неоткуда было знать о том, что мэр Готтингс целиком и полностью в руках человека, которому сегодня угрожал при свидетелях. Даже Сесиль не знала о бумагах, и видеть их никто не мог.

Так откуда же тогда…

Камилла нахмурилась, морща хорошенький носик решительно и зло.

– Хотите, чтобы я вас умоляла?

Попытавшись представить себе что-то подобное, я собралась со всей горячностью заверить ее, что нет, но она и не ждала от меня ответа.

Вместо этого Камилла сделала еще один шаг ко мне, и теперь мы стояли практически вплотную.

– Вы холодная и черствая. Вы никогда не сможете дать мужчине то, что ему нужно. Но он связан вами, и он благородный человек. Он прямо сказал мне об этом.

Она вскинула руку, демонстрируя мне тыльную сторону ладони и явно копируя жест, которым Кайл в определённый момент указал ей на своё обручальное кольцо.

Прося отпустить, она имела в виду не мэра Готтингса, и на долю секунды мне захотелось рассмеяться. Пусть и совсем невесело.

Привыкнув жить так, как жила, я давно не обращала внимания на такие условности, как связь между мужчиной и женщиной вне брака. Такое порицалось обществом, Церковь усиленно насаждала необходимость «соблюдать себя в чистоте» до супружеского ложа.

Совет упрощал и это тоже. Осознавая все риски и тот банальный факт, что завтра может для кого-то не наступить, мы делали то, что нам хотелось, с единственным ограничением – не причинять вреда друг другу.

А вот для такой девицы, как леди Камилла, этот разговор был срочно прыжку в омут.

Равно как и открыться женатому мужчине во время чужого поминального обеда.

В том, что она мёрзла на улице, подкарауливая Кайла, а может, и в самом деле меня, не было ни второго, ни третьего смысла. Девочка самым банальным образом изнемогает от страсти, а брак, обозначенный графом Нильсоном как очевидное и непреодолимое препятствие, лишал ее покоя и сна.

Даже когда в её собственной семье одни похороны следовали за другими.

– Он никогда не оставит вас сам, но вы можете проявить немного благородства. Если он хоть немного дорог вам, я прошу вас, уйдите сами. Если вам нужны деньги, скажите, сколько. Но позвольте ему быть счастливым.

Она смотрела на меня с ненавистью и мольбой одновременно, и это было так странно и дико.

И правда, до смеха.

Никогда, прежде, – до Жизель, – я не смотрела на Кайла и нашу бытность вместе с этого угла. На всё имеющая своё мнение, самостоятельная жена, которая, к тому же, отвратительно готовит, точно не была пределом мечтаний для большинства мужчин.

Он никогда не имел с «большинством» ничего общего.

И всё же дело дошло до того, что ему пришлось буквально сунуть юной леди под нос своё кольцо.

Моё кольцо, которое он, оказывается, сохранил.

Ревность, от которой сгорела я сама с августа, – ослепительная, неоправданная, несвойственная мне, но подконтрольная, – сейчас должна была бы затопить разум.

Она всегда служила для нас умеренной остроты приправой, была игрой, в которой мы оба участвовали с удовольствием, но то, с какой силой это чувство всерьёз охватило меня в последнее время, начинало пугать.

Однако сейчас я чувствовала только опустошение и усталость.

Кто-то всегда будет смотреть.

На него, на меня.

И в этот раз мы ничего не обещали друг другу, хотя и блестяще отыгрывали роль, находя в этом процессе определённое удовольствие.

Точно так же, как и я, Кайл был волен делать, что ему угодно и с кем угодно, а намерения леди Камиллы были однозначны.

Даже если бы это случилось всего один раз, она никогда не пожалела бы об этом.

И если она верила, что между ними стою только я…

– А знаешь, – я медленно выдохнула и посмотрела на дом, а потом снова перевела взгляд на неё. – Дерзай. Он сейчас дома. Раньше полуночи я не вернусь.

Она моргнула и снова прищурилась, справедливо ожидая подвоха.

Замёрзшая, униженная, отчаянная и злая…

Мне следовало посочувствовать ей, как сопереживают людям, которые ощущают себя загнанным.

Такими же загнанными, как пару недель назад чувствовала себя я.

И всё же Камилла вызывала во мне брезгливость.

То, с каким недоверием она смотрела на меня, – как если бы я обманула её надежды.

Её очевидная готовность склонить голову и согласиться на что угодно – на унизительный разговор с его женой, на роль любовницы, о положении которой всем известно. Даже на то, что он с лёгкостью разобьёт ей сердце.